Да, да, Квиг, бедный печальный Квиг, хотя большинство из них, стоящих на страже, ребята хоть куда, получше нас с вами, можете мне поверить, я их видел. В армии и на флоте плохих не держат. Хотя они, может, не совсем в духе героев Пруста или Джойса, и тому подобное…

Гринвальд остановился и посмотрел сначала на одну сторону стола, потом на другую.

— Что-то я не то говорю. Надо ведь тост за любимого писателя тральщика «Кайн». Ну ладно, тост так тост. Постараюсь не мямлить, а если собьюсь, бросьте в меня салфеткой. Я не смогу остаться ужинать, так что очень хорошо, что вы предложили произнести тост сейчас, чтобы поскорее отделаться. Я не остаюсь не потому, что я не голоден. Ужин я бы съел. Но только не этот. Боюсь, мой желудок его не примет.

Он повернулся к Марику.

— Стив, этот ужин сплошная липа. Ты виновен. Я сказал тебе это еще тогда, в самом начале. Правда, виновен только наполовину, поэтому и оправдали тебя наполовину. Твоя карьера на флоте закончена. У тебя столько же шансов попасть в кадровый состав флота, как стать президентом. Прокурорский надзор признает, что допущена судебная ошибка, а это означает толстый пакет с официальным приказом о взыскании в твоем личном деле и, может быть, моем. Придется снова рыбачить, Стив Марик. Я вытянул тебя с помощью юридических уловок и для этого сделал посмешищем Квига и этого психиатра, поклонника Фрейда. Это все равно, что гарпуном убить двух тунцов в бочке… И все это во имя чести и славы американского флота. Из кожи лез, только что гимн не насвистывал. Лишь однажды перетрусил, когда показания давал любимый писатель всей команды тральщика «Кайн». Он чуть не утопил тебя, Стив. Так до сих пор и не пойму его. Ведь это он, помимо прочих своих творений, является автором бунта на «Кайне». Похоже, вы здорово попались на эту удочку, ты и Кейт… когда он стал уверять вас, что Квиг опасный параноик. Понимаешь, нельзя было допустить, чтобы суду стало это известно. Сам понимаешь почему. А поскольку он сдрейфил и хотел выкрутиться из этой истории, я позволил ему сделать это…

— Одну минуту… — Кифер приподнялся на стуле.

— Ис-свините, я еш-ше не закончил, мистер Кифер. Сейчас произнесу тост. За вас. Вы целились хорошо и попали в десятку. Вам нужен был Квиг, вы его получили, при этом не замарав своих белоснежных одежд. Стив вышел из игры, теперь вы станете новым капитаном «Кайна». В старости вас ждет почетная отставка и прекрасные аттестации за верную службу. Вы опубликуете свой роман, в котором докажете, что флот — это дерьмо, получите свой миллион и женитесь на кинозвезде Хэди Ламар. Вам не грозит приказ о выговоре, вас ждут хорошие гонорары. Так что не возражайте, если, вместо приказа, я сам дам оценку вашей деятельности. Я защищал Стива потому, что понял, что на скамью подсудимых попал не тот, кому там следует сидеть. А спасти его я мог, только угробив Квига. Я… я жалею, что взялся за это дело, стыжусь того, что сделал… Поэтому-то я и напился. Квиг не заслужил этого… Я виноват перед ним, понимаете, виноват! Он не позволил Герингу умыться кровью моей матери.

Вот почему я не буду ужинать за вашим столом, мистер Кифер, не буду пить ваше вино… Я произнесу тост и уйду… За вас, любимый автор «Кайна», и за вашу книгу. — И Барни Гринвальд выплеснул все содержимое своего стакана в лицо Киферу. Досталось и Вилли, сидевшему рядом.

Все случилось так быстро, что офицеры на другом конце стола так и не поняли, что произошло.

— Послушай, Барни, черт побери… — попробовал было подняться со стула Марик, но адвокат дрожащей рукой толкнул его на место. Кифер почти автоматически извлек из кармана платок и стал вытирать лицо, не осознавая, что делает. Он тупо уставился на адвоката.

— Если вы требуете удовлетворения, Кифер, я жду вас внизу в вестибюле. Поищем местечко поукромнее, где никто не помешает нам. Мы оба пьяны, так что это будет честная драка. Вы наверняка сразу же положите меня на обе лопатки. Я не умею драться.

За столом уже слышался гул голосов, многие были возбуждены и странно поглядывали на Кифера. Гринвальд покинул зал, чуть-чуть споткнувшись у самого порога. Кифер встал. В зале наступила гнетущая тишина, словно только что кто-то непристойно выругался. Кифер оглядел стол и засмеялся, пытаясь все превратить в шутку. Но все избегали смотреть ему в глаза. Он снова сел.

— Ну и черт с ним. Бедняга сильно пьян. Завтра утром придет извиняться. Я чертовски проголодался. Вилли, прикажи, чтобы подавали горячее.

— Хорошо, Том.

Ужин прошел почти в полном молчании, все торопливо ели, вполголоса изредка переговаривались. Когда Кифер начал резать торт, раздались жидкие короткие аплодисменты. После кофе все быстро разошлись. На неубранном столе остались нераскупоренными пять бутылок шампанского.

Вилли обыскал весь вестибюль ресторана, но Барни Гринвальда нигде не было.

Часть VII. Последний капитан «Кайна»

38. Камикадзе

Из всех, с кем Вилли довелось встретиться во время войны, фигура капитана Квига больше других врезалась в его память. Но был еще один человек, который еще сильнее повлиял на его дальнейшую судьбу и характер, — человек, лица которого он никогда не видел и чьего имени он так и не узнал. На следующий день после того, как он столкнулся с этим человеком, — это было в конце июня 1945 года — Вилли Кейт написал Мэй Уинн письмо на восьми страницах с просьбой выйти за него замуж.

Человек этот был пилот-камикадзе, погибший вместе со своим самолетом с одной целью — поджечь старый, ржавый «Кайн» у берегов Окинавы.

Капитаном «Кайна» был Кифер, а Вилли был у него старпомом. Капитан Уайт, большой умелец по части улаживания конфликтов, потратил пять месяцев, восстанавливая порядок на охваченном анархией тральщике, и снова вернулся к службе на больших кораблях. Четырехтрубники попадали теперь в руки молодых резервистов. На иных тральщиках старпомами назначались даже младшие офицеры.

В Управлении личного состава, по-видимому, сочли, что самый лучший способ избавиться от горьких воспоминаний о временах Квига — это разбросать офицеров и матросов «Кайна» по всему флоту. Три четверти всех матросов сменили заново. Единственным офицером, оставшимся на корабле со времен бунта, был Фаррингтон. Марика убрали с корабля через неделю после его оправдания, и он получил назначение командовать пехотно-десантным катером, что было оскорбительно и означало конец его карьеры на флоте. Что стало с Квигом, никто не знал.

Хозяйничал на корабле Вилли. Кифер уединился ото всех, как Квиг, только он не решал головоломок, а писал роман. К счастью для Вилли, он пришелся по нраву капитану Уайту, и тот с жаром взялся за его учебу. Два месяца он пробыл в качестве инженера-механика и еще два — в качестве старшего лейтенанта. Он был артиллеристом, когда пришел приказ о его повышении в должность старпома. Все то время старпомом был Кифер, угрюмая и нелюдимая личность. Он так и не избавился от репутации труса, которой Барни Гринвальд наградил его. Новые офицеры и матросы, на тральщике знали эту историю. Разговоры о бунте и трибунале были их излюбленным занятием, когда Кифера и Вилли не было поблизости. По общему мнению, этот писатель был в высшей степени странным типом и не заслуживал доверия. К Вилли относились лучше, но за ту роль, которую он сыграл во время бунта, на него поглядывали косо.

В те редкие дни, когда Кифер управлял кораблем, он становился нервным, нетерпеливым и грубым. Он то и дело дубасил по поручням и орал, требуя немедленного исполнения своих приказов. Он не слишком хорошо управлялся с кораблем и не раз мял бока судам снабжения, принимая от них топливо и другие запасы. Уже открыто поговаривали о том, что именно поэтому он все чаще и чаще доверял корабль Кейту.

Однако в тот день, когда их атаковал камикадзе, корабль вел Кифер.

— Летит!

Урбан почти весело закричал с правого крыла мостика. Но в крике Кифера, раздавшемся в следующее мгновение, явно слышался испуг: