Этого велосипеда мне хватило на всё лето. К осени он вышел из строя, поскольку спицы по большей части были самодельными, их резьба не выдерживала, а новых взять было негде.

Глава 28. ТРАКТОРА И ПОЦЕЛУИ

Новый рабочий сезон мы начали с ремонта нашего бригадного вагончика. Его детали ремонтировали в нашей деревенской кузнице. Бригадиром нам назначили Василия, симпатичного и энергичного молодого мужчину из Луговой. Он успел побывать на войне. До начала работ он собрал всю нашу бригаду в конторе, со всеми познакомился. Кроме бригадира, нас было восемь человек. Василий, как режиссёр, начал распределение ролей. Тисо и меня назначил старшими трактористами. Меня на «Универсал», Тисо на «ХТЗ». Напарником у меня остался Саша Нехорошков, а у Тисо стал Боря Черепанов, только в этом году закончивший курсы трактористов. Он был моим одногодком, но выглядел старше и был крупнее. У каждого тракториста был ещё помощник-прицепщик, точнее, прицепщица. В основном, на этой специальности работали девушки. Василий сказал:

– Вот вам, молодцы, четыре девицы-красавицы, выбирайте любую, кому которая нравится!

Рядом друг с другом сидели: Рая, Мага (Маргарита), Дуся и Аня.

– Так в прошлом году мы уже работали с ними, – проговорил я. – Если они не против, пусть и остаются на прежних местах.

Тисо работал с Раей, Саша с Дусей, а у меня была помощницей Мага. Девчата переглянулись между собой и Рая за всех ответила:

– Мы согласны. Пусть будет как в прошлом году.

Стало ясно, что у нашего новичка, Бори Черепанова, прицепщицей будет Аня Попова. Она в прошлом году тоже была в бригаде, но трактористка, с которой она работала, уволилась. Аня осталось «подменной», хотя и имела опыт работы ещё с нашими предшественниками. Таким образом, штаты распределили.

Назавтра всем трактористам к восьми часам уже надо было прибыть в МТС для получения сельхозтехники.

– Девчат пока, до начала полевых работ, беспокоить не будем, – решил бригадир. В общем, церемония знакомства с бригадиром получилась достаточно лаконичной и симпатичной.

На другой день мы все собрались в МТС. Василий пришёл первым. Он показал, какие трактора нам выделили. Мне с Сашкой пришлось везти наш плуг и культиватор, а Тисо с Борей – их плуг и сеялку. Доехав через Горбуново до нашей деревни, мы оставили всю свою технику в широком проулке в середине Первановой.

В конце апреля, как только подсохла земля, мы выехали в поле, и началась весенне-полевая страда. Наш бригадир Василий ездил на лошади и успевал везде. Все дела с МТС он решал сам и никогда никого не посылал с неисправной деталью, да ещё и пешком. Даже сводки работ передавал по телефону из Луговой (где жил сам), облегчая этим самым работу учётчика.

Борис влился в коллектив быстро. Он был весёлым и общительным парнем. Мама ему купила баян, и он научился довольно быстро на нём играть. У него был старший брат, повоевавший на фронте и живший в Луговой.

В разгар полевых работ Тисо пришла повестка в военкомат для прохождения медкомиссии. А через три дня он получил повестку с датой и временем отправления. По такому случаю Борис пригласил нас к себе домой помыться, попариться в бане и просто погостить. Мы с удовольствием приняли его приглашение. Жил он с матерью в большом красивом доме за рекой у самого соснового бора. Мы пошли к Боре через железнодорожный мост. Другого поблизости не было, а идею идти в гости вброд мы сразу же отмели.

Дом Бориса был покрашен в жёлтый цвет с белыми нарезными наличниками. Но Боря сразу повёл нас не в дом, а в баню, которая уже была в полной готовности. Во время мытья в бане разговор зашёл, конечно, об армии. «Там каждый сам по себе, – заключили мы, – никто тебе спинку не потрёт». Знали бы мы, как ошибались! В армии в бане все равны. Даже командир не откажется рядовому потереть спинку.

Мы помылись и попарились от души, нахлестали друг друга берёзовыми вениками. Мама Бориса приготовила нам вкусный ужин и бутылочку хмельного. После ужина нас потянуло на песни. Боря заиграл на баяне. Пел он тоже хорошо, а мы ему подпевали, да так громко, что, наверное, всех лесных жителей перепугали. Было тепло, и окна у Черепановых были распахнуты настежь. Напевшись почти до хрипоты, мы поблагодарили хозяев и двинулись в обратный путь.

Наутро я и Боря были уже на работе. Мы отпросились у бригадира на два часа раньше, чтобы успеть проводить Тисо. Он должен был уехать вечерним поездом в Свердловск на сборный пункт. Василий разрешил нам проводить друга. На проводы до станции пошла вся семья Язовских, несколько девчат и мы с Борисом. Пока ждали поезд, на перроне устроили что-то вроде хорового пения с танцами. Проводили весело, никто не плакал, даже его мама сдержала слёзы – ведь не на войну провожали!

Так лишились мы лучшего работника, а я ещё и лучшего друга.

Через несколько дней срочно потребовалось прокультивировать, то есть разрыхлить поле, вспаханное прошлой осенью под посев яровой пшеницы. Трактор Тисо осиротел, его прицепщица тоже оказалась не у дел. Боря отработал в ночь, а у меня был суточный выходной. Мне предложили поработать сверхурочно, и я согласился, несмотря на то, что ещё предстояло выйти в ночь на своём тракторе.

Принял я у Бори трактор. Помощницей у меня оказалась бывшая напарница Тисо Рая. Это имя, обещающее что-то прекрасное, будет идти со мною большую часть моей жизни. Но тогда я даже не мог этого предположить.

Я сел за управление трактора, а Рая за культиватор. Проработали мы довольно продуктивно. При норме в десять гектаров сделали шестнадцать. Вечером подъехал к вагончику на пересменку. Мне смены не было – Боря должен был выйти утром засевать приготовленное поле. Бригадир мне сказал:

– Пойди отдохни часок, а мы сами твой трактор проверим и заправим.

Уснуть я не смог, так и провалялся этот часок. Затем встал, завёл трактор и поехал пахать со своей верной помощницей Магой. В мае дни длинные, и пока было светло, я чувствовал себя нормально. Но как только начало темнеть, потянуло в сон, стало невмоготу, глаза закрывались сами собой. Поле было длинным, около километра, и я решил после разворота дать управление Маргарите, благо она немного умела управлять трактором по прямой. Скорость при пахоте не более пяти километров в час, и времени, пока она доедет до края поля, было достаточно, чтобы я немного вздремнул. Свернулся калачиком на нижней дощатой площадке. Меня уже начал одолевать сон, когда я почувствовал, что Мага даёт по полю круги, а не едет прямо. Я соскочил со своего ложа, схватился за рулевое управление и тут услышал в двигателе посторонний стук. Тут же, на вираже я заглушил двигатель. Открыл люки и подождал, пока двигатель чуть остынет. Было темно, и определить, что случилось, я не мог. Спички не помогали, да с ними внутрь двигателя и не сунешься – мигом случится пожар, так как вспыхнут пары горюче-смазочных материалов. Тут меня осенило: можно сделать факел из промасленных тряпок, которых на тракторе достаточно. Мага принесла из подлеска палку, мы на неё намотали тряпок и подожгли. Мага мне светила, и при свете факела я разглядел на деталях двигателя светло-серый налёт. Провёл по ним рукой и собрал несколько крошек этого налёта. При ближайшем рассмотрении выяснилось, что это баббит. Не зря я в мастерской по ремонту подшипников практиковался! Значит, расплавились именно шатунные подшипники. В чём же причина?

– Работать больше мы не будем, – сказал я Маге и отпустил её домой.

– Спасибо, – только и ответила она и ушла прямо в ночь, несмотря на то, что до деревни было около двух километров, да ещё и через лес. Я же отправился в вагончик, где и проспал до утра.

Бригадир приехал довольно рано утром, и я ему рассказал о случившемся. Вместе с ним обнаружили виновницу аварии. Это оказалась трубка, подающая смазку к подшипникам. Крепящий её болт открутился (наверное, на ремонте его как следует не затянули), трубка отвалилась, и вращающийся коленвал превратил её в смятые обломки. Василий сразу уехал в Луговую позвонить в МТС. Уже через час прибыла «летучка» – крытая грузовая машина – мастерская, а в ней два слесаря во главе с главным механиком Диденко. Только он вышел из кабины авто, сразу бросился ко мне с вопросом: