Но ведь выставка есть выставка! Ее руководители как зеницу ока оберегали дорогостоящие новейшие станки и были, конечно, правы, разрешая работать на них только уже известным новаторам, не раз выступавшим у них на различных семинарах и хорошо знавшим выставочное оборудование. Поэтому на первых порах в секции токарей пришлось отбирать только такие новаторские инструменты и приспособления, которые можно было испытывать без интенсивной эксплуатации выставочных станков.

Запомнилось первое заседание нашей секции, на котором мы рассматривали конструкции сверлильных патронов, предложенные московскими изобретателями. К этому заседанию руководство павильона «Машиностроение» любезно предоставило нам все виды этих патронов, имеющиеся на выставке.

Поясню, почему мы остановились именно на патронах. Тогда на вооружении у станочников был сверлильный патрон типа «Джекобс» с конической шестерней, которая очень часто срывалась. Патрон неудобен в работе, зажим инструмента в нем осуществляется ключом, сверло он держит ненадежно, имеет большой эксцентриситет. Все станочники ругали этот патрон, но иного не было.

Трое новаторов принесли с собой патроны, которые они спроектировали и сами сделали. Вот мы и решили провести сравнительные испытания своих отечественных и зарубежных патронов.

Если судить по характеристикам, чертежам и проспектам, все патроны, представленные на выставке, были вроде хороши. Но когда мы стали испытывать в работе и сравнивать их «поведение» на токарных, сверлильных и расточных станках, то очень скоро обнаружились многие дефекты: один «бьет», другой плохо держит инструмент, третий излишне сложен и при ремонте с ним наплачешься…

Тщательность и полнота испытаний гарантировались тем, что все члены секции были большими специалистами, искушенными в тонкостях своего дела, не один год проработавшими на различных станках и выполнявшими на своем веку всевозможнейшие работы. Уж кто-кто, а они-то отлично знали, какие требования можно и надо предъявить к сверлильному патрону!

Конечно, прежде чем члены секции пришли к единому мнению, было много споров. Очень точным, надежным и удобным в работе оказался трехкулачковый самозажимный патрон А.В. Антропова. Единственным более или менее серьезным его конкурентом мог быть сверлильный шестикулачковый патрон, тоже выдержавший все испытания придирчивых специалистов. Какой же рекомендовать для массового внедрения? Мнения разошлись, а аргументы участников дискуссии, казалось, все исчерпаны…

И тут взял слово А.В. Антропов:

— Самый точный и мощный зажим дают три кулачка, — сказал он. — Разве вы видели где-нибудь, кроме музея, стул с восемью ножками? Зачем же делать шесть кулачков? Зачем во много раз усложнять технологию изготовления патрона, к тому же без надежды добиться того, чтобы все шесть кулачков давили на сверло с одинаковым усилием? При шести кулачках всегда какие-то из них будут давить, а какие-то только касаться сверла, т.е. проскальзывать. А три кулачка всегда и обязательно будут давить равномерно, им просто деваться некуда!

Патрон Антропова был признан лучшим. Решили просить Мосгорсовнархоз организовать выпуск таких патронов на одном из московских заводов вместо устаревших «джекобсов». Кстати: Александр Владимирович тогда же подарил мне один патрон, и с тех пор вот уже более десяти лет я пользуюсь им. Ни разу он меня не подвел, все время работает точно и надежно. Позднее патрон А.В. Антропова был признан изобретением и на него выдано авторское свидетельство. Очевидно, наша первая рекомендация совнархозу о новом приспособлении была правильная.

Примерно так же проходила работа в секциях слесарей и фрезеровщиков.

Столичные новаторы находились в несколько худшем положении, чем их ленинградские коллеги. У нас не было экспериментальной базы, где мы могли бы не только опробовать, но и изготовить и, как говорят, «довести» то или иное новшество до промышленного образца. В первый год даже не было своего помещения, где мы могли бы собраться и где можно было бы оформить и хранить быстро накапливавшуюся техническую документацию.

Не было у нас и инструкторов передовых методов труда. Для пропаганды и сбора отзывов о новых инструментах и приспособлениях, предлагаемых членами секций, приходилось «нагружать» самих новаторов: на свою основную работу они выходили в вечернюю смену, а днем выступали на заводах и демонстрировали в работе новшества, обсуждаемые на секции.

Надо прямо сказать, что московские новаторы отнеслись к своим обязанностям по-партийному, по-государственному. Не считаясь со временем, за счет своего отдыха они пропагандировали новую технику, бескорыстно обучали сотни рабочих московских заводов самым передовым методам труда и способам работы с новыми инструментами.

Хочется назвать наиболее активных энтузиастов технического прогресса того времени: Андрей Кузьмич Семенов — токарь машиностроительного завода «Салют»; Дмитрий Степанович Михайличенко — фрезеровщик автозавода имени Лихачева; токарь Василий Тимофеевич Копылов с завода «Знамя труда», токари завода кислородного машиностроения Андрей Дмитриевич Тюленев и Леонид Вениаминович Футорманов; шлифовщик электромеханического завода Михаил Шлемович Крамаровский; слесарь Сергей Александрович Новиков и фрезеровщик Николай Павлович Постников с завода «Знамя труда»; токарь Александр Степанович Стешин с завода «Красная Пресня». Эти и другие товарищи в первый год работы Совета новаторов много сделали для пропаганды технических новшеств на предприятиях столицы.

Я помню, как Александр Степанович Стешин для того, чтобы пропагандировать рекомендованные секцией токарей инструменты, ночью работал на своем заводе, а днем на других заводах обучал молодых токарей пользоваться новыми резцами. А ведь он был человек слабого здоровья. При первой встрече с Александром Степановичем я обратил внимание на ненормально широкие и распухшие первые фаланги пальцев. Я спросил:

— Что у тебя с пальцами, Александр Степанович, почему не полечишь их?

— Нельзя вылечить, — ответил Стешин, — это фашистские «штучки»: загоняли под ногти булавки, хотели, чтобы я сообщил данные о своей части.

В Отечественную войну, будучи тяжело раненным, он попал в плен, претерпел стращные пытки в гестапо, сумел бежать из концлагеря и пробраться через линию фронта на Родину. И вот этот больной, искалеченный человек освоил специальность токаря, стал отличным специалистом и новатором пропагандистом новой техники.

Другой новатор — слесарь экспериментально-механического завода Иван Григорьевич Коновалов в годы войны был командиром партизанского отряда в Белоруссии. Его соединение наводило ужас на немецкие гарнизоны оккупировавшие Минск и другие города Белоруссии! А теперь, в мирные годы, этот замечательный, душевный человек создал интереснейшие устройства для револьверных станков, облегчив этим труд токарей и повысив производительность труда!

Слесарь завода счетно-аналитических машин Борис Сергеевич Егоров создал удивительный станок для автоматической намотки тончайшей проволоки на миниатюрнейшие кольцевые катушки-сопротивления для счетных 160 машин. До его изобретения и у нас и за рубежом тысячи девушек, обладающих острым зрением, наматывали эту проволоку вручную.

Намоточные станки Егорова увеличили производительность труда на этой операции в 800 раз! Они демонстрировались на международных выставках в Нью-Йорке, в Брюсселе, в Генуе.

Несколько американских и бельгийских фирм купили у нас лицензию на станки слесаря Егорова. «Моснаучфильм» снял фильм о создании Борисом Сергеевичем его замечательных станков. Фильм этот имеет интригующее название — «Секрет Н.С.Е.» (Н.С.Е. — намоточный станок Егорова). Это киноповесть об одном из замечательных русских умельцев — члене бывшего Московского совета новаторов — слесаре Егорове. Если вы любите новую технику, посмотрите этот фильм, он, несомненно, доставит вам удовольствие.