Изменить стиль страницы

Он сел передо мной, подпер подбородок рукой.

— Расскажи мне о своем мире, Тори.

У учителя был вид человека, осознающего неправильность своих действий, но все равно жаждущего совершить большую ошибку.

Понятия не имела, что я могла рассказать Лэйру Сартеру про свой мир. Да я Таэрру лучше знала, насколько можно оценивать реалистичность знаний полученных из книг. За два года он ни разу не интересовался моей жизнью до перехода, и воспоминания становились все более и более смутными.

Рассказать ему о маме, том, как она любила хурму, килограммами ела. А косточки воровато впихивала в землю в большом вазоне с драценой. А еще все время ее подкалывала… Или про папу и его страсть к собирательству окаменелостей, сколько он камней с отпечатком моллюсков или древних водорослей привозил с полей картошки и свеклы.

Ох, Тьма. Все, кыш воспоминания.

Лучше про интернет расскажу, может мой гениальный учитель придумает, как спроецировать технологии моего мира на магию Таэрры.

Прежде чем я открыла рот, глаза мужчины характерно затуманились, показывая установление ментального зова. Через пару сей Лэйр Сартер рассмеялся.

— Не судьба, — он резво вскочил и призвал из какого‑то угла помятый плащ. — Забудь об этом, и сама не вздумай думать… — он осекся и спрятал лицо в руках. Решительно вздохнул, пригладил волосы и сменил тон на насмешливо — равнодушный.

— Ты, кажется, занималась разработками скрывающих артефактов. Сделай пару амулетов для отвода глаз, элементарных, основанных на функции рассевания внимания, на определенной области. Три штучки до утра, будь добра.

Учитель телепортировался, оставив меня наедине со своим раздражением. Очаровательный способ отвлечь меня от размышлений об этом разговоре! Создать три штучки, пусть и таких элементарных артефактов, за пару часов совершенно невозможно.

Лэйр Сартер был отвратительно пьян. Таким я его еще никогда не видела. Этот брезгливый чистюля выглядел как нищий пьянчужка Карк из деревни, разве что без бороды. Мне было очень интересно, как можно умудриться, так вымазать рубашку за пару часов распития вина?

Я попыталась, как обычно пройти мимо, подняться скорее в библиотеку и спокойно что‑нибудь почитать.

— Тори! Дорогая! Иди‑ка ко мне! — голос учителя был неприятно высок и требователен.

Я успокоительно вздохнула и улыбнулась, глядя в потолок.

Ладно. С пьяными темными магами спорить чревато.

Я послушно подошла к мужчине. Затуманенные глаза, казалось, на миг прояснились от выражения моего лица, но много — много алкоголя взяло свое.

— Тори, милая. Ты ведь все, что у меня есть! — после такого шокирующего заявление он меня приобнял, а я сама почувствовала себя подверженной заклятию оглушения. Это же надо, в каком он состоянии…

— Понимаешь, — Сартер усадил меня на диван и сам пристроился рядом, не переставая больно удерживать плечо.

— Нет, — видя этого человека, несомненно, умного и рассудительного, несмотря на кучу остальных отрицательных качеств и убийственно изменчивое настроение, в таком состоянии, я не могла сдержать откровенного раздражения в голосе.

— Что? — он недоуменно скривил рот и возмущено дернул правым глазом. — Ааа… Тссс… молчи дура, слушай…а то убью… ну покалечу. Слушай, чтобы узнать… я ведь любил, понимаешь?

Я открыла рот, но маг перебил:

— Молчи, дорогая. Ну что же ты можешь понимать? Что ты можешь понимать в жизни? Ты глупая, наивная, гордая девчонка. Гордая и самовлюбленная. Не видящая ничего вокруг на самом деле. Сможешь ли ты вообще полюбить? Вернее, сможешь ты распознать любовь, а? Тсс… молчи… речь не о тебе… Просто знаешь какой сегодня день? Откуда? Конечно не знаешь… Ты так мало знаешь… И ничего в любви не понимаешь. Ты слушаешь меня, брезгливо кривишь вполне хорошенькие губки и поражаешься, тому, как низко опускаюсь я, весь такой крутой, а когда выпью…

Да? Да…. А ведь есть‑то причина… — он откинулся назад, поднял голову к потолку, до жути широко распахнув глаза. Мне стало немного интересно. Вдруг на этот раз он набрался так, что я действительно смогу узнать что‑то о жизни учителя? А оскорбления я давно научилась игнорировать.

— Это…. Наверное, это было похоже на сказку… — он побледнел еще больше. — Она, красива, естественно она была красива, разве мог я полюбить другую с моим совершенным эстетическим вкусом… Нет… Да, мог конечно! Я ведь был тогда полным придурком. Деревенщиной… одет вечно в какое‑то коричневое тряпье… лохматый и прыщавый… И увидел ее. Настоящую королеву, леди, прелестную как… нет сравнений… Хотя есть. Пусть я маг Тьмы, но она была моим солнцем. Волосы, длинные, ароматные, медово — золотистые, волнистые, такие родные… Фигура совершенна… сейчас я могу сравнить ее со статуей Фалибы, а раньше я лишь раззявив рот, пялился на ее грудь и смуглые стройные ножки… Но самое лучшее в ней глаза — большие, сияющие светом, любовью и силой, грустью и властью, такие… глубокие… да именно в таких глазах тонут… а каким они были цветом? Не помню… не важно… это все не то…

Она была для меня всем. Совершенством. Прекрасной леди. А как прекрасные леди относятся к простым арохе? С презрением…. Вот и я…

Она оставалась в нашем поселке пару дней, она увидела мой восторг, она жестоко посмеялась надо мной, и сказала, что пока я ничто. А когда вот стану кем‑то значимым, милости прошу в мой дом в городе Эссан, что лежит на юге Когтя Торы…

То, что он сейчас мне говорил, жутко кое‑что напоминала. Врет? Это какой‑то очередной план по запудриванию мне мозгов? Учитель так часто роется в моих вещах, вот и нашел случайно глупую книжку.

Та сказка закончилась счастливо….

— Ну и что я сделал? Естественно, пошел быть кем‑то таким, чтобы впечатлить мою королеву. И, знаешь — стал ведь. Прибыл в столицу Салетты и как‑то поступил в какай‑то захудалый колледж стихийной магии… Был как многие, выходец из глубинки, обыкновенный как палка. Гулял с такими же парнями как я сам, пил, кутил на мизерные деньги, что получал от семьи, учился кое‑как. Бессмысленная жизнь, прожигание времени… Глупец был… хотя, наверное, таким и остался. И делаю я совершенно неправильные вещи. Зачем я тебе все это говорю? — Лэйр Сартер впился в меня взглядом. Я только пожала плечами, стараясь не выдать своего жадного интереса.

— Ладно. Слушай, — маг подкрепился еще вином и продолжил изливать душу.

— Однажды я возвращался в квартиру, что снимал вместе со своими так называемыми друзьями. Ночь была. Безлунная и холодная. Помню, как кутался в теплый плащ, украденный у какого‑то пьяного хмыря в таверне. И наткнулся на Сартоира Кара. Он сидел под зданием маленькой частной школы и расчленял какую‑то зверюшку… О, его давнишняя слава, конечно не сравниться с моей, но знали его многие, и маги в первую очередь. Я перетрусил так, что чуть не навалил в штаны и некоторое время просто тупо стоял. А он меня заметил, всмотрелся так внимательно, улыбнулся…

Он хороший учитель, он умел заворожить, притянуть, показать всю силу, умел причинять боль, умел заставить ненавидеть. Так что ты, скрутившись, сидишь в кладовке, скуля от побоев и раздирая каменную стену от ненависти…

Лэйр осекся и удивлено оглянулся по сторонам, будто ожидая, что его учитель сидит где‑то рядом.

— Это все не то… не то… боли то не осталось, и ненависти было мало, когда я его убил… Он показал мне мир, создал меня, но у меня не было ни малейшей причины чувствовать себя благодарным.

Не про это… зачем я начал… я хочу сказать, что была Эйрин. Моя восхитительна леди, лучшая, с умопомрачительной фигурой, с такой мягкой упругой грудью, и кожа ее такая нежная, гладкая, цвета переспелого персика… и глаза такие глубокие, всепоглощающие… безумные и нежные… не помню какого цвета…тоже золотистые? Но это не важно… не важно…

Это все конечно интересно, какая грудь была у давнишней любви Сартера, но я сидела, не шелохнувшись, с безжизненным лицом, чтобы ненароком не спугнуть его, понимая, что такого шанса узнать о моем учителе не представится.