Решаем завести швартовые концы на противоположный причал. Он отсюда в двухстах пятидесяти метрах. Ограниченность акватории порта впервые оказалась нам на руку. Моряки быстро закрепляют тросы. Значительная их длина смягчает толчки. Чуть покачиваясь, док задерживается в тридцати метрах от [39] каменной стенки. К утру он был в безопасности, хотя ветер все не стихал.
Плавучие доки начали свою нормальную работу. Но их пропускная способность невелика. При ремонте корпусов кораблей приходится прибегать к подводным работам. По инициативе работников мастерской, возглавляемой Г. М. Климовым, была организована станция подводного судоремонта. Ее обслуживала бригада из семи слесарей и сварщиков, которые к тому же были и водолазами. Руководил станцией техник-лейтенант Семен Рувимович Цепелевич. Слесари-водолазы под водой заваривали пробоины, меняли и ремонтировали гребные винты.
Помню, понадобилось исправить лопасти гребного винта танкера «Красная Молдавия», который должен был срочно доставить горючее нашим войскам. Снять тяжелый винт, исправить его в мастерской и снова посадить на гребной вал - нелегко. Даже в заводских условиях надо затратить не менее суток. Наши мастера все сделали за десять часов. Герой дня - слесарь-электросварщик, он же и водолаз Горелов, без отдыха работал под водой и на берегу. Самым простым инструментом отремонтировали винт, и танкер вышел в море. Работу произвели на славу.
Г. М. Климов и главный инженер мастерской инженер-капитан 3 ранга Михаил Павлович Калайда предложили установить станки на автомашинах, чтобы ремонтировать малые корабли на месте. Эти подвижные мастерские стали незаменимыми при подготовке десантных операций. Ремонтники выезжали в пункты посадки десанта и там производили работы. Сейнеры, катера и другие десантные суда, нуждавшиеся в ремонте, с помощью тракторов и системы талей вытягивались на берег. К ним подъезжала наша автомастерская. Рабочие осматривали корпус, двигатель, рулевое устройство и начинали ремонт. Так были возвращены в строй сотни малых судов.
С ремонтом эскадренных миноносцев и подводных лодок мы кое-как управлялись. Но как быть с крейсерами? Доков, которые могли бы вместить их, у нас не было. А крейсера подчас возвращались из боя с такими повреждениями корпуса, что мастерская подводного судоремонта была не в силах их устранить.[40]
Крейсер «Красный Кавказ» вернулся с боевого задания с развороченной кормой. Многие считали, что восстановить его в наших условиях вообще невозможно.
Снова и снова совещаются специалисты. Думают, спорят. Все понимают, как важно вернуть могучий корабль в строй. Серьезны повреждения у «Красного Кавказа», а у «Славы» они еще тяжелее. Крейсер, которым командует С. М. Марков, тоже без движения… Эх, если бы нам большой док! Но его нет и взять неоткуда.
И когда уже казалось, что ничего сделать нельзя, решение было найдено. Оригинальное, смелое. Предложили его начальник технического отдела флота Иван Яковлевич Стеценко и корабельный инженер Николай Ефимович Сысоев. Идея их сводилась к следующему. Наши доки не могут поднять крейсер. А нельзя ли их применить как кессоны, как устройство для частичного осушения подводной части корабля?
Старший конструктор Морского завода Ивицкий произвел расчеты. Они подтвердили реальность проекта. Предложение И. Я. Стеценко и Н. Е. Сысоева было одобрено.
Крейсер начали готовить к необычному докованию. Сняли с него все, что могло облегчить корабль. Чтобы при подъеме кормы избежать большого дифферента на нос, под носовую часть подвели два понтона.
Большие работы велись в доке. В одном конце его нужно было соорудить переборку с лекальным вырезом по форме обвода корпуса крейсера. Эту переборку сварила из толстой листовой стали бригада краснофлотцев во главе со старшиной 1-й статьи Василием Бенченко.
Утром 26 марта 1942 года к крейсеру подошли два буксира. Они завели его кормой в затопленный док. Работа требовала величайшей точности. Корабль следовало установить в строго диаметральной плоскости дока, чтобы днище без перекоса легло на кильблоки. Малейшая неточность - и при подъеме крейсер свалится на борт. Осторожно выкачивали воду из дока - около трех часов работали насосы. Постепенно всплывая, док поднимал корму крейсера. Доковая [41] команда, руководимая инженером Н. А. Сокирко, успешно справилась с задачей.
О характере повреждений крейсера нам в общих чертах было известно по докладам водолазов. Но когда мы увидели корабль в доке, стало страшно. Кормы, по существу, не было. Вместо нее - груда искореженной стали. Не напрасно ли мы затеяли всю эту историю? Такой ремонт не по плечу нам…
Специалисты составляют дефектные ведомости. Перечень повреждений занял десятки больших листов. Это следы 17 прямых попаданий снарядов и мин и 18 пожаров, вызванных взрывами авиационных бомб.
Даже оптимисты опускают головы. Но представители завода деловито осматривают пробоины, прикидывают, подсчитывают и в конце концов уверенно заявляют:
- Через полгода крейсер будет, как новый! Но моряки нам должны помочь.
Об этом можно и не говорить. Экипаж крейсера готов работать днем и ночью. Тут же из 180 старшин и краснофлотцев, лучших специалистов корабля, скомплектовали 25 постоянных ремонтных бригад. Кроме того, сотни моряков будут ежедневно выделяться на подсобные и вспомогательные работы. Специалисты завода обучают моряков ремонтных бригад. Через две - три недели вновь испеченные чеканщики, клепальщики, сварщики, рубщики начинают выполнять и перевыполнять нормы. Учебную практику бригада клепальщиков и чеканщиков старшины 1-й статьи Александра Белоусова проходит на одном из миноносцев. Ученики оказались способными. Эсминец вышел из ремонта раньше срока, и бригада Александра Белоусова получила благодарность от дирекции завода.
Чтобы восстановить корму крейсера, необходимо сменить часть наружной обшивки. Но кто же будет гнуть броневые листы? Нужны квалифицированные гибщики, а их нет. Коммунисты корабля пригласили на свое собрание заводских специалистов - сообща обдумать вопрос. Много ценных предложений услышали мы. Самым интересным оказалось выступление краснофлотца И. Конюшенко.
- Я немного знаком с этим делом, - сказал он. - Дайте мне бригаду толковых ребят, я обучу их. Заверяю [42] вас, что мы выполним все работы по гибке шпангоутов, листов и вообще всего набора корпуса.
Людей в свою бригаду Конюшенко подобрал сам. Все богатыри. И вот во дворе мастерской гремят удары тяжелых кувалд по толстым стальным листам. Изнурительная работа - вручную гнуть неподатливую броневую сталь. Постепенно листы принимают нужную форму.
В разгар работ Конюшенко пришлось отправить в санаторий - обострилась старая болезнь желудка. Его заменил комсомолец командир отделения машинистов-турбинистов старшина 2-й статьи Александр Ильяшев. Бригада и при новом бригадире не сбавила темпов.
Готовые листы надо сверлить. И опять вручную. Тысячи отверстий ручной «трещоткой» просверлил комсомолец Степан Асерецкий. Работа требовала не только большой физической силы, адского терпения, но и высокой точности. Ничтожная ошибка могла привести к тому, что листы обшивки не сошлись бы. Асерецкий справился с делом в два раза быстрее установленного срока. Просверленные им листы легли на место без всякой подгонки.
У крейсера оказался разбитым ахтерштевень - кормовая рама. Требовалось отковать новую массивную деталь в несколько тонн весом. У нас, в базе, мы не могли этого сделать. Тогда бригада машинистов с инженер-лейтенантом Михаилом Ивановичем Парасенко поехала на один из волжских заводов, выковала ахтерштевень, привезла его и установила на место.
Настоящий подвиг совершили турбинисты крейсера. В неимоверно трудных условиях они восстановили главные турбины корабля. Руководил этой работой командир пятой боевой части инженер-капитан 2 ранга Григорий Ильич Купец. Самым активным его помощником был мичман Константин Бобенко.
Специалисты подсчитали, что крейсер может принять дополнительное зенитное вооружение. Это намного повысило бы его боеспособность. Но зенитных пушек на складе не оказалось. Кто-то вспомнил, что на крейсере «Червона Украина», затонувшем в севастопольской бухте, прекрасные новые пушки. Пять смельчаков во главе со старшиной 1-й статьи Александром Белоусовым отправились в Севастополь. Это были [43] последние дни июня 1942 года. Фашисты уже ворвались на окраины. Не обращая внимания на огонь врага, пятеро моряков по грудь в воде на палубе потопленного крейсера разбирали пушки, по частям перевозили их на шлюпке к берегу. Работали без отдыха несколько суток. Им удалось разобранные зенитки погрузить на один из последних транспортов, отправлявшихся из Севастополя.