Прошло довольно много времени. Мадж успела прокрутить в голове много вариантов того, что бы она хотела высказать этому варвару, эгоисту и соблазнителю молодых девушек.

Примерно через час красивое, но предательское лицо Олджи показалось в открывшейся двери, сохраняя свое обычное сардоническое выражение.

— Прошу вас, вы свободны.

— Заткнись и уходи.

— А я еще ничего не сказал.

— И не надо. Ты уже и так достаточно говорил. К моему глубокому разочарованию, я должна признать свое поражение. Несомненно, мое признание для тебя — еще одна победа. Мне ни за что не надо было звонить в твою дверь еще тогда, в первый раз. Если бы только я могла сейчас начать все сначала, и у меня был бы яд, ты бы не беспокоился больше.

— И кто бы из нас его принял?

— Конечно я. На тебя его бесполезно было его тратить — он бы не подействовал. Яд не может причинить тебе вреда. Я даже думаю, что ты его периодически впрыскиваешь себе для того, чтобы двигался твой ядовитый язык.

— А я-то думал, тебе понравился мой поцелуй. — Олджи состроил язвительную гримасу, а Мадж чуть не вскрикнула от ярости.

— О, ради Бога! Я имела в виду, что ты говоришь такие ядовитые слова… Вот что я имела в виду, — хрипло сказала она и замолчала, неприятно пораженная мыслью, что позволяет Олджи повернуть разговор так, как он этого хочет.

— Ядовитые слова? — повторил Олджи. — Слова вроде «нет», не так ли? Ты не привыкла к тому, что мужчины говорят тебе «нет», Мадж? Это заставляет тебя так злиться?

Закрыв глаза и закусив нижнюю губу, Мадж мысленно сосчитала до десяти.

— Не могли бы мы выйти из этого туалета? — произнесла она ровным голосом.

— Обязательно. — Олджи посторонился, пропустив Мадж вперед.

Выйдя в коридор, Мадж гордо подняла голову и пошла по направлению к лифту. Олджи зашагал рядом с ней.

— Я заказал столик в «Стрит-Кафе». Ты когда-нибудь была там? — как ни в чем не бывало спросил Олджи.

— Нет, — коротко ответила Мадж, глядя прямо перед собой.

— Еда там превосходная — тебе понравится.

— Не стоит опекать меня, Олджернон Вэнс. И не надо разговаривать со мной так, будто я совсем ничего не знаю о ресторанах. Естественно, я слышала о «Стрит-Кафе». Я не невежда. Я много знаю о популярных забегаловках для богатых развращенных ублюдков, но, к счастью, у меня никогда не возникало искушения побывать там.

— Я правильно понимаю, что ты уже ненавидишь это место, даже еще не побывав там?

— Да, правильно. Меня воротит от него, даже когда я слышу о нем. Мои друзья и я презираем такие места, как «Стрит-Кафе». Мы не верим, что волшебная атмосфера действительно хорошего ресторана может быть создана дизайнерами или приклеена к стенам, как обои. И мы категорически против превращения исторических зданий в места развлечений для молодых лоботрясов.

— А ты бы предпочла, чтобы об этих зданиях все забыли и они спокойно разваливались бы по частям?

— Думаю, тогда они были бы целее. — Мадж насмешливо улыбнулась.

— Надеюсь, пять минут ты сможешь там вынести, сидя за столиком с закрытыми глазами, пока я закажу пару блюд и сделаю тебе предложение. Я чертовски голоден.

Мадж сглотнула, вспомнив об аппетитах этого человека.

— Я не иду.

Тогда Олджи взял ее за запястье и слегка сжал его. Мадж сморщилась и выдернула руку.

— Зачем ты это сделал? — вскрикнула она взбешенная. Ее нежная кожа заметно покраснела от его прикосновения. — Ты что, хотел переломать мне кости, как в тот раз, когда пожимал мне руку? Я иллюстратор. Мои руки мне еще пригодятся.

— По-твоему, я так груб, что способен искалечить твои драгоценные ручки только потому, что ты отказываешься пообедать со мной, так? — Олджи медленно вздохнул. — Знаешь, для меня это невыносимое оскорбление. Вижу, ты всегда сумеешь сказать гадость, если захочешь. Слава Богу, мы не будем женаты «на веки веков».

Мадж ничего не успела ответить: двери лифта распахнулись перед ними. Войдя в кабину, Олджи протянул руку и нажал на кнопку. Посмотрев на его красивую загорелую руку, длинный указательный палец которой своей мягкой сухой подушечкой нажал на кнопку, а другие пальцы свободным, красивым жестом слегка коснулись его ладони, Мадж призналась сама себе, что эти руки не могут нести разрушение. Наоборот, они выглядели скорее как руки создателя. И в волнении Она поспешно отвела взгляд.

— Если я говорю, как ты выражаешься, «гадости», то только лишь потому, что это — мое единственное оружие против тебя, — пробормотала Мадж. — У тебя дар заставлять меня чувствовать себя абсолютно бесполезной, что бы я ни делала и что бы ни говорила. Лучше бы я сюда не приходила. Можешь не верить, но я действительно чувствую себя сокрушенной. — Она удрученно покачала головой.

— О, да перестань… — голос Олджернона лился, уговаривая ее, тягучий и густой, словно патока. — Не считай себя бесполезной, наоборот, ты докажешь, что очень полезна, если выйдешь за меня замуж. Вот увидишь, ты почувствуешь себя совсем иначе, приняв мое предложение.

— Почему ты все время об этом говоришь? Зачем тебе нужно, чтобы я вышла за тебя замуж?

— Естественно, не потому, что я влюбился в тебя с первого взгляда, Мадж, это уж точно, — ответил Олджи лаконично. — Я хочу заключить с тобой деловой договор.

— Но я не занимаюсь бизнесом и не руководствуюсь в своей жизни его принципами.

— Может быть, сейчас — нет. Но будешь.

— О нет! Я больше не уступлю тебе. Это заводит меня абсолютно не туда, куда я хочу. И я не намереваюсь начинать все сначала.

— Давай посмотрим на сегодняшний день, как на исключение, хорошо? Скоро я объясню тебе, зачем так хочу поступить. Но не в лифте. Пока мы будем обедать, я разверну перед тобой перспективы твоей жизни, и ты поймешь, насколько продуктивнее она может стать, если ты будешь следовать моим принципам.

— Принципам! Ха! Ты и понятия не имеешь о смысле этого слова.

— Значит, ты объяснишь мне, когда мы поженимся, — ответил он спокойно.

— Нет. Ни за что! И никуда с тобой не пойду. Вряд ли захочешь втащить меня, кричащую, в самый престижный ресторан Лондона.

Олджи хохотнул своим низким смехом.

— Не искушай меня.

Маджи следила за цифрами, мелькавшими на контрольной панели лифта, и облегченно вздохнула, когда двери, наконец, открылись. Она вышла первой. Но Олджи в одно мгновение оказался рядом с ней.

— Хочешь узнать, какую пользу тебе принесет наш договор?

— Мне это неинтересно, — заявила она, задрав подбородок.

— Во-первых, — продолжил он, загибая пальцы, — ты сможешь заняться поисками своего документа. Во-вторых, у тебя будет шесть месяцев почти полного уединения, чтобы закончить свои красивые картинки. В-третьих, все твои расходы будут оплачены, так что тебе не придется заниматься книгами по садоводству…

Мадж нахмурилась.

— Ты будешь жить в моем доме шесть месяцев, Мадж, — произнес он твердо. — И искать рукопись до тех пор, пока не найдешь.

— Шесть месяцев?

— Ведь тебе столько и надо, не так ли?

— Да, но я не понимаю…

— Запрыгивай в такси, я все объясню тебе в ресторане.

Мадж безвольно опустилась на просторное сиденье лондонского такси, снова не в силах противиться Олджи.

— Змея искушала меня… И я поддался искушению, — прошептал Олджи, захлопнув дверцу и вплотную придвинувшись к Мадж.

Она испуганно вздрогнула и постаралась отодвинуться как можно дальше, запаниковав от его близости и от этих странных слов.

Ресторан «Стрит-Кафе» оказался огромным и светлым, изысканным и продуманным до последней мелочи. А балкон был просто идеальным местом для предложения руки и сердца. Он нависал над серой водой. Надежная конструкция из стекла и железа отделяла посетителей от непредсказуемой лондонской погоды и в то же время позволяла чувствовать себя участником уличной суеты шумного города. Мадж сидела, нахмурившись, боясь снова очутиться в неловком положении.

— Ладно, — пробормотала она. — Я поем. Можешь заказать мне то же, что и себе. Без сомнения, ты сможешь выбрать самые аппетитные блюда из всего меню.