Следующий день я начал с похода на рынок — я хотел продать получившиеся у меня живые артефакты — «шассан». Деньги лишними не бывают — это я понял уже давно. В результате я получил четыре яхонта — по два за каждый артефакт (что‑то около тысячи золотых). Хорошее начало дня — решил я. Прикинув свои затраты по времени и силам, я решил, что буду потихоньку, попутно со своими основными делами выращивать и эльфийские артефакты. Продавать я их буду разом — чтобы не сбивать себе цену.

А вот потом, когда я уже начал подбирать себе «жертву», для превращения ее в химеру, до меня дошла одна вещь. Ну и как я собираюсь кого‑то зачаровывать, если на мне жетон? Он же выдаст меня с потрохами. И как я это выпустил из виду? Есть, правда, один вариант — можно пригласить к себе в «Приезжий дом». Например, позвать цирюльника. Или мастера по пошиву одежды. Они, конечно, принимают у себя, обычно. Но если хорошо заплатить — то, как говорится, любой каприз за ваши деньги.

Прошло еще пять дней. Я придумал, кто станет на сей раз моей «подопытной свинкой» — мальчишка гном, который трижды доставлял мне еду из одной харчевни за это время. Каждый раз я его немного задерживал, тормозя деятельность головного мозга (спасибо эльфийским знаниям) — в итоге, он был свято уверен, что ко мне он заходил всего на мгновение, а в реальности проходило минут по пятнадцать. Этого времени мне хватило, чтобы внедрить в него заклинание — паразит, перехватывающее контроль над телом. А еще в этом заклинании появился новый, не испытанный мною ранее блок — уничтожение самого заклинания без вреда для носителя. Да и телепатическая связь была теперь гораздо лучше — по расчетам, я мог воспользоваться ею до десяти часов без последствий для носителя. Вобщем, я сделал все, чтобы мальчишка не пострадал.

Итак, под вечер, моя химера, после окончания рабочего дня двинулась к Залу Памяти. Высшая нервная деятельность гнома была тоже отключена. То есть, сам гном был без сознания — шла сейчас именно моя химера.

Вход, как обычно, охраняли два гвардейца. Они удивленно глянули на мою химеру, но с места не двинулись, пропуская.

«Отлично! Все получается!»

Вот только моя «подопытная свинка», перешагнув линию ворот, исчезла из моего восприятия. Я занервничал. «Только этого мне не хватало. Что случилось?! "

Спустя несколько мгновений, связь восстановилась. Но захватывать контроль вновь я не спешил. Пусть мальчишка выкручивается сам — это будет правдоподобней.

— … с тобой? — спрашивал один из стражей.

— Не знаю, ничего не понимаю — изумленно потрясла головой моя химера. — Я помню, что я выходил от дедушкиной харчевни. И все.

— А ты случайно, во сне не ходишь?

— Погоди, Ралст. Присмотрись лучше к ауре мальчишки. Ничего не видишь? — вмешался в разговор другой гвардеец.

— Ты же знаешь, что у меня туго с этим. Ладно, подожди, сейчас достану свою стекляшку, и увижу больше тебя, — и первый гвардеец полез в карман.

— Давай — давай.

«Вот ***!» — мысленно выматерился я. Ничего не поделаешь — придется попрощаться со своей химерой. Я мысленно произнес ключ активации самоуничтожения плетения. И почувствовал, как телепатическая связь с мальчишкой исчезла. Все. Нет у меня уже химеры. А гвардейцы пускай теперь пучат свои глаза хоть до посинения. Ничего они теперь не увидят.

Я открыл глаза, и почувствовал, что сжимаю подлокотники кресла, в котором я сидел, с огромной силой. Перевел взгляд на них. Руки были напряжены так сильно, что в некоторых местах кисть даже немного побелела. «Спокойно. Ничего страшного не случилось. Просто не повезло сейчас. Потом, попозже обязательно получится» — успокаивал я себя, расслабляя руки.

«Ладно, не получилось — и хрен с ним. Подумаем теперь, почему так?». И я начал мысленно восстанавливать события. Вот химера поднимается по ступенькам. Проходит мимо гвардейцев. Все в норме. Подходит к проему дверей. Связь все еще есть. Делает шаг вперед, в дверной проем. И связь отрезана. Следующая картина — один из гвардейцев оттаскивает от проема химеру. А мальчишка в этот момент приходит в себя.

«Ну что, какие будут идеи?» — спросил я сам себя. А что тут долго думать? Вывод‑то прост: что‑то экранирует внутренности Зала Памяти. И начинается это прямо с порога. Это «что‑то» блокирует телепатическую связь с химерой, которую саму по себе вообще‑то очень сложно заблокировать. А теперь самый интересный вопрос: как этого избежать? Даже не так. Важнее, наверное, другой — каким образом осуществляется блокировка? Если это что‑то вроде тонкой пленочки, окружающей Зал Памяти — то можно обмануть такое явление. Например, сделать какой‑то таймер, по которому включалась бы «запись». А поведение химере задать автономное. А вот если это «что‑то», что постоянно блокирует связь, напоминает земной генератор шума, используемый в различных глушилках… то такой вариант не пройдет.

Дальше… Дальше приходится признать, что вновь использовать гномов для создания химер просто опасно. Вычислить в таком случае меня — плевое дело. Значит, нужен кто‑то, не гном, у кого есть возможность туда попасть. И я, кажется, знаю кто бы это мог быть. Насекомые. Какое‑нибудь мелкое насекомое легко попадет туда, незаметно минуя гвардейцев — охранников. Придя к такому выводу я, не откладывая дело в долгий ящик, отправился за насекомыми. На «охоту» я пошел с несколькими коробочками, по размеру напоминавшими коробочки для спичек. Итогом моей прогулки оказались пара слизняков, один паук, две мухи и одна сороконожка. Пока мне хватит. Взяв одну муху, а остальных насекомых погрузив в анабиоз, я приступил к работе. Но завершить ее мне удалось только спустя полторы недели.

…До этого я никогда не задумывался, почему во всех книгах по магии Жизни химер изготавливали из теплокровных существ. Оказалось, что изменять насекомых гораздо сложней. Вот уничтожить муху — это с помощью магии легко. А изменить ее уже совсем другое дело. В каждое изменение приходилось вкладывать просто огромное количество энергии, чтобы оно закрепилось. Насекомые в этом плане оказались просто уникальны. Не будь у меня сила и запас маны, равные мастеру магии Жизни, я бы точно ничего не добился. А так, с огромным трудом и неоценимой помощью моего эльфийского Советника, я справился. Для начала, я ничем особым не стал ее «фаршировать». Просто химера, управляемая телепатической связью, и способная выполнять простейшие команды в автономном режиме — пролететь по заданной траектории в одну сторону и вернутся обратно так же. Большего мне на первый раз и не нужно.

Кстати, правильно задать траекторию полета тоже мне стоило многого — уж очень тяжело было ориентироваться, используя зрение мухи. А ведь это важно — хотя бы для того, чтобы мой труд полутора недель не оказался под сапогом гвардейца.

Наконец, все было готово, и я отправил свою химеру в полет. При этом я сам оставался в своей комнате. Головокружительных пируэтов, управляя мухой, я совершать не мог. Самая простая авиамодель сопливого школьника спокойно могла дать фору моей химере. Даже простейшие команды типа «влево», «вправо», «вверх» и «вниз» выполнялись с большой задержкой, но все еще адекватно. А команда «влево и вверх» уже не получалась. Хорошо еще, что удавалось задать автономный полет по прямой, на определенное расстояние, и возврат в исходную точку. И то, чтобы это получалось, пришлось еще два дня над ней работать дополнительно.

…Муха подлетела к Залу Памяти. И остановилась. Потом медленно сместилась ниже, чуть выше голов стоявших на страже гвардейцев. И левее, на пол метра, чтобы гарантированно попасть в проем. Потом зажужжала, ускорившись, и быстро влетела в проход. Связь с ней потерялась. Несколько минут я просидел в томительном ожидании. Был риск, и немалый, что мою химеру уничтожило при прохождении барьера. Если древние гномы поставили защиту от насекомых.

Наконец, я почувствовал, что связь снова восстановилась. Огляделся глазами мухи: она опять висит в исходной точке, с которой и начала свой полет внутрь. Быстренько просмотрев память химеры, я не смог понять — радоваться мне или огорчатся. По заданной мною программе она залетела внутрь, зависла, развернулась и вылетела обратно. Все, что я смог при этом увидеть — это кусок стены, с синими, светящимися надписями. На неизвестном языке. Плохо! Похоже, мне еще придется и язык какой‑то учить. Плюс, я уже точно понял, что вот такие программы, которые задают автономные действия химере, меня не спасут. Чтобы таким способом узнать все, что я хочу — потребуются годы, наверное. Этот путь мне не подходит — не хочу столько здесь сидеть. Единственная хорошая новость — это в том, что мои химеры — насекомые не уничтожаются. Остаток дня прошел в беседах с Советником. А потом еще почти месяц прошел в экспериментах. Самой удачной стала попытка с сороконожкой. От обычного насекомого моя химера отличалась тем, что имела около пятисот ножек, и в длину была почти пол метра. А вот в диаметре она была, как и обыкновенная сороконожка — всего несколько миллиметров. И темно — серой окраски, под цвет камня в проеме двери. Но самое главное — это то, что она отличалась даже от других химер своими способностями. Она была живым ретранслятором сигнала телепатической связи с моими химерами. Я расположил ее под потолком так, что ее хвост торчал снаружи проема. А голова — уже внутри первой пещеры. И благодаря тому, что через нее сигнал все‑таки проходил, я и смог уже нормально исследовать первую пещеру. А вот дальше меня ждал крупный «облом». Оказалось, что каждый переход между пещерами обладал такой защитой. Так я потерял свою химеру — муху. Сказать, что меня это огорчило — это не сказать ничего. Я был просто в ярости. Уже под полтора месяца коту под хвост! Сгоряча я пошел в ближайший трактир, и надрался до полусмерти эля — местного аналога пива. Правда, после второго кувшина меня, кажется, не устроило качество выпивки — а точнее, ее крепость. И я азартно принялся добавлять туда гномий самогон. Дальнейшие события для меня потонули в пьяном угаре. Проснулся я на следующий день в своей комнате, лежа почему‑то под столом. Очевидно, вчера мне это место почему‑то показалось мягче, чем на кровати. Вот только философствовать по этому поводу меня не тянуло — у меня дико болела голова, и мутило. Расслабился, блин.