— На город партизаны не нападают?

— До этого еще не дошло, а вот на железнодорожный вокзал уже было два налета. Еле отбили.

— Действительно, положение трудное. Но хоть одна хорошая новость у вас есть для меня?

— Есть, фрау гауптман. Поймали горничную из офицерской гостиницы. Помните, она пыталась похитить портфель оберста?

— Она что-то рассказала?

— Она оказалась крепким орешком, — потупил взгляд Венкель.

— Она жива?

— Нет, не выдержала допроса с пристрастием.

— Жаль, я бы с ней поработала. Гардекопф сумел бы развязать ей язык.

— Меня тогда не было, а парни озверели. Что ни делали с ней, молчит. С русскими трудно…

— Старая истина гласит: чем опаснее противник, тем приятнее победа над ним.

— Может быть, но в нашем положении радоваться не приходится. Наша обязанность — обеспечить безопасные тылы, а сделать это мы не в силах.

— Неужели такое положение на всей оккупированной территории?

— Кое-где и хуже. Мы считаемся хозяевами, победителями только условно, а фактически боимся партизан, подпольщиков. Возможно, позже, когда мы разобьем Красную Армию, положение улучшится, у нас будет достаточно сил, чтобы справиться с непокорными.

— Неприятно слушать такое от офицера СД. Если бы я вас не знала, то решила бы, что со мной говорит враг рейха.

— От вас я не могу скрывать правду, так как вы будете в нашем городе. Притупить бдительность — преступление в наше время. Многих офицеров СД вы не застанете в живых.

— Не повезло вам, штурмбанфюрер, с местом службы.

— Я так не считаю. На фронте труднее.

— А много воинских частей на отдыхе и докомплектации в вашем районе?

— Много.

— Почему же вы не привлекаете их к борьбе с партизанами?

— Потому что они не желают этим заниматься. Наше дело, говорят, воевать с Красной Армией, а не губить своих солдат в тылу.

— Разве партизаны их не беспокоят?

— Очень редко. Их главная цель — диверсии в тылу.

В это время в комнату вошла жена Венкеля. Разговор прервался.

— Господа, прошу вас перейти в столовую. Обед готов.

— С удовольствием, милая Берта, — Эльза поднялась с кресла. — По таинственному виду хозяйки я чувствую, что обед будет превосходен.

— Хочется угодить вам. Мне так много рассказывал о вас муж. Как бы я хотела быть на вашем месте. Я завидую вам, фрау гауптман.

— У вас не менее почетная миссия, Берта, вы — жена солдата, а это ко многому обязывает.

Миллер и Гардекопф пробыли у Венкеля довольно Долго. Разговоры велись на самые разные темы. Все были предельно откровенны, и к вечеру Эльза узнала много такого, о чем даже представления не имела.

VII

Когда Эльза возвратилась в пансион, было совсем темно. Она взяла ключ от комнаты и пошла к лестнице. Неожиданно за спиной услышала оклик:

— Фрау гауптман!

Миллер остановилась и оглянулась. К ней шел мужчина. Эльза узнала его тотчас. Это был ее старый знакомый, чекист, бывший хозяин ресторана «Викинг».

— Добрый вечер, фрау гауптман, — сказал он, подойдя вплотную.

— Добрый вечер, — Эльза не могла скрыть радости. — Вы знаете, я даже не подозревала, что встречусь с вами здесь, в Берлине.

— Честно признаться, я тоже не подозревал об этом, — засмеялся чекист.

— Что же мы стоим, пошли ко мне, — пригласила Эльза.

Они поднялись на второй этаж, вошли в ее комнату.

— Снимайте пальто, у меня тепло.

Когда они сели за стол друг против друга, Эльза тихо сказала:

— Рассказывайте.

Чекист показал на свои уши, спрашивая, не установлена ли подслушивающая аппаратура. Эльза отрицательно покачала головой.

— Для начала я хочу вас спросить: «Вы не скажете, где можно купить мимозу?»

— На Вильгельмштрассе есть цветочный магазин, но он на ремонте.

— Теперь все в порядке.

— Я рада, что моим начальником будете снова вы.

— Я не буду вашим начальником, вы будете работать самостоятельно. Я не имею права вам приказывать. Могу только советовать. Через меня будет осуществляться связь с Центром. Вы будете пользоваться своим старым кодом, который мне неизвестен. В особенных случаях вам разрешается передавать мне материал открытым текстом. Я его сам зашифрую и отправлю от вашего имени. Вот так, дорогая Эльза.

— Я все поняла. Чем вы занимаетесь в Берлине?

— Вы слышали о генерале Власове? Я внедрен к нему штаб под видом майора Красной Армии, добровольно сдавшегося немцам.

— Вы хорошо устроились.

— Да, можно считать, что мне повезло.

— Как часто мы будем встречаться с вами?

— Только в экстренных случаях.

— Как будет осуществляться связь со мной?

— Через парикмахерскую «Драгун».

— О, вы уже добрались до нее? Что собой представляет члены группы?

— Настоящие антифашисты.

— Они знают, на кого будут работать? Как реагировали на это?

— Можно сказать, с энтузиазмом. Считают Советский Союз реальной силой для борьбы с фашизмом.

— Если об этой агентуре узнают англичане или американцы?

— Я говорил на эту тему с резидентом. Он сказал, что будет все в порядке.

— Я не согласна на эту связь.

— Ничего другого предложить не могу. А что предлагаете вы?

— Прямой контакт с вами. Штольц знает, что я передала вас СД. Он не будет возражать против наших встреч. Мы с вами старые друзья.

— Но как посмотрит на это СД?

— Думаю, положительно. Лишняя информация о делах в абвере им не помешает.

— Вообще, это выход. Назначайте дни, когда мы встречаемся.

— Вы знаете, где я живу. Можете приходить в любое время. Я знаю, где вы служите. Адрес местожительства назовете. Через неделю я уезжаю на Родину, в тот город, где мы с вами вместе начинали работать. Свяжитесь с Центром и узнайте, сохранились ли старые явки. Мне может потребоваться там связь.

— Хорошо… Эльза, что было после моего отъезда?

— Светлана провалилась. Ее удалось отбить, но при этом погибли два наших чекиста. Мне было вменено в обязанность сообщить партизанам о маршруте и времени выезда оберста.

— Значит, вы остались практически главным лицом в этой операции?

— Выходит, так.

— Что же произошло потом?

— Я убедила оберста ехать лесной дорогой, но в последний момент он потребовал, чтобы я ехала с ним Я пыталась отказаться от поездки, но у меня ничего и вышло. В то время единственным правильным решение было — ехать в мотопехотную дивизию с оберстом генерального штаба.

— Он подозревал вас?

— Не думаю, оберст пригласил меня в эту поезду потому, что с ним не мог поехать начальник СД.

— Когда вы заметили партизан, надо было попытаться выскочить из автомобиля.

— Раньше партизан я увидела гранаты, которые полетели на дорогу из-за кустов. Что-либо предпринимать было бессмысленно.

— И что же дальше?

— Не помню, сознание вернулось ко мне уже в Берлине.

— Как отнеслось ваше начальство к гибели оберста генерального штаба?

— Свалило вину на СД. Меня заподозрить они не могли, так как я сама чудом осталась живой…

Некоторое время они сидели молча. Затем чекист сказал:

— Мне поручили подробно разузнать, в чем заключалось ваше задание в Швейцарии?

— На этот вопрос мне трудно ответить.

— Почему? — удивился он.

— Я до сих пор определенно не могу сказать, зачем меня посылали в Швейцарию.

— Перед вами была поставлена конкретная задача?

— Да. Она заключалась в попытке завербовать бывшего майора чехословацкой секретной службы Германа Марека. Если же он откажется от сотрудничества — ликвидировать его.

— Что же здесь неясно?

— То, что вербовать Марека было не нужно. Он давно уже работал на абвер.

— Что?

— Майор Герман Марек по кличке Бедуин работал на абвер с того времени, как была оккупирована немцами Чехия.

— Но чего же в таком случае хотело от вас ваше начальство?

— Мне кажется, шеф решил свести нас, чтобы определить, кто из нас более квалифицированный разведчик.