- Впрочем, - негромко буркнул Гэл, так и не подняв головы, - есть и другой вариант…

Он вновь замолчал, и Стив напрасно ждал продолжения.

- И какой же это вариант? – спросил он, поняв, наконец, что продолжения нет и не

предвидится. – Вестника могут признать невиновным в том, что он смог остаться в

живых, когда все остальные погибли?

- Ну что ты! – Гэл невесело рассмеялся. – Запомни, малыш – чёрный вестник виновен

всегда, ибо такова традиция! А именно в слепом следовании старым замшелым традициям

наша великая сила!

Тон, которым Гэл произнёс эти слова, заставил Стива слегка усомниться в истинности

процитированного выше постулата. Он слышал это изречения с самого раннего детства:

и от жрецов слышал, да и от дяди доводилось - и никогда ещё ни тени сомнения даже не

возникала у юноши в том, хорошо это или плохо: слепо следовать традициям. А вот

теперь, сейчас…

Впрочем, в дядином изложении традиции не назывались «замшелыми», и, возможно,

дело было именно в этом…

- И что же тогда? – спросил он напряжённо, ибо, ещё ничего не понимая, уже понял

главное: этот второй вариант гораздо хуже первого, хотя, что может быть хуже смерти…

- Что тогда?

Гэл вздохнул.

- Ну, скажем, жрец может упросить Высокое небо не лишать виновника жизни, дабы

дать ему шанс исправиться… - замолчав, Гэл искоса взглянул в сторону юноши. – И

знаешь, в чём состоит этот шанс?

- В чём? – спросил Стив, заранее сжав зубы.

- Смертная кара заменяется пожизненным служением жрецу.

- Что?! – с гневом и отвращением выкрикнул Стив, скрипнув зубами. – Воину стать

слугой, пусть даже и у жреца?! Лучше смерть!

- Мой брат тоже выбрал смерть, - тусклым, безжизненным каким-то голосом произнёс

Гэл, и голос его предательски задрожал. – Это было давно… ты тогда ещё и не родился,

наверное…

Он замолчал, всецело углубившись в давние свои воспоминания, и воспоминания эти

были, судя по всему, не из приятных…

- Твой брат был единственным выжившим из отряда? – осторожно спросил Стив,

почему-то не решившись произнести тягостные слова.

Гэл взглянул на юношу, и во взгляде его Стив смог разглядеть глубоко затаённую боль и

такую же затаённую жажду мести. Впрочем, к Стиву это не относилось.

- Когда брата подобрали на поле боя, он немногим отличался от убитых… - Гэл

замолчал, вздохнул, для чего-то поправил перевязь меча. – Их было трое выживших, но

159

один умер от ран, когда их везли на телеге домой. Так мой брат, сам того не подозревая,

превратился в носителя чёрной вести.

- А если бы тот, третий, не умер? – спросил Стив.

Гэл улыбнулся, но вымученная эта улыбка показалась Стиву то ли болезненной

гримасой, то ли жутким волчьим оскалом.

- Три человека – это ещё отряд! – сквозь зубы процедил Гэл. – А два – уже нет!

Некоторое время они ехали молча. Стив старался переварить, только что услышанное.

- По-моему, это глупо! – сказал он, наконец. – А, по-твоему?

- По-моему, тоже!

И снова некоторое время они ехали молча, думая каждый о своём.

- Жрец ненавидел брата, - снова заговорил Гэл, когда взаимное молчание слишком уж

затянулась. – А тут подвернулся такой случай… - он замолчал на мгновение, искоса

взглянул на Стива и добавил: - Жрец сам ухаживал за ранеными, так что у того, третьего

воина шансов выжить, считай что, не было. Он просто обязан был умереть!

- Подожди!

Стив оторопело уставился на товарища.

- Ты хочешь сказать… - начал, было, он, но Гэл жестом приказал юноше замолчать.

- Я ничего не хочу сказать! – буркнул он почти зло и отвернулся. – Я сказал всё, что

хотел!

- Но ведь этого не могло быть! – почти умоляюще проговорил Стив, тупо глядя на

широкую, поникшую спину однорукого воина. – Это случайность, тот раненый… он мог

умереть сам по себе, от ран. Ведь такое могло произойти, разве не так?

Гэл ничего не ответил.

- И потом, - проговорил Стив, стараясь убедить в своей правоте то ли Гэла, то ли, что

куда более вероятно, себя самого, - ведь, если жрец, как ты говоришь, так ненавидел

твоего брата, что мешало жрецу прикончить его самого. Ещё там, в телеге, по пути домой.

А он ведь выхаживал его, лечил, разве не так?

- Так! – рявкнул прямо в лицо Стиву Гэл, резко обернувшись к нему. – Именно так!

Выхаживал и лечил!

- Но тогда… - только и смог пролепетать юноша, - тогда ведь…

- Как ты не понимаешь! – уже спокойно, с горечью в голосе проговорил Гэл. – Жрецу

нужно было не просто убить брата! Ему гораздо важнее было убить саму память о нём!

Унизить, втоптать в грязь… неужели это не понятно!

- Но ведь жрец… - голос Стива дрожал от волнения, - жрец на такое просто не способен!

Он не может ненавидеть кого-то из своих прихожан, он просто обязан любить их всех!

Любить, понимаешь!

- Конечно! – ровным, ничего не выражающим голосом произнёс Гэл. – Вот наш жрец и

полюбил невесту моего брата, и полюбил её так сильно, что девушке пришлось стать

младшей жрицей. Это была воля её родителей, сама же она по-прежнему продолжала

любить моего брата, и жрец это знал. Впрочем, - добавил Гэл, немного помолчав, - их

вражда началась раньше, гораздо раньше…

- Стать жрицей это почётно! – запальчиво произнёс Стив. – И если девушка предпочла

женитьбе общение с Высоким небом, тогда…

- Тогда что? – язвительно поинтересовался Гэл. – Ну, что же ты не продолжаешь? Что

тогда?

Но Стив и сам не знал, что именно хотел сказать. Ничего убедительного ему на ум так и

не пришло.

- Это её выбор, - пробормотал он, покраснев, сам не понимая почему.

Гэл посмотрел на него насмешливо и, одновременно, с какой-то даже жалостью.

- Ты хоть знаешь, чем занимаются в доме жреца младшие жрицы? – спросил он. – Или

ты настолько наивен, что всерьёз веришь, будто эти смазливые красотки проводят дни, а

особенно ночи, в горячих молитвах Высокому небу? И почему, кстати, среди жриц днём с

160

огнём не отыскать, хромых, горбатых, увечных… некрасивых, в конце концов? Они что,

недостойны служить Небу и его Мудрецам?

Стив ничего не ответил. Да и что он мог ответить, если честно!

Основой основ душевного мировоззрения юноши всегда была любовь и глубочайшее

почтение ко всей жреческой касте, как прямым и единственным посредникам в общении

людей между собой и, уж тем более, с Высоким небом, с его таинственными и

могущественными небожителями. Ещё он уважал в жрецах ревностных хранителей и

защитников существующего со времён мироздания порядка вещей. Впрочем, длительное

общение с Аверзагаром не прошло для Стива даром и основательно-таки подточило все

эти незыблемые, казалось, основы. Сейчас же Гэл, сам того не подозревая, разрушал их

окончательно.

Это было непривычно, странно, пугающе даже… ибо, вместо стройной и до конца

логичной картины мироздания, сейчас в сознании юноши царил невообразимый хаос.

- А наутро жреца нашли убитым в его же собственной постели, - всё тем же ровным

бесстрастным голосом продолжал Гэл. – Кинжал моего погибшего брата по самую

рукоятку был вогнан в его жирное брюхо. Правда, после этого одному юноше, твоего

примерно возраста, пришлось в спешном порядке покинуть родное селение… навсегда

покинуть. Но он никогда не жалел об этом своём поступке, да и сейчас не жалеет. Ты,

кажется, расстроен? – внезапно переменив тему, спросил вдруг Гэл юношу. – Тебе что,

стало жалко жреца?

- Не все жрецы такие! – с досадой возразил Стив. – Возможно, что и среди них могут

изредка встречаться… - он хотел сказать «негодяи», но язык не повернулся произнести

это слово вслух, и он смягчил выражение: - встречаться служители, не вполне достойные