И тогда она закончит так же, как и Юра Селиванов. С тремя пулями в груди и переломанными пальцами.
Ты всё равно не должна идти к Волконскому! Пусть он за тобой бегает, чёрт возьми, это в его интересах, а не в твоих!
Да, но...
"Господи, раз уж я взялась за это, нужно доводить до конца! Украсть такие бумаги, за которые меня вполне могут убить, украсть и не использовать их против этого ублюдка - это верх глупости!"
Так давай, иди к нему! Нет, а что такого? И посмотрим, через сколько секунд он выставит тебя за дверь? Две? Три?
- Саша, ты ещё не ушла? - окликнула её Вера. - Заходи к нам, мы как раз собирались пить чай! Присоединяйся, мы будем рады! Если никуда не спешишь, конечно.
О нет, она не спешила. Более того, сейчас это было то, что нужно!
Посидеть, отвлечься немного, успокоиться, и ещё раз хорошенько всё обдумать.
А компания для этого собралась самая что ни на есть подходящая: три молоденькие практикантки-медсестры, с одной из которых флиртовал смазливый красавчик в белом халате - видимо, Семён - а так же тётя Клава и низкорослый старичок, доктор Макаров, похожий на гнома из сказки.
- О-о, наша сегодняшняя героиня! - приветствовала её одна из медсестёр, и Семён тотчас же рассыпался бисером перед новенькой, которую он ещё не очаровал.
- Мадемуазель! Позвольте вашу ручку! Как вы прекрасны! Я - Семён Петраков, из травматологии. Будем знакомы!
- Саша, сядьте, расскажите про сегодняшний случай! - попросила другая медесестра.
- Какая же вы молодец! А я-то совсем растерялась...
- Как это у вас всё так ладно получилось!
- А давно вы в медицине?
- А много ли на вашей практике подобных случаев?
На все эти вопросы она отвечала с дружелюбной улыбкой, стараясь каждому уделить внимание и никого не обидеть. Пришла Вера, села рядом, и велела не утомлять чересчур её дорогую подругу, и сама же, вопреки собственным словам, начала расспрашивать пуще их.
Знакомство с коллективом прошло хорошо: все были в восторге от новенькой, особенно Петраков, имевший, как поняла Александра, репутацию местного ловеласа. Старенький Макаров от всей души похвалил, а тётя Клава даже извинилась, что не сразу решила доверить пациентку в её руки.
Чаю было испито немереное количество, и когда Александра опомнилась, на часах уже было семь вечера. Все разошлись, кто домой, кто на дежурство, а она решила остаться с тётей Клавой ещё ненадолго, чтобы помочь ей убрать со стола.
- Как тебе у нас, дочка? - спросила тогда пожилая женщина. - Нравится? Или, небось, думаешь: сплошной бедлам, в прошлой больнице поспокойнее было?
- Что верно - то верно, поспокойнее, - не стала спорить Александра. - Но мне куда больше по душе суета, нежели затишье. Конечно, поменьше бы таких случаев, как сегодняшний, но всё же любое дело лучше, чем безделье.
- Справедливо, - пробормотала тётя Клава. - А Сидоренко наш тебе как?
- А что Сидоренко? Врач как врач.
- Видела я, как он на тебя сегодня глядел.
- Как? - Александра рассмеялась. - Как на Марфушу Нифонтову?
- Господи, да нет же! - тётя Клава тоже улыбнулась. - Слава богу, пока ещё не так! Но всё-таки, что-то такое в глазах у него мелькнуло... я его раньше таким и не видела, а уж скоро тридцать лет будет, как вместе работаем!
- Не знаю, - пожала плечами Александра. - Говорят, он сложный человек, но у меня с ним пока ещё конфликтов не было.
- И вряд ли будет, после сегодняшнего-то.
- Вы про Нифонтова?
- Про него, любезного! Он бы ведь убил бы совсем нашего Ипполита. Как есть убил бы, если б ты не вступилась! Экая молодец: да что вы, дяденька Савелий Савелич, наш доктор сегодня всю ночь в больнице был, жизни пациентам спасал! Ух, и молодец же ты, Сашка! И ведь не растерялась, гляди ж ты!
Александра смущённо улыбалась, молча вытирая чайные ложечки, и осторожно складывая их в ящик стола. И размышляла над словами тёти Клавы: а ведь она права, и если бы не тот утренний случай, вряд ли Сидоренко стал бы за неё заступаться перед самим Воробьёвым, у которого и он был в немилости. Она помогла ему, а он помог ей.
И, конечно, ещё это чудесное спасение Караваевой, во время которого Сашенька показала себя. Тут-то Ипполиту Афанасьевичу стало окончательно ясно, что перед ним не обычная простофиля, выбравшая медицину по ошибке, или ради красивого белого халата. А то, что он ругал её при Воробьёве - так это исключительно для большей правдоподобности, на это можно было не обижаться.
Когда они с тётей Клавой закончили прибираться, пришла Вера, и осторожно сказала, что княгиня Караваева просит Александру к себе. Это было удивительно, но Вера объяснила, что первый раз она пришла в себя ещё после обеда - князь был с ней, он-то и рассказал, кому Любовь Демидовна обязана своим чудесным спасением, и теперь она хотела лично видеть ту самую медсестру, которую ей послал не иначе Господь Бог.
"Если начнёт предлагать деньги - я не стану больше обижаться", пообещала себе Александра, и направилась к своей пациентке.
Но про деньги речи не шло.
Любовь Демидовна, вообще-то, поведением своим куда больше напоминала Эллу, нежели Бориса Егоровича: из последних сил старалась улыбаться, сохранять оптимистичный настрой, и ни разу о материальной стороне дела не заикнулась.
- У меня дочка... вашего возраста... Лизонька... вам надо... обязательно... подружиться! - С трудом говорила она. Ей, конечно, лучше было бы вообще не разговаривать, но Александра решила, что хватит ей уже приказывать князьям и княгиням, что они должны делать, а что не должны. Тем более, от пары слов хуже Караваевой точно не станет. - Спасибо большое вам, Александра Ивановна! У вас просто золотые руки, вас как будто Господь благословил! Я бы хотела... если нетрудно, конечно... хотела бы, чтобы вы и дальше меня лечили.
- Что?! - вырвалось у Сашеньки, с изумлением вдвое большим, чем нужно.
- Я не хочу... Викентий... он... нет... не знаю, не могу объяснить... это постыдно... я же там, под бинтами, совсем неодета... а вы... вы ведь тоже женщина... перед вами я не застесняюсь!
- Марина Викторовна с удовольствием сменит перевязку лично, я не сомневаюсь.
- Ни в коем случае! - с поспешностью воскликнула Караваева, и захрипела, бедняжка, набрав в грудь слишком много воздуха. - Я... то есть... ох.... Ноги этой женщины чтобы не было около моей постели! То есть... извините, что я так... требовательно… Тем не менее, я хочу, чтобы это были вы.
- Любовь Демидовна, вам, наверное, не сказали, - вкрадчиво произнесла Александра, - но я ведь даже не медсестра. И уж тем более не врач! Я всего лишь ученица, практикант, если угодно. И я не...
- Мне достаточно того, что вы спасли мою жизнь сегодня, милая моя девочка! А уж сменить бинты будет всё полегче, чем вытащить с того света старушку-Караваеву, не так ли? - И она подмигнула Сашеньке, точно заговорщица.
Пришлось соглашаться, а куда денешься? Странным показалось лишь категоричное нежелание наблюдаться у мадам Воробьёвой. Уже второй негативный отзыв за сегодня слышала Александра об этой женщине, ну и дела!
Распрощавшись с княгиней, она вышла в коридор, и взглянула на большие часы над входом.
Восемь.
"Ну вот и всё. Он уже, разумеется, не принимает. И вообще, наносить визиты в такое время - верх неприличия. Тем более, молодым князьям. Тем более, помолвленным молодым князьям! И что подумает обо всём этом Серёжа, если узнает?"
В ординаторской было пусто, Вера ушла на вечерний обход, а тётя Клава вышла на улицу, собирать развешенное во дворе бельё. Это было хорошо, Саша без лишних свидетелей распахнула халат, и переложила заветную папку в свою сумочку, которую накрепко прижала к себе, словно боясь потерять по случайности.
С Верой она попрощалась в коридоре, пожелав ей лёгкой ночи, с тётей Клавой - уже на улице.
- Что, не встречает тебя сегодня твой мальчик? - лукаво спросила она.