- Благодарю.

- У меня много таких, – по секрету сказала княжна. – Подкладываю в корсаж, чтобы… ну, сами понимаете, фигурой в батеньку пошла, никаких округлостей, плоская, как доска! Приходится хитрить!

Экая самокритичность! Саша вновь улыбнулась, и подумала, что для аристократичной княжны Элла что-то уж слишком простодушная и общительная. Ни в какое сравнение ни с Ксенией, ни с Катриной Волконской она не шла. А вот Антона Голицына, кажется, напоминала. Он тоже бессовестно нарушал правила хорошего тона, делая при этом вид, что ему жутко стыдно своей бестактности.

Элла смущённо развела руками, а затем рассмеялась, и, взяв Александру под руку, увлекла её в коридор, подальше от заинтересованно косящихся на них медсестёр.

- Сашенька, вы мой кумир с сегодняшнего дня. Как Онегин, знаете? Или как Печорин… вот всегда мне он нравился, сама не знаю, почему! Впрочем, не о том я говорю! Не знаю, как словами всё это выразить… Я… я бы хотела… я бы хотела вас отблагодарить! Вы сегодня спасли жизнь моей маменьке, которая для меня самый дорогой человек! Вы заслуживаете любой награды, какую только попросите.

«Разрешите мне дальше практиковаться в больнице… верните мне отца… верните Юлию Николаевну… верните мне мою прежнюю жизнь… верните Юру Селиванова!» - вот что она хотела сказать.

Но всё это было одинаково невозможно. А вещи более материальные, к сожалению, Александру не интересовали. Поэтому она промолчала.

Элла помялась немного, и, переборов своё смущение, осторожно продолжила:

- Вы знаете, наверное, мой отец один из богатейших людей в стране. Просите что угодно, Саша, и он весь мир к вашим ногам склонит! А я помогу.

- Елизавета Борисовна, дорогая моя, поверьте, я не за награду это делала! – Попробовала объяснить Александра, но оказалось, что Элла была очень понятливой и в объяснениях не нуждалась.

- Конечно, нет! У вас на лице написано, что вы прирождённый врач! Конечно, для вас все равны, и вы с тем же успехом кинулись бы на помощь любой простолюдинке, попавшей в такое же несчастье! Я понимаю! Но поймите и вы, Сашенька, дорогая, я не хочу остаться неблагодарной. Моя мама… вы знаете, как я люблю её? Я бы не пережила, если… ох… - Подумав о нехорошем, Элла снова едва ли не разрыдалась, вовремя замолчав и промокнув глаза платочком.

- Я не знаю, что и сказать, – ответила на всё это Александра, после непродолжительного молчания.

- Понимаю, – опять порадовала чуткая княжна, – но я ведь и не прошу вас сразу… для вас это не меньший шок, чем для нас с папенькой… вы же тоже не железная! Вот что, я придумала! А давайте завтра прогуляемся вместе! Я хочу узнать вас получше, вы такая интересная девушка! Я приеду навестить матушку, и мы вместе с вами немного пройдёмся… скажем, до ближайшего кафе, тут недалеко есть одно… какое вкусное там мороженое!

Элла щебетала так весело и бойко, что перебить её не было ни единой возможности. И Александра решила дождаться конца этого монолога, чтобы потом с чистой совестью напомнить княжне о том, что завтра воскресенье, а по воскресеньям практики в больнице у неё не было.

На примере Волконских Александра очень хорошо убедилась, какой бывает дворянская милость, и становиться очередной игрушкой для избалованной княжны ей хотелось меньше всего. Достаточно того, что Сергей Авдеев, всякий раз появляясь с ней на людях – что вчера в особняке, что до этого в городе – держится так, как будто она какое-то диво, и словно бы демонстрируя всем: вот, поглядите-ка, до чего любопытная вещица у меня есть!

Нет, нет, и ещё раз нет! И потом, разве она забыла свои убеждения на счёт дворянского сословия? А Элла, при всём своём очаровании и непосредственности, была, увы, одной из ярчайших представительниц вражеского лагеря.

Это две параллельные, которые никогда не пересекутся, и Саша свято верила: ни о каких «узнать друг друга поближе» и речи идти не может! Признаться, это было даже немного обидно: вот тебе, милая Сашенька, небольшой подарок за отзывчивость – покровительство богатой княжны, и её внимание к твоей плебейской персоне.

Может быть, она заблуждалась. Или, нет, не так – скорее всего, она заблуждалась. И заблуждалась очень сильно.

Но, увы.

Во всём виноваты Ксения, Катерина, и, конечно же, Мишель. Именно благодаря им Саша очень остро ощутила эту разницу в социальном положении, которой до этого как-то и не придавала значения, искренне и наивно полагая, что перед Господом все люди равны. Авдеев, ещё один представитель высшего сословия, никогда на её памяти не кичился своим происхождением, и другим не позволял, всячески оберегая свою возлюбленную от подобных несправедливостей, с ним Александра никогда не чувствовала себя человеком второго сорта. Может быть, где-то в глубине души, она и понимала, что, по-хорошему, не пара ему, но все вокруг, начиная, как ни странно, с его родителей, убеждали её в обратном.

А её замечательные будущие родственники живо развеяли её девичьи убеждения, грубо и бесцеремонно опустив её с небес на землю. И ведь большинство людей этого круга такие! Сергей Авдеев исключение, и то, наверняка, потому, что они вместе с самого детства, и его любовь не даёт ему видеть очевидное. Такие мысли наводили на Сашу неминуемую тоску.

А Элла по-прежнему трещала без умолку, не давая вставить ни слова в свою преисполненную благодарности речь. И на лице её цвела такая искренняя и добрая улыбка, что Александра вдруг усовестилась своего отказа. Наконец, когда княжна Караваева замолчала, Сашенька собралась с духом, и как можно тактичнее и деликатнее выразила свои искренние сожаления по поводу абсолютной невозможности совместной прогулки. Она считала, что завтрашний нерабочий день будет неплохим оправданием, но Элла была младшей дочерью в семье, избалованной и эгоистичной (оба качества в меру, отдадим ей должное), и так или иначе с малых ногтей привыкла добиваться своего.

А сейчас она жаждала отблагодарить эту милую девушку, отблагодарить во что бы то ни стало, независимо от того, хочет сама она этого или нет! Так что, увы, Александра могла даже не сопротивляться, это было абсолютно и заранее бесполезно.

- В таком случае, встретимся послезавтра! - бодро провозгласила княжна, заранее угадав, что "воскресенье" - это только предлог, и её благодетельница просто стесняется идти с ней куда-либо. Да-да, Элла была довольно проницательной и совсем не глупой девочкой, несмотря на то, что совсем недавно миновала порог семнадцатилетия. - Послезавтра я тоже приду навестить матушку, вот тогда-то и увидимся!

Увы, отвязаться от Эллы было совершенно невозможно. Наша Сашенька тоже была на редкость упрямой и целеустремлённой, и тоже никогда не отступалась от своего, но сегодня звёзды ей не благоволили. Едва ли она успела подумать о том, чтобы высказать княжне свой теперь уже категоричный отказ, как в коридоре послышались шаги, и навстречу им вышел собственной персоной доктор Воробьёв с князем Караваевым.

Глава 15. Никифорова

Разговор прервался сам собой, Саша так и не успела выразить своего нежелания проводить досуг вместе с Эллой, и та сочла её молчание за безоговорочное согласие, и просияла.

- Папенька, а вот и Александра Ивановна, ты ведь хотел её поблагодарить! - напомнила она, подходя к отцу, и беря его за руку. Викентий Иннокентьевич остановился, посмотрел на Александру каким-то странным взглядом - непонятно, одобрительным или, наоборот, но ничего не сказал, только кивнул в знак приветствия.

Князь вышел вперёд, и, взяв Александру за руку, ещё холодную после ледяной воды, с почтением поцеловал, словно она была принцессой крови, или даже королевой, к примеру. Это заставило её смутиться, и невольно улыбнуться.

- Милая Александра Ивановна, спасительница! - с чувством проговорил князь Караваев. - Что бы мы делали без вас, дорогая вы наша! Я уже выразил господину Воробьёву моё безоговорочное восхищение вами, теперь, позвольте высказать их вам лично! Вы просто чудо, девочка моя, вас сам Господь послал моей Любушке! Наша благодарность вам не знает границ! - И тут же, не меняя тона, спросил: - Сколько вы хотите? Тысячу? Две тысячи?