-Ты шельмец! – хмыкнула я, - размечтался!

- Промечтать иногда не вредно, - усмехнулся он, - теперь к Марджери?

- Да, давай, - кивнула я, - а Изабелла та ещё пройда, оказывается! Не рассказала, что угрожала Дарин.

- Может, крикнула в запале, а потом сама забыла, - пожал плечами Дима.

- Может быть... – ответила я, уже сдавленная под тяжестью информации.

Пока мы ехали, я разглядывала красивейшие улочки Лондона, размышляя о своём. В голове вертелся очередной сюжет для нового романа, надо сегодня же начать... Контракт с Джуди на руках, остались лишь формальности. Ещё с ресторанами надо будет разобраться, как вернусь в Москву. Нинель Ефимовне я полностью доверяю, но ведь не все сотрудники такие, как она.

Она-то чудо, но есть и на руку не чистоплотные.

Мы примчали к Марджери, она пропустила нас в гостиную, а сама выглядела озабоченной. Лицо было бледным, слегка осунувшимся, а во взгляде сквозила тревога.

- Что-то случилось? – обеспокоено спросила я её, но ответила Орнелла, которая не отходила от вновь обретённой матери.

- С Энн что-то, - тихо сказала девушка.

- Я хотела навестить дочь, - тихо сказала Марджери, - а меня не пропустили в реанимацию. Раньше пускали, а сейчас нет. Может, её состояние ухудшилось? – и она горько заплакала, а Орнелла бросилась обнимать её.

- Не волнуйтесь, - вздохнула я, вынимая сотовый, - сейчас выясним, - и я набрала номер инспектора.

- Что ещё нарыли, милая Эвива? – спросил он.

- Пока ничего, - ответила я, - но я хочу знать, что с Энн. Марджери плачет, её не пустили в реанимацию, думает самое плохое.

- Это я не велел пускать, - вздохнул инспектор.

- Но почему? – вскричала я, - что за выходки?

- Выходки – это по вашей части, - скрипнул зубами инспектор, - но я отвечу, даже не взирая на ваше хамство. Мы перевели Энн из реанимации, она очнулась.

- О Боже! – вскричала я, - но что? Она что-нибудь сказала? Кто её сбил? Она видела?

- Она очнулась!? – подскочила Марджери, - моя девочка очнулась?

- Да, очнулась, - ответила я, прикрыв рукой трубку, а сама стала докапываться до инспектора, - так что? Она дала показания?

- Дала, - ответила тот, - рассказала, кто ей позвонил и кто сбил. Теперь им не отвертеться. Мне надо взять кое-какие документы, я через два часа приеду в замок. Всё кончено, Эвива, теперь ни вам, ни вашей дочери ничего не угрожает, осталось только провести задержание.

Выключив телефон, я убрала его в сумочку, а сама оторопело посмотрела на Диму.

- Что? – спросил он.

- Через два часа инспектор приедет ко мне в замок арестовывать убийц, - глухо сказала я, - показания Энн стали решающими, говорит, что закончилась эта катавасия.

- И чего мы ждём? – спросил он.

- Да, надо ехать, - кивнула я, а потом посмотрела на Орнеллу, - скажи, а Теймпла в последний день своей жизни что делала? Я про аварию.

- В библиотеку ездила, - ответила девушка, - всё забываю вам отдать, - она подошла к комоду, открыла ящик и вынула некую бумагу, которую протянула мне.

- Распечатка из какой-то книги, - сказала она, - что-то старинное.

- Барон Гроттенсбовер, - прочитала я, - кто это?

- Не знаю, - ответила Орнелла, а Дима вырвал у меня из пальцев листок.

- Кажется, я знаю, кто это, - выдохнул он, - я в последнее время

столько прочитал старинной документации, что мне впору выдавать звание магистра по англоведению.

- Тебе? – прищурилась я, выхватив листок у него из пальцев, - вряд ли! Вот мне, да! А ты всё равно столько не знаешь!

- Но, тем не менее, вековой пыли я наглотался на пару тысячелетий вперёд, - ухмыльнулся Дима, - дам тебе почитать дневник Элизабет Драммонд, сама всё поймёшь.

- Элизабет Драммонд? – подскочила я, - той самой?

- Да, той самой, - кивнул Дима, - я всё узнал, там случилась настоящая трагедия. Даже в то время достаточно сволочей жило, что уж говорить о современном мире.

- Ну-ка, поподробнее, - потребовала я.

- Потом, - отмахнулся Дима, - поехали сначала к Монике, сдаётся мне, это два разных преступления, и второе тоже надо довести до конца, - и он выволок меня на улицу.

- Куда ты так торопишься? – спросила я.

- Чтобы успеть до приезда инспектора, - ответил он, срываясь с места.

- Ты знаешь, кто убийца? – спросила я.

- Который? – с усмешкой покосился на меня Дима.

- Сам знаешь! – рявкнула я.

- Я понял, - засмеялся он.

- Это что ты там понял? – сердито осведомилась я, - копался в старинной пыли, пока я занималась издательской документацией, а теперь не хочешь имя убийцы озвучить.

- Не волнуйся, - хмыкнул Дима, - будет тебе имя, но потом. Не хочу кайф инспектору ломать. Пусть сам рассказывает.

- Вот нахал, - вздохнула я.

- Нахал, наглец, шельмец и иже с ними, - засмеялся Дима, ловко лавируя по трассе, - чёрт, ненавижу их левостороннее движение! Как они только тут ездят!

- Они привыкшие! – ответила я, - на Кипре тоже левостороннее.

- Не хочу на Кипр, - вздохнул он, - я там был, больше не жажду.

Монику мы нашли в колледже, оказалось, что бывшая оторва работает преподавателем, вбивает в пустые головы студентов азы экономики.

Она оказалась очень симпатичной, густые, чёрные волосы падали ей на плечи, чёрноглазая, смуглая, она мило улыбнулась, когда мы подошли. И я стала объяснять цель нашего визита.

- Дарин? – красивым контральто прозвучал её голос, - да, мы общались какое-то время, но потом она взялась за ум, да и я тоже. Решили, что хватит, надо жить нормально. Хулиганили мы, конечно, много, но потом отошли от дел, да и пути наши разошлись.

- Кто-то хотел убить Дарин, - сказала я, - её накачали снотворным со спиртным, а она вообще не пьёт. Вот она и врезалась в другую машину. Кто мог быть её врагом? Кому она могла помешать?

- Да вроде Дарин никому и ничего плохого не сделала, - осторожно сказала Моника, - правда, резковатой была, да и только.

- Да? – прищурилась я, - а Изабелла? Она ей нанесла тяжелейшую душевную травму!

- Подумаешь! – фыркнула Моника, - курица нещипаная! Модель мира!

- Зачем вы так? – с укоризной спросила я, - она очень красивая и талантливая. Таких, как она, единицы.

Моника открыла рот, потом закрыла, в её глазах мелькнул гнев, но, словно справившись со вспышкой ярости, она вынула из сумочки сигареты, и подошла к окну.

А мы подошли вслед за ней. Дима щёлкнул зажигалкой, дав ей прикурить, а я увидела на её указательном пальце красивое кольцо. Тонкая оправа, и красиво перевитое удлинённое основание, усыпанное мелкими бриллиантиками.

- Эта девица мне некогда не нравилась, - словно нехотя, сказала Моника, выпуская дым изо рта, - но, вполне возможно, я заразилась этим от Дарин. Та её просто ненавидела. Слишком уж красивая, слишком талантливая, а по жизни сама простота. Ни намёка на склочность!

- А зачем? – улыбнулась я, - зачем эта склочность нужна?

- Для равновесия в природе!

- Для равновесия в природе достаточно таких стерв, как эта Дарин, - сказала я, - а Изабелла умница и красавица! Почему вы злитесь?

- Сама не знаю, - вдруг улыбнулась Моника, но улыбка больше походила на оскал, поскольку была натянутой и неискренней.

Она вдруг подняла на меня глаза, и я вздрогнула, что-то было не так. Тут мне в голову внезапно воткнулась палка, я схватилась за виски и тихо застонала.

- Ева, что с тобой? – воскликнул Дима.

- Мигрень, - вздохнула я, - сейчас пройдёт. Извините за беспокойство, - сказала я Монике, - до свидания.

- Всего хорошего, - кивнула она.

В машину я села, ощущая острый приступ морской болезни. Кружилась голова, мутило, а виски словно обхватило обручем. Дима вынул из бардачка таблетки, дал мне, налил в пластиковый стаканчик минералки без газа... Был со мной учтив, нежен и заботлив.

Моя мигрень не из тех, что длится сутками, через десять минут ко мне вернулась способность соображать и двигаться. Как правило, в моём случае, наступает она резко и сопровождается сильной болью, но проходит так же неожиданно и быстро.