- Но как вы это сделаете? – ахнула женщина.

- Ещё не решил, - вздохнул герцог, - мы совещаемся с Павлом, но ещё не пришли ни к какому решению. Доказать тут будет что-либо трудно.

И тут из соседней комнаты вышла Энн, оказывается, она слышала разговор.

- Я не хотела подслушивать, - робко сказала девушка, - но так уж получилось. Услышала начало разговора, а потом стала слушать. Мне не нужен ваш замок!

- Но почему? – оторопел герцог, - ты потомок древнего рода.

- Да, я знаю, - кивнула Энн, - мама мне внушала почтение к древним родам, но сейчас не то время. Конечно, замок – это круто, но в наше время это уже не имеет значения. Я не хочу иметь ни замок, ни титул!

- Но я богат! – воскликнул герцог, - у меня несметное количество сокровищ, коллекций...

- Я всё понимаю, - кивнула Энн, - но мне этого не надо. Оставьте коллекции и сокровища музею, так будет лучше.

- А как же мой бизнес? – недоумевал герцог.

- Оставьте дальнему родственнику, - пожала плечами девушка, - я не гонюсь за богатством, я просто сама хочу сделать карьеру, выйти замуж и родить детей.

- Хорошо, - устало кивнул герцог, - но я всё равно оставлю тебе часть счетов, чтобы ты никогда и ни в чём не нуждалась.

Энн согласилась, а старый герцог, помимо денег открыл девушке магазин свадебных платьев. Это было что-то типа студии. Энн занималась любимым делом, моделировала платья, что-то шила сама, что-то шили портнихи, но, самое главное, она была счастлива.

В сентябре планировалась её свадьба с Уильямом, а герцог намеревался отвести внучку под венец. Но оказалось – не судьба...

Приближение скорой кончины, в отличие от большинства

стариков, он не чувствовал. Был бодр и весел.

Всё грозился кому-то отомстить, а потом привёл в дом к Марджери приятного пожилого человека. Им оказался Нестеров.

- Нельзя, чтобы всё вот так закончилось, - сказал герцог, - Энн отказалась от наследства, но я не хочу оставлять своё состояние государству. Никто не сделает музей, а коллекции осядут у частных лиц. А Энн по-прежнему будет грозить опасность, поскольку ей всё равно придётся принять титул.

- Но мы кое-что придумали, - сказал Нестеров, - мы нашли человека, который отомстит за весь род Драммонд.

- Так вы что же, всё-таки решили впутать в это мою дочь? – вскричала Марджери, а старый герцог замахал руками.

- Нет, нет, что ты! Она с этим не справится!

- Дело в том, что мы нашли человека, - сказал Павел Николаевич, - который нам поможет.

- Правда, я ещё сомневаюсь, - протянул герцог.

- Это лишнее, - сказал Нестеров, - все мои сомнения отпали, когда эта женщина, как амазонка, ворвалась ко мне в квартиру, и вывела из строя двоих бандитов. Она распутает этот преступный узел, что тянется через века. Но сейчас самое главное, остерегаться. Потому что, если начнётся волокита с наследством, имя Энн тут же всплывёт.

- Меня другое волнует, - пролепетала Марджери, - чтобы вступить в наследование, вам надо умереть...

- Я знаю, - кивнул герцог, - но я предам огласке своё решение, кому я хочу отдать свои богатства. Убийца тут же расправится со мной.

- Он же убьёт вас! – вскрикнула Марджери.

- Да, я знаю, - кивнул герцог, - но я серьёзно болен, поэтому сейчас всё равно, умереть от тяжёлой болезни, либо быть убитым. Чахотка в итоге убьёт меня, поэтому я решил положить себя в жертву. Пусть она отвечает за моё убийство.

А потом у него начались сердечные приступы. Сначала один сердечный приступ, потом второй, хотя раньше он на сердце никогда не жаловался, а вскоре и вовсе остановилось.

Энн страшно психовала. Она понимала, что дедушку отравили, поэтому она втайне сделала платную экспертизу.

Результаты оказались именно такие, какие и ожидались. В его

кровь постоянно поступали сердечные препараты.

Его лечащий врач сказал, что ничего для сердца ему не назначал, да и прислуга могла подтвердить, что герцог ничего подобного не пил. Раньше аристократам по правилам был положен лакей, а их жёнам, соответственно, горничная.

И, хотя то время уже прошло, но старый герцог и в наше имел личного лакея, который и подтвердил, что тот ничего не пил.

Энн была уверена, что дедушку убили, что тот спровоцировал убийцу завещанием, которое он составил.

Составив завещание тайно, приложив к последней воле справку о своей вменяемости, он распустил слух, что только собирается составить завещание. Марджери толком не знала о планах старого герцога и Павла Николаевича, она знала только, что они что-то затеяли.

Ещё при жизни герцог купил внучке этот дом, машину, оформил счёт в банке, так что никаких юридических проблем не возникло.

Но, когда старый герцог умер, тут же вскрылось, что у него была внебрачная внучка. Марджери стала переживать, ведь над её дочерью нависла реальная угроза.

Но ничего не происходило, они на какое-то время расслабились. А вчера Марджери решила купить себе туфли.

У Энн вдруг зазвонил телефон, та ответила...

- Вы? – спросила она удивлённо, - зачем? Хорошо, сейчас, - и она вышла на улицу.

Марджери в это время мерила босоножки, когда услышала визг тормозов и крик. В испуге она резко выпрямилась, и прямо босиком выскочила на улицу.

Она увидела дочь, распростёртую на асфальте, лужу крови, и тут же упала в обморок.

Позже, когда она пришла в себя, ей сказали, что Энн жива, но очень плоха. Она надеется на лучший исход, что дочь придёт в себя, но находится в шоке, поминает старого герцога недобрым словом, подставившего родную внучку под удар. Но поделать ничего не может.

- Значит, убийца – женщина? – нахмурилась я.

- Я как-то не обратила на это внимание, - задумалась

Марджери, - но это действительно так, герцог всегда отзывался

о преступнике в женском роде.

Когда мы сели в машину, Ася усмехнулась, повернув ключ в зажигании:

- А ты проницательная особа! Я всякий раз поражаюсь тебе.

- Это почему же? – засмеялась я.

- Ты разгадала, что затеяли старый герцог и Павел Николаевич, расколола, как орешек, на раз-два.

- Только мне это всё равно ничего не даёт, - вздохнула я, - пока не даёт. Но я ещё докопаюсь.

- Да, от тебя не уйдёшь, - кивнула Аська, - слушай, может, погуляем по Лондону, раз есть такая возможность?

- Давай, - согласилась я, - сходим в музей. Только недолго, а то смещённое ребро ноет.

- Может, восковые фигуры? – улыбнулась сестра, а я кивнула.

Мы наслаждались жизнью, погуляли, сходили в музей, съели мороженое в кафе, когда у меня устала спина.

Потом слопали ещё по мороженому, зашли в ещё один музей, на этот раз картинную галерею, потом ещё мороженое, сладкая вата, пиво... Но его мы выкинули, поскольку оно оказалось отвратительным. Горьким и невкусным, а у меня заболело горло от излишеств мороженым.

У нас с сестрой полное понимание друг друга. И, хотя мы абсолютно разные, как внешне, так и во вкусах, но понимаем друг друга с полуслова.

Потом Ася завела разговор о младшей дочери. Не самой младшей, Джульетте сейчас только три с половиной месяца, а об Арине. Дочке от второго брака.

- Представляешь, что она мне выдала? – возмущалась Асюта, - что собралась в Бауманский институт на факультет информатики и системного управления.

- Она же собиралась на факультет ядерной физики, - вспомнила я.

- Куда? – оторопела Ася.

- Она мне говорила, что выбирает между ядерной физикой и военным институтом, - засмеялась я, глядя на вытянувшееся лицо сестры.

- Между чем она выбирает? – пролепетала Ася, - это шутки

такие?

- Нет, - улыбнулась я, - она в МГУ хотела, ядерной физикой

заниматься.

- Я с ней сойду с ума! – воскликнула сестра, - на фига ей это? Я хотела её на филолога отправить.

- Не выдумывай, - предостерегла я, - не надо ей жизнь ломать. Меня маменька в своё время тиранила, пыталась загнать на филологический, а в итоге я выбрала не ту профессию, рассорилась с матерью из-за её напора, а сейчас, подобравшись к третьему десятку, поступаю в МГИМО.