- Говорит, что цветами люди изъясняются в любви, и, что он

ко мне испытывает очень нежные чувства. Я терпеть не могу

розовый цвет! Придурок! Уж лучше бы красные дарил! На

худой конец!

- Красные – это страсть, - хмыкнула маменька.

В этот момент раздался звонок, и через минуту вошла Ира. В руках она держала очередной букет, нежно-розовый на этот раз.

- Это вам, - улыбнулась она, протягивая мне букет, и подарочный пакет.

- Любимая, прости, что я не с тобой, - прочитала я в открытке сердечком, и улыбнулась, - скандал закачу, когда вернётся из Петербурга.

- А ты переживала, - ухмыльнулась маменька, - знаешь, что у нас, женщин, получается лучше всего?

- Что? – мне стало интересно.

- Шляпки, приготовление еды, и закатывание скандалов. Ты – истинная женщина.

- Я – истинная стерва, - вздохнула я.

- О! И ты стала так говорить! – восхитилась маменька, - мои гены!

- А что мне ещё сказать о себе? – я развела руками, - мужчинами верчу, как не знаю кто.

- Зато будет, что вспомнить на старости лет, - хмыкнула маман.

- На старости лет я буду писать мемуары, романы, стихи, и прочее, прочее, прочее. Не хочу в старую квашню превращаться, хочу быть вечно молодой душой. Впрочем, при моём эмоциональном и ветреном характере это несложно.

- Стихи – вечно молодая душа? – удивилась маменька, - ты будешь леди.

- Какая из меня леди? – хихикнула я.

- Думаешь, леди и аристократизм – это голубая кровь, и прочая ерунда? Это состояние души! Леди, она и в Африке леди. Это благородство души, это тонкость чувств, а некоторые так

хабалками на всю жизнь и остаются! Понимаешь, детка?

- К сожалению, понимаю, - вздохнула я, и пошла завтракать.

Шоколад я сложила в верхний ящик, чтобы Василинка не

достала, и налила себе кофе.

- Ни фига себе! Тётя Вика! – вскричала Фрида, вбегая на

кухню, - сколько цветов!

- И какие красивые! – воскликнула Мира, - я хочу такой же

быть!

- Вертихвосткой? – тут же отреагировал мой отец, - что в этом хорошего? Я не одобряю выходки дочери, так ты, Викуля, и младшее поколение с пути истинного сбиваешь!

- Пап, перестань, - отмахнулась я, - просто я влюбляю в себя мужчин, а они мне шлют цветы.

- Мило, - буркнул папа, он вообще был с утра не в настроении.

А я залпом проглотила завтрак, и поехала в издательство.

Картину я удачно довезла до редакции. В лифт с ней, конечно же, не поместилась, и пришлось идти по лестнице, ловя на себе любопытные взгляды.

- Здрасте, Эвива Леонидовна, - услышала я сначала голос Риты, а потом увидела её саму, выглядывающую из-за кипы роз, - а вам вот цветы опять прислали.

- Все мне? – оторопела я.

- Все вам, - кивнула Рита, и зашептала, - наши в бешенстве. Говорят, вы сами себе цветы присылаете, чтобы внимание привлечь.

- Мне что, делать больше нечего? – удивилась я, - вот идиотки!

- Они вам завидуют, - вздохнула Рита, - а что это у вас, такое громоздкое?

- Картина, - вздохнула я, - подарок одному человеку.

- А посмотреть можно? – и я сдёрнула упаковку.

- Это что такое? – опешила Рита.

- Плод больной фантазии, - материализовался рядом Никита, и две главные змеюки.

- Да уж, - хихикнула Рената.

- Подарок с намёком, - хохотнула Кристина, - однако, тот, кто вам это подарил, большой оригинал. Он вообще живой?

- Это подарок не мне, а от меня! – рявкнула я.

- А вы мечтаете стать вампиршей? – сладким голосом спросила Кристина, - хотя, почему мечтаете? У вас и так клыки острые! Может, познакомите меня с этим сумрачным типом? Я бы тоже не отказалась от вечной молодости.

- Он предпочитает закусывать яркими брюнетки! – фыркнула я, - вы не в его вкусе!

- А кто в его вкусе? Вы? – прищурилась Кристина.

- Даже если и так? – с вызовом спросила я, - вам какое дело?

Вам такой мужик и не светит! Он, к вашему сведению, за

мной десять лет бегает! Саша! Куда курьер подевался?

- Бегу, - примчался тот, - что угодно?

- Во-первых, в банк сбегать, а во-вторых, отнести вот это полотно вот по этому адресу, - я дала ему бумагу с адресом, и запаковала картину.

Саша кивнул, и быстро умчался. А я собрала цветы, и уволокла их к себе. Алые розы от Игоря, розовые от Макса, и ещё несколько букетов от бывших поклонников.

Мне некуда было девать цветы. Вчерашние ещё не завяли. И я по два букета в вазу запихнула.

Меня уже подташнивало от запаха роз, а их ещё дома незнамо сколько.

- Рита, ну, что там с рейтингами? – спросила я, занимаясь статьёй для следующего номера.

- Только что звонил дистрибьютор, - затараторила Рита, - офигеть! Они просят второй тираж!

- Отлично, - обрадовалась я, - Модесту Львовичу сообщила?

- Конечно. Он в восторге.

- Ну, и отлично, - я повесила трубку, допечатала статью, пошла за чашкой кофе, и увидела, что все сгрудились у окна в холле.

- И что происходит? – подошла я к ним, - в честь чего собрание? Обрадовались, что с журналом всё нормально, и расслабились?

- Да тут кто-то цветами всю площадь заставил, - вынырнул из толпы Модест Львович, - вот это жест! Это как надо любить женщину, чтобы её имя цветами выкладывать!

- Интересно, что за Ева такая? – протянула Кристина, а я поперхнулась.

- Как вы сказали? – вскричала я, и пролезла к окну.

Внизу, на площади, стояли белые розы, синими выложено имя « Ева », а красными было выложено сердечко вокруг имени.

Я столько цветов за всю свою жизнь не видела, их был целый миллион, не меньше.

Телефонный звонок заставил меня вздрогнуть.

- Слушаю, - на автопилоте ответила я.

- Выгляни в окно своей спортивной редакции, - засмеялся Дима.

- Гляжу как раз, - прошептала я, - ты спятил?

- Ну, малышка, я другого ответа ожидал, - хмыкнул он, - только

для тебя! Миллион роз! И твоя любимая песня! Открой окно.

Я раскрыла створку, холодный ветер тут же ворвался в помещение, и я услышала песню Пугачевой « Миллион алых роз ».

- Извини, милый, но колер цветов песне не соответствует, - усмехнулась я.

- Хорошо, подожди полчаса, и будет тебе миллион алых роз, - заявил Дима.

- Не вздумай! – испугалась я, - что я с ними делать-то буду? Варенье варить? Совсем с ума спятил? Ты же мне прислал утром два букета! Макс взорвётся, когда увидит столько цветов! Решил моего мужа позлить?

- А то, как же? – голос у Димы был более чем довольный.

- Слушай, а они что, целый день будут песню крутить? – спросила я, - можно как-нибудь остановить эту безумную шарманку? Народ взвоет.

- Тебя волнует мнение общественности?

- Волнует, - вздохнула я, - и убери розы.

- Их отвезут к тебе домой.

- Пусть везут, - вздохнула я, - я люблю розы, только убери их.

- Ладно, - и он отключился, а я посмотрела на ошарашенные лица сотрудников.

- Я одного не понимаю, - протянул Модест Львович, - почему Ева?

- Это его личная примочка, - вздохнула я, - имя моё перекроил на свой лад.

- Эвива Леонидовна, вам тут принесли, - Рита протянула мне пакет, я со вздохом взяла его, и убежала в кабинет.

В пакете обнаружилась коробка конфет, и бархатная коробочка. Внутри были бриллиантовые серьги, и они были от Игоря.

- Чертобесие, - вздохнула я, вынула сотовый, и набрала Диму.

- Ева, что случилось? Хочешь ещё музыку послушать?

- Нет, у меня другая просьба, - протянула я, разглядывая серьги, - нужно найти человека.

- Это тех катакомб касается? – догадался Дима, - давай, говори. Что там, у тебя?

- Лазуретов Дмитрий Михайлович. Можешь узнать, кто он такой? Я знаю только одно, он отец убитой.

- Лазуретов? – хмыкнул Димка, - считай, что тебе повезло, я

знаю одного Лазуретова, и с таким же именем и фамилией. Случайно познакомились на одной тусовке, из-за одинаковых имён несуразица получилось. Но тот Лазуретов дико богатый.

- А мне и нужен дико богатый. У него есть ещё и законная дочь, Дарья, шатенка с голубыми глазами.