оплатить тираж. Кстати, если уж на то пошло, то я вам посоветую, Эдуард Филиппович, поступить в Литературный институт. Вы абсолютно неграмотны, и не умеете составлять
предложения.
- Что вы сказали? – посерела Ксения Михайловна, а я в испуге юркнула на балкон, и понеслось.
Бедный редактор вылетел из квартиры, как пробка из бутылки с шампанским, а потом свекровь кинулась на меня.
- У тебя есть деньги, я знаю точно, - втащила она меня на кухню, - на счету несколько миллионов, и драгоценностей прорва. Порядочная женщина брильянты не носит, продай, и пусть напечатают книгу, - и я вдруг обозлилась.
- Не собираюсь я ничего продавать! – ледяным тоном ответствовала я, - и не собираюсь издавать тот бред, который написал Эдуард. И прав редактор, вашему сыну нужно поступить в институт, он не умеет излагать мысли.
- Ах, ты, выскочка! – взвизгнула свекровь, и попыталась вцепиться мне в волосы, - завидуешь моему гениальному сыночку, помочь ему не хочешь! Дрянь!
- Я бы ему помогла, если бы он действительно был гениален, - зашипела я, - ему надо пройти шестилетнюю высшую школу, научиться письму, а потом только романы писать.
- Бездарная актриска! – заорала в голос Ксения Михайловна, - идиотка! Мой сын гениален!
Фраза – мой сын гениален – уже успела набить оскомину, и я несказанно обозлилась.
- Это ваш сыночка – бездарь! – заорала я в ответ, - покиньте мою квартиру! Я не собираюсь кидать деньги на ветер! Убирайтесь!
Скандал был грандиозный, мы орали так, что стены тряслись, а с потолка сыпалась штукатурка. Соседи даже вызвали милицию, которым я потихоньку сказала, что квартира не моя, позвонила сестре, и попросила приехать.
А о том, что я абсолютно нищая, милая свекровушка узнала только на суде, а Эдик был таким подавленным, что мне было даже его жалко. А вот Ксения Михайловна откровенно бесила.
Желая её позлить, я заявила на вопрос судьи, что не хочу жить с импотентом, который к тому же совершенно бездарная личность.
Думаю, дальше продолжать не стоит, скандал, вопли, и отсуженная в мою пользу дача Ксении Михайловны.
Только потом, когда всё закончилось, развод, и раздел
имущества, я подлила масла в огонь, рассказав свекровушке, что наставила её сыночке ветвистых рожек.
Та я ещё особа, но и она хороша, лично мне даже в голову не придёт озоровать над Анфисой Сергеевной, она такая милая, добрая, и чуткая. Я даже представить себе не могла, что свекровь будет меня так любить, как будто я с ней одной крови.
Я закрыла глаза, слушая, как шумит дождь, а строки рождались в голове, и маячило лицо Димы, словно воочию, и я явственно чувствовала, что жажду писать. Писать стихи, лирику, любовную, пейзажную. Ощущение садомазохизма не покидало, если бы не было Димки, вообще, в реальности, я могла бы просто изливать несбыточные мечты.
Бумага всё стерпит, от неё не убудет. А мечты...
Нужно просто ставить перед собой цель, и идти на абордаж, не сходя со своего пути, и до конца.
Откинув в сторону блокнот и ручку, я вдавила педаль газа, и помчалась в Крыницу. Надо ещё успеть спрятать подлинники, есть у меня одна идея, правда, подкинул мне её в своё время Димка. Никогда не прятать предмет в предмет, который можно перенести. И я неслась с предельно допустимой на этой трассе скоростью, въехала в курорт, и лихо затормозила около дома
Вильчинских.
Заперев машину, я аккуратно, чтобы никто не видел, вошла в дом, и прокралась в комнату. Макса не было, я задвинула щеколду, и взяла перочинный ножик.
Я знаю точно, что стена эта из гипса, за ней кирпичная, а между стенами полость. Дом имел иную планировку, а потом
Казимир достраивал помещение, когда приобрёл клиентуру, и стал расширяться. Но, чтобы провести всюду горячую воду, канализацию, и прочие коммуникации, пришлось посередине дома сделать вторую стену, и с проёмом, и через неё вести трубы. Арматура тут старая, если не сказать – старинная, и, как следствие, Казимир столкнулся с кучей проблем.
Вообщем, за этой стеной основательный капец, поппури из труб разного калибра, и мешочку там самое место.
С трудом отодвинув кровать, я воткнула ножик в стену, ободрала обои, раздолбила весь гипс, засунула туда мешочек, а потом заклеила прореху, и пододвинула кровать. Благо, у
Казимира имеются ещё обои, и теперь ничего не было видно.
Довольная, я огляделась по сторонам, и засунула подделку в старый абажур, решив не мудрить. Лампу сразу же разобьют, когда начнут поиск, а бумаги припрятаны за стеной, вместе с драгоценностями, никто ничего не узнает. Во всяком случае, пока у нас тут тарарам творится.
Усмехнувшись, я посмотрела на ноутбук, и тот в тоже мгновенье стал издавать звуки, извещая, что пришло письмо.
Я уселась на кровать по-турецки, открыла электронное письмо, и обомлела. Глаза пробежали по строкам, но я почему-то не была удивлена. Впрочем, чему тут удивляться?
Отодвинув ноутбук, я взяла мобильный, и вызвала Макса. Картинка в мозгу сложилась, как дважды два, и я нервно постукивала коготками, слушая гудки.
- Привет, - ответил, наконец, Максим, - и куда ты пропала?
- Запускаем наш план в действие! – скомандовала я, - ты где сейчас находишься?
- Мы на берегу, - пояснил мой супруг.
- Кто-нибудь из жильцов присутствует? – деловито осведомилась я, - только не говори в лоб.
- Ответ положительный, - засмеялся мой муж.
- Отлично, - обрадовалась я, - а теперь повторяй за мной, громко, чётко. Понял?
- Понял, - хмыкнул он.
- Какие ещё драгоценности! – начала я свою комедию в трёх актах, вернее, трагедию.
- Какие ещё драгоценности?!!! – придал Макс соответствующую интонацию.
- Ты нашла драгоценности?
- Ты нашла драгоценности?!!!
- Ты не шутишь?
- Ты не шутишь?!!!
- С ума сойти! Это же миллиарды!
- С ума сойти! Это же миллиарды!!!
- Хватит дурачиться! – велела я, - какое у всех выражение?
- Да как тебе сказать, - промямлил мой милый супруг.
- Многообещающее?
- Точно!
- Отлично, - повеселела я, - а теперь отругай меня, что я не
хочу ехать, и оформлять документы.
- Ты спятила?! – пошёл вразнос Максим, - надо немедленно оформить документы на владение! Ведь тут весь тарарам из-за этих графских бриллиантов!
- Я отключаюсь, - усмехнулась я, - а ты следи за развитием событий, - и нажала на кнопку отбоя.
Теперь будем ждать результата. Ухмыляясь, я вытянулась на диване, картинка в моём воспалённом мозгу сложилась полностью, теперь я точно знала, кто преступник.
Неожиданно раздражение ушло, на душе стало спокойно, и у меня в голове неожиданно родился сюжет. Сюжет для повести.
Вскочив, я схватила ноутбук, и понеслась на кухню.
Налила себе в чашку чёрного кофе, и уселась по-турецки на стул. Пальцы забегали по клавиатуре, всё-таки я очень быстро печатаю, за то время, что я занимаюсь ресторанами, приходится много всякой мухлы набирать. Так что рука набита на документации, да и для издательства приходится печатать.
Когда в дом влетели Вильчинские, и кое-кто из жильцов, передо мной в пепельнице дымилась сигарета, была выпита третья чашка кофе, и была закончена повесть.
- Ты, правда, нашла драгоценности? – кинулась ко мне Маша, а
Яцек стоял с отрешённым видом.
- Правда, - а я отодвинула от себя ноутбук.
- А можно посмотреть? - спросила вдруг Арина.
- Можно, почему бы и не посмотреть, - я молча сходила в комнату, и принесла украшения.
Все кинулись их рассматривать, а пани Ядвигу особенно поразил кулон.
- Я такой красоты сроду не видела, - прошептала она, - это же бешеных денег стоит.
И проняло даже Каролину, она взяла перстень, и стала его рассматривать.
- Всегда так в жизни, - прошипела Римма, - бедным вечно ветер в лицо, а богатым чёрт колыбель качает. Зачем тебе такие брильянты? По светским раутам пойдёшь? А вот мы голодаем, лишней копейки в доме не имеем.
Я кинула на неё быстрый взгляд, но предпочла промолчать, а потом унесла драгоценности в комнату.