Решение пришло без промедления. Бросаю машину резко вправо, навстречу ближней паре «мессеров». Одновременно передаю по радио своему напарнику:

- Прикрой. Атакую ведущую пару!

А командиру «пешки» настойчиво рекомендую:

- Сзади четверка «мессеров». Давай побыстрее в облака.

Положение наше действительно не из приятных. На стороне противника не только количественное превосходство, но и преимущество в высоте. В такой обстановке можно вести только оборонительный бой, не допуская «мессеров» к «пешке».

Первую пару «мессеров» мне удалось отсечь длинной очередью из обеих огневых точек. Но, как и следовало предполагать, к «пешке» стремительно бросилась вторая пара вражеских истребителей. Энергично переламываю машину в их сторону, чтобы сорвать и эту атаку. Мое внимание приковано к ведущему самолету врага. Позабыл и о своем ведомом, и об опасности попасть под удар других «мессеров». Лишь одна мысль владела мной: «Сорвать атаку… спасти «пешку»!» Время, казалось, замерло, секунды тянутся долго, просто мучительно. «Мессер» наседает на «пешку» и вот-вот откроет огонь. Неужто нет выхода? Подавшись вперед, ловлю его в прицел, корректирую по трассе: надо, чтоб она прошла перед носом фашиста, чтоб он увидел и отвернул, отказался от атаки.

За хвостом «пешки» появились белые клубочки разрывов. Это стрелок начал сбрасывать «хлопушки» - боевые пакеты для защиты задней полусферы, которые после отделения от самолета на парашютике взрывались и могли повредить истребитель, оказавшийся сзади. «Молодцы, ребята, не теряются!»

Конечно, для опытного истребителя эти «хлопушки» реальной угрозы не представляют и его не испугают, но в такие моменты, когда решается вопрос жизни, все средства в бою хороши. Именно так поступали опытные летчики. И «мессер» отвернул. Трудно сказать, что заставило его это сделать: пли мои очереди из пушки и пулемета, или «хлопушки», или, наконец, боязнь вскочить в кучевое облако, к которому приближалась «пешка». Скорее всего, все вместе взятое.

И вот «пешка» нырнула в облако, теперь она в безопасности, да и я не связан маневром. Что ж, теперь, используя облачность для маскировки, решаю атаковать нахального «мессера» и проучить его. Следом за «пешкой» вскакиваю в облачность и сразу же беру ручку на себя, чтобы набрать высоту для атаки сверху. Мой расчет оправдался: я оказался выше «мессеров». И слева внизу увидел одного из них, только что отвернувшего от облаков. Кладу свой послушный «як» на спину и с полупереворота устремляюсь вниз на врага. Вращаю машину влево, ловлю в прицел белые кресты «мессера». Дистанция сокращается медленно. Пытаюсь остановить силуэт вражеского истребителя в перекрестии прицела и открываю огонь. Трасса проходит по левой плоскости «мессера», чуть доворачиваю нос и снова жму на кнопки управления оружием. Мой «як» вздрагивает от очередей, слышу звуки выстрелов пушки и пулемета. Именно в этот момент особенно остро ощущаешь недостаточность вооружения Як-9. Как бы хорошо было иметь еще дополнительно пару пушек или пулеметов и тогда бы не пришлось так долго вести огонь и так тщательно прицеливаться. Ведь успех боя решает маневр и огонь.

Все- таки вторая очередь настигла фашиста, от левой плоскости «мессера» что-то отделилось, вероятно, кусок обшивки, и вражеский самолет почти отвесно пошел вниз, к земле. Что это? Беспорядочное падение или попытка резким снижением оторваться от преследования? А я, как назло, в этот момент неожиданно вскакиваю в облака и теряю из виду противника. «Какая досада! Неужели ушел?»

Выскочив из облаков на высоте нескольких сот метров, быстро осматриваюсь в надежде обнаружить «мессер», но увидел лишь самолет Мухина, который на малой высоте выписывал глубокий вираж. Слышу по радио его взволнованный голос:

- Упал «мессер» слева в плавни!

Пытаюсь в сплошных зарослях тростника с редкими блюдцами воды рассмотреть какие-нибудь признаки падения. В одном месте, где крутился Мухин, заметил несколько кусков белого металла и черное пятно на фоне сплошной зелени. «Все-таки не ушел, гад! Там, в трясине, тебе и место! А Мухин молодчина, не оторвался, даже сумел проследить за падающим «мессером».

Теперь важно не попасть под удар других вражеских истребителей, которые могут внезапно из облаков атаковать нас. Мы перешли па бреющий и взяли курс на свой аэродром.

После колоссального морального и физического напряжения сознание того, что удалось одержать победу в схватке с превосходящими силами врага, рождает в душе чувство ликования. Но радость моментально сменяется тревогой: удалось ли нашей «пешке» благополучно долететь до своего аэродрома? Где ведомая пара и почему она в решительную минуту боя не оказалась на месте? Не выдержали, видно, мои «старики» первого испытания боем. Поставили нас с Мухиным в крайне трудное положение.

Проносимся с Мухиным бреющим над нашей стоянкой, резко взмываем вверх, кручу восходящую бочку, что означает - возвращаемся с победой. Такова была у нас традиция. К нам бросились с поздравлениями.

- Где «пешка»? Возвратилась?

- Да не волнуйся, возвратилась, - бодро за всех ответил мой механик Суховицкий.

Иван Ильич был старше по возрасту многих летчиков и техников, в том числе и меня, поэтому и называли его уважительно по имени и отчеству. Иван Ильич любил и знал свое дело. Его трудами и заботами наш «як» был эталонным, лучшим по состоянию в эскадрилье. Это было признано всеми. Наша дружба и взаимопонимание крепли с каждым днем, и мне поэтому легче было перенести расставание с моим бывшим механиком Анатолием Шароновым, который был переведен в другое звено.

Иван Ильич помог мне расстегнуть привязные ремни и первым делом спросил:

- Как прошел полет, товарищ командир?

- Все хорошо, Ильич. Оружие работало безотказно. «Мессера» загнали в дунайские плавни.

- Поздравляю, командир, с победой, - с искренней радостью ответил Суховицкий.

Мы еще не успели выкурить по папиросе с Мухиным, как Иван Ильич уже закончил заправку бензином и, сняв боковые капоты мотора, копался в нем, протирая ветошью подтеки масла и пыль.

- Золотой человек Иван Ильич. Руками таких, как он, и добывается победа! - как бы между делом заметил Мухин.

Мои «старики» произвели посадку раньше нас, и им было очень неудобно докладывать о выполнении задания. На мой вопрос: «Почему оторвались?» - ведущий пары, щупленький на вид летчик, ничего вразумительного ответить не мог.

- Облачность мешала, вот мы и потеряли вас, - проговорил он, не глядя на меня.

С трудом удержал себя от резких слов, но про себя подумал: «Нет, это не истребители».

Говорят, что истребителями не рождаются, ими становятся в процессе боевой учебы, повседневного напряженного труда, постоянного стремления к совершенствованию летного мастерства. Я полностью разделяю это мнение. Но в то же время, боевой опыт, наблюдения за истинными истребителями, нашими советскими асами, за их действиями в воздухе и на земле, проявлениями характера подтверждали мнение о том, что большинству истребителей присущи такие черты, как быстрота реакции, решительность, неуемная энергия и подвижность. Самым обидным для летчика-истребителя были слова командира: «Что ты чухаешься, как бомбер!»

При разборе этого боевого вылета командир эскадрильи не пощадил самолюбия моих ведомых и резко их отчитал:

- Облачность помешала? Плохому танцору всегда что-нибудь мешает…

На следующий день после описанного воздушного боя вблизи командного пункта полка па специальном стенде с фотографиями победителей извещалось, что 23 августа старший лейтенант Б. Маслов, старший лейтенант А. Рыбаков и лейтенант В. Воронов сбили в воздушных боях по одному «мессершмитту», далее следовали слова поздравления с победой. Особенно нас всех радовала первая победа в воздушном бою Алексея Рыбакова, который совсем недавно прибыл в наш полк и очень быстро завоевал всеобщее уважение и доверие.

Черноволосый и чернобровый, с красивыми карими глазами, постоянной улыбкой на лице, он привлекал простотой, скромностью и общительностью. Волею судеб он в течение всей войны был инструктором в Ейском военно-морском авиационном училище и выполнял очень трудную и необходимую для фронта работу по подготовке летчиков-истребителей. Алексей не мог скрыть радости, что ему на завершающем этапе войны все-таки удалось вырваться из училища на фронт. Летчики, которые вместе с Рыбаковым принимали участие в этом боевом вылете, с восхищением рассказывали о мужестве и летном мастерстве Алексея, о том, как метко он сразил «мессера», который пытался прорваться к прикрываемым «пешкам».