* * *
Мир не трогай – свершенья из мира ушли,
От больных продавцы эликсира ушли,
Лавку жизни закрой и сверни свой ковер –
Ведь давно знатоки кашемира ушли.
Нет под масками верных; открывшие лик
Дали верности знак – и с турнира ушли.
Пробудиться не в силах рассудок хмельной,
И кто трезв и разумен, те с пира ушли.
Если ты остаешься – страдай и терпи,
Те, кто больше страдал, под секиры ушли.
Нет согбенных, отмеченных силой ума,-
Всех осмысленных слов ювелиры ушли.
Лью на сердце бальзам утешений, молюсь,
Чтобы слов драгоценных транжиры ушли.
Из-за змей недомолвок, Заххаковых змей
Кости слов, а не только сапфиры ушли.
Тщетно, праведник, молишь о правде,- беги!
Все живые от гнета кумира ушли.
Замолчи, попугай. Времена мудрецов,
Разговоров часы в тьму эфира ушли.
Нож напрасно ищу я – на этой земле
Все ножи, как по знаку факира, ушли!
* * *
Сад любви – в нем святыни цветка не найти,
Жизни жар – в нем души огонька не найти
Не найти содержанья и смысла в словах,
Как в пустыне нагой ветерка не найти.
В битве жизни цари стали прахом – и вот
Животворной воды пи глотка не найти.
Алчность кружит умы, и лекарства ни в чем,
Кроме слова мессии, пока не найти.
Перлы светлые есть на шнурке бытия,
Но цены им – она высока! – не найти.
Блеска многие ищут владыке вослед,
Но в пустыне тоски вожака не найти.
Мир в узлах наставлений благих, но того,
Кто разведал секрет узелка не найти.
Ищем келью себе, только время не то:
Для раздумий нигде уголка не найти.
Не ищите защиты от гнева небес -
Ласки в битве со львом у клыка не найти;
Не ищите защиты от чар колдуна -
Ведь от яда гюрзы молока не найти.
Если правды в суде ты искать захотел,
То свидетеля наверняка не найти.
От отравы в крови без вина для души
Нам спасенья – порукой века! – не найти.
* * *
Я сгорел на огне устремлений своих,
Опечатал я дверь размышлении своих,
М глядел на укрытый от мира приют
Я в начале дороги сомнений своих.
Миновала весна моей жизни, и я
Отошел от жилья наслаждений своих;
В непогоду, без друга, влачусь я один,
Как свеча, среди ночи мучений своих.
Прожил годы, не зная ночной темноты,-
Жил при свете луны озарений своих.
Туча жемчуг роняет, старея, а я
Перлы смысла сбираю для бдений своих.
Был я светом, открывшим предметов черты,
Изобильным – в награду молений своих;
Был горящим в тумане светильником я,
Сокращающим масло мгновений своих;
Но стихами и прозой – трудами годов
Я умножил года поколений своих,
И друзья, облегчив мою душу, меня
Оплатили ценой восхвалений своих.
А когда я возжаждал следов правоты,
В безъязыкое время томлений своих,-
То влюбленные дали мне дружбы вино -
С ним я смешивал мед песнопений своих.
Мой калам музыкантов «хосровский напев»
Подарил из ларца сочинений своих.
Так довольна ли тень твоя, о Утарид,
Благосклонна ль к итогу свершений своих?
* * *
Пью я воду живую из моря стихов,
Равный Хызру, спасаю ее от оков;
Я, по воле небес,- справедливый судья
Там, где птицы, стихи и полет облаков;
Постигаю рассудком явленья, и мне
Воля неба видна, как узоры горшков;
Я – как птица: чем более я устаю,
Тем я выше парю – мой обычай таков;
И пока для людей я – посев, хлопочу,
Чтоб вода увлажняла дороги ростков;
Мое сердце – как страж, сон страны стерегу,
Чтоб врасплох не застал нас налет степняков;
Рядом с Ноем-отцом я блаженство вкушу,
Если будет близка добродетель веков;
Саблю памяти в пламя вложу, чтоб душа
Обрела бы закалку дамасских клинков;
Где бы тени красавиц ни вычертил свет,
Я, увидев, запомню душою зрачков;
Никогда меня с места не сдвинет молва,
Как солому гнилую – толчки каблуков.
Я в союзе с любовью, всегда молодой,
Потому что рожден под счастливой звездой;
Взор духовный проник в потаенность души,
Знаньем полон тростник, как источник – водой;
В долгой жизни моей милость неба на мне,
Как владыка, блюду башни веры святой.
Пробным камнем живу: я могу отличить
Драгоценный металл от породы пустой;
А звезда Утарид от печалей хранит,
Чудо женских одежд не грозит мне бедой;
Двуязычность людей – словно жало у змей,-
Я, как рыба, от них защищен глухотой.
Для скитальцев, бредущих у чванных домов,
Я – вожак, ибо я обручен с беднотой;
Для невежд – я осел, а для сведущих – царь,
Потому что стихи поверял красотой.
Я довольствуюсь костью во время нужды –
Птица счастья Хума одаряет едой;
Но нетленность порой отдаю за тщету -
За серебряный грош отдаю золотой.
* * *
С духом праведных не было б речи одной,
Если б вера в Али не сдружилась со мной;
Ветер веры знаком, славословил его
На просторах несчастий скитавшийся Ной.
Розы радости топчут ослы – из-за них
Я скорблю, как дитя на земле неродной.
Много ль проку ишака с поэтом равнять?
Я подобен воде, умаляющей зной.
Есть стихи, словно лодки на высохшем дне,-
А меня в океане качает волной;
Вот стихов эликсир! Но случается так,
Что проходят стихи от людей стороной…
Над останками брата я горько рыдал,
Он в груди, этот прах, как за дверью стальной
И от крови моей, что течет из очей,
Над могилой тюльпаны восстанут стеной.
Утарида сиянье легло на стихи,
Я – глаза Наблюдателя жизни земной,
А для мира всего, чтобы копии снять,
У поэта хватило бы скорби дневной…
Лозы праведных душ возлелей, о поэт!
Ты во все времена – плод лозы под луной.