В когтях тоски забыта жизнь моя,

Но света ждет в ночи Саят-Нова.

Потоком слез омыта жизнь моя,

Кто скажет: замолчи, Саят-Нова?

Благословенной скромность назови,

С нее покровов детских не сорви.

Когда плывешь ты по морю любви,

Челна не промочи, Саят-Нова!

Все в ранах, сердце, ноешь ты о ком?

Ты на свече сгорело мотыльком.

Убей газель, искусным будь стрелком

И на плечах влачи, Саят-Нова!

Ты с азбукой знаком, ты грамотей,

Стихи для милой золотом расшей.

Яр потерял – ищи других страстей.

У бога все ключи, Саят-Нова!

Бессмертной влаги взял у музы ты.

Огонь потух, сосуды все пусты.

Ты прожил тридцать лет средь темноты,-

Недуг свой излечи, Саят-Нова!

«Мир – ничто»,- мне кто-то шепчет меж ветвей.

Петь, играть, мечтать о пире я страшусь.

Ах, в гнездо свое умчится соловей.

Сирой клетки, птах в эфире я страшусь.

Смертный час натянет лук,- и в свой черед

Мир души твоей, нагрянув, рассечет,

Струны сердца твоего переберет,-

Игрока на этой лире я страшусь.

Смертный час придет и встанет надо мной,

Мне минуты не подарит ни одной,

Шелк возьмет, заменит скудной пеленой.

Этих мен в подлунной шири я страшусь.

Но «купец» без спроса в двери постучит,

Он с болящим телом душу разлучит.

Пять аршин он мне полотнища всучит.

И его всех больше в мире я страшусь.

Говорит Саят-Нова: беда идет.

Вы, грешившие! Она сюда идет!

Боже милостивый, час-мзда идет!

Взвесят грех. Весов и гири я страшусь.

Из-за тебя, красавица, в морях страстей – погибну,

Из-за очей, и стрел ресниц, и дуг бровей – погибну;

Одной улыбкой розовой, как соловей, прельщенный,

Из-за цветенья белого груди твоей – погибну.

Смотри: я стал язычником, душа как пламень стала;

Я сохранил достоинство, изведав бед немало;

Одну печаль я выгадал, купец без капитала;

В объятьях горя жгучего, в плену скорбей – погибну.

Я в Грузии, среди князей, напрасно жизнь растрачу.

У яр душа темна, как ночь,- и вот я кровью плачу.

Сберег я честь народную, клеймо бесчестья прячу,-

Из-за любви, Саят-Нова,- в расцвете дней погибну.

Да будут смертному слова мои ясны:

Знай, солнце в небе до зари не встанет.

Друзья, бегите прочь от козней сатаны,

Чужой пусть в двери сердца не заглянет.

Лампаду правды жги, а серу затуши,

Блюди спокойствие и чистоту души,

Язык нам богом дан,- злословьем не греши,

Двух струй из одного ключа не прянет.

В народе говорят: племянник с дядей схож,

Чинар плодов не даст, зато высок, пригож.

Имеет корень все, и ты в свой род идешь.

Корицей пшат благоухать не станет.

По сердцу друга мне я в мире не найду

И, сетуя, кричу всем про свою беду.

Не рыл соседям ям и сам не попаду.

Пусть я сгорю, а правда не обманет.

Саят-Нова твердит: себя от бурь укрой.

Что буря сделает с высокою горой?

На камне прочном ты очаг души построй.

Ковчегом он в потоп всплывет – не канет.

Я лишь слуга ашугов искушенных,

Я тот, кто чтит судьбою обойденных.

И я мудрей тобой со мной сравненных,

Я тот, кто даст ученикам познанье.

Кто смел, тот людям правду скажет просто.

В душе любовь, взрастая, жаждет роста.

Бед восемьдесят у меня… нет!.. до ста!

Я тот, чья жизнь и чья душа – страданье.

Беря плоды – их обаянье ведай.

Беря коралл – его названье ведай.

Саят-Нову, его созданье ведай;

Я тот, кто – свет, но кто не знал признанья.

Весь этот мир – лишь суета. Что край беды припоминать?

Сгорает смертный, как огонь. Что ж нам прошедшего желать?

Коль светоч истин угашу, то сам не буду я пылать.

От смертной чаши в Судный день рта не смогу я оторвать.

Певунья сердца улетит, увядшей розе не дышать.

Мир – плод в руке творца,- и я прошу, склонясь у божьих ног:

«Возьми на длань свою меня, чтобы припасть к тебе я смог.

Во мне и суша и вода, не расплетай же мой клубок».

О сын Адама, ты творца не покидай: ты одинок.

Последний сон сойдет к тебе,- и век тебе не приподнять.

Все мудрецы, увидев мир, его сторонкой обошли,-

Так соловей в завоях роз не хочет и коснуться тли.

Не утверждай нам этот мир, в нем жизни вечной не сули:

Мир в море каплями течет, глянь – в море капли утекли.

Коль правду молвлю обо всем – стыда пред истиной не знать.

Эй вы, аги! Придет беда,- огонь каких еще горнил!

В миру ином не различат – агой ли был, рабом ли жил.

Отнимет розу у тебя приказом бога Гавриил.

Язык мне режьте, коль я лжи хоть малость вам наговорил;

Бог – надо мной, под богом – я, и лжи мне не провозглашать.

Бог правит. Семьдесят и два в его руке народа есть.

Пророков – жизни вожаков – есть триста шестьдесят и шесть.

О том, что, как певец Давид, в раю я буду,- есть мне весть.

Саят-Нова, твой караван пошел – идет куда невесть.

Живите в благе! Ухожу,- и ног не поверну я вспять.