ОВАСАП СЕБАСТАЦИ
АРМЯНСКИЙ ПОЭТ
XVI век
ЛЮБОВЬ МОНАХА
1
Средь алых роз сидит она,
Цветеньем их окружена.
Дугою брови, ночь черна
В ее глазах пьяней вина.
Она зовет: «О милый мой,
Иди и радуйся со мной;
Я знаю, смутен ты душой,
И горе целый век с тобой».
Фиал наполнив через край,
Цветок дает, свежа, как май:
«Лишь для меня душой сияй,
Властитель мой, с тобой мне рай!»
Я говорю: «Нет, ты в цветах –
Султан и грозный падишах,
Цвети с улыбкой на устах,
Но лишь меня храни в мечтах».
И говорит она в ответ:
«Ты в рясу черную одет,
Ты богу произнес обет,
Которому покорен свет».
«Познал ли ты, что впереди?
Эй, глупый Овасап, уйди,
Молись с надеждою в груди.
Безумный, радости не жди!»
2
Она разряжена в шелка,
Она взирает свысока.
И вот в груди моей тоска,
И словно мертвая – рука.
И говорит она опять:
«О раб, к чему тебе страдать?
Но прежде чем «люблю» сказать,
Тебя мне надо испытать».
«Нет, нет, лукавишь ты со мной,
Ты в вере крещена святой;
И весь терзаюсь я душой,
Едва заслышу голос твой.
Кто взглянет на тебя – влюблен,
Кто слов твоих услышит звон –
Тот целым миром одарен,
Бессмертным делается он».
«Эй, Овасап, грехов оплот,
Бессмертье нам лишь бог дает.
Любовь проходит в свой черед,
Сдержи напрасных слов полет».
Смотрела с жалостью она,
А речь была пьяней вина.
И сам я был во власти сна,-
Луной казалась мне она.
«О, говори, душа моя,
Тебя увидев, гибну я,
Ты плод бессмертный бытия,
Каких не видела земля».
«Что Овасапу суждено?
Себастаци, ты лжешь давно.
Пролей скорей свое вино,-
Любовь проходит все равно».
3
В бахче предстала мне она,
Как хан, средь роз, нежна, стройна,
Лицом сияя, как луна,
Как роза среди роз, пышна.
Она движением бровей
Сказала мне: «Иди скорей».
Но я не мог ответить ей,
Услышав звук ее речей.
«О, ради бога,- молвил я,-
Дай розу мне, любовь моя».
«Боюсь, боюсь, любовь моя,
Садовник сгонит соловья».
А я сказал: «Нет, соловей
Сольется с розою своей,
Прижмет к груди ее тесней,
Счастливей станет всех людей.
Он непреклонен, он суров,
Не побоится он шипов,
По розе он рыдать готов
До поздних звезд в тени садов».
Игрой бровей, игрою глаз
Она ведет любви рассказ:
«Мой друг, спеши ко мне сейчас,
Но пусть никто не видит нас».
В душе моей и блеск и свет,
И мир мой радостью одет,-
Едва услышал я ответ,
Какого слаще в мире нет.
Себастаци, к чему тот рай,
Других речами не смущай.
Стремись душой в небесный край
И о грехе не рассуждай.
Любовь, пройдя, вернется ль вновь?
Люби духовную любовь.
Ты пьян, глупец! То бродит кровь,
Себастаци, забудь любовь!
* * *
Сегодня в саду мне явилась она,
Сиянием царственным озарена,
Меж утренних роз не была ни одна
Так нежно румяна, так томно бледна.
Глазами владычица сделала знак,-
Ко мне, мол, поближе придвинься, чудак…
А я, опасаясь попасться впросак,
Страшась, что отвечу не то и не так,
Сказал ей: Тебя словно господа чту,
Дай розу сорвать в твоем дивном саду».
Она засмеялась: «Мы здесь на виду,
Смотри, соловей, попадешься в беду».
Забыв про опасность, ответил я ей: «
Шипами пронзает себя соловей,
Чтоб розы коснуться: чем раны страшней,
Тем сладостней песни, тем трели нежней.
Душою я слаб, моя песня груба,
Дрожит мое тело при виде шипа,
Но роза, уж так повелела судьба,
Верней и покорней не сыщет раба.
Не нашею волей рождается страсть,
На то вседержителя мудрая власть,
Но если от господа эта напасть,
Зачем прогонять Овасапа и клясть?»
* * *
Вся она как зацветший гранат,
Красотою дурманящий сад.
От нежданной любви бесноват,
Я по саду бреду наугад.
Благосклонна и даже нежна,
На меня посмотрела она,
И, как будто очнувшись от сна,
Я увидел, что рядом луна.
Задыхаясь, я молвил: «Постой,
Опьянен я твоей красотой,
Ты из райской юдоли святой,
Не чета тебе смертный простой.
Благовонный костер красоты,
Чудо горлица, сердце мечты,
Меж цветов, хоть прекрасны цветы,
Словно царь среди воинов ты.
И жемчужина век не была
Так округла, так дивно бела.
Кос твоих золотистая мгла
В плен храбрейших берет без числа.
Как же быть Овасапу? Давно
Второпях расплескал он вино,
Жизнь – лишь ты и любовь твоя, но
Вас изведать ему не дано.