С началом артиллерийской подготовки самоходки вышли из укрытий и направились к боевым порядкам роты Уварова. Стрелки-гвардейцы дружно выскакивали из окопов, занимали места на броне. Батальон с криком «ура!» поднялся в атаку.

Машина, которую вел механик-водитель младший сержант И. В. Шатунин, вырвались вперед. Не доезжая до первой траншеи врага, остановилась. Автоматчики спрыгнули на землю, гранатами и автоматным огнем очищая траншею от фашистов. Шатунин заметил в окопе, прямо йёред самоходкой, двух гитлеровцев с пулеметом. Вот они развернули ствол в сторону нашей пехоты. Шатунин до отказа выжал педаль газа — и пулемет со всей прислугой был подмят гусеницами. На высоте самоходка вновь остановилась. Наводчик орудия Ларионов посылал по врагу снаряд за снарядом. Шатунин зорко следил за ходом боя. Он лично знал многих стрелков роты. Впереди всех в ходах сообщения огнем и прикладами расчищали путь Коваленко, Баранчиков, Чайка, Труханов. Один из бойцов бежал по склону во весь рост и строчил из ручного пулемета. Шатунин узнал Икрама Зияева. Вдруг на Зияева набросился гитлеровец, выскочивший из окопа. Икрам не растерялся: молниеносно, как в штыковом бою, сделал выпад вперед, ударом свалил фашиста с ног и, ухватив пулемет за ствол, добил нападавшего прикладом.

Поддерживаемая самоходной батареей, которая вела интенсивный огонь с места, рота Уварова стремительным рывком заняла высоту. Продвинулись на флангах и другие подразделения батальона.

Санинструктор гвардии старшина медицинской службы Шувалова бросилась помогать раненым.

Отважная Девушка уже десятого бойца вместе с его оружием выносит на себе в безопасное место. Вот этого подобрала на западных скатах высоты. Он все время говорил что-то непонятное — только и поняла, что звал парторга роты. И тут навстречу ей выбежал Говор: «Как идут дела с эвакуацией раненых?» — Шувалова, занятая перевязкой, не успела ответить. А Говор узнал раненого бойца. «Товарищ Чайка!» — окликнул он его. Но Чайка был уже мертв. Парторг сдернул с головы пилотку и сказал, обращаясь к санинструктору: «Перед боем он подал заявление в партию, просил: если погибнет в атаке, считать его коммунистом…»

Противник, собравшись с силами, под прикрытием артиллерийско-минометного огня перешел в контратаку. Главный удар гитлеровцы направили во фланг высоты, где действовала 3-я стрелковая рота коммуниста гвардии старшего лейтенанта Шарова. Подпустив их поближе, Шаров дал сигнал открыть огонь из всех видов стрелкового оружия. Фашисты дрогнули и побежали назад. А гвардейцы Шарова сами перешли в атаку.

Выстояли и уваровцы. Выждав подходящий момент, они атакой поддержали соседа. Впереди шел парторг Говор. Очередью из автомата он свалил двух гитлеровцев. «Это вам, гады, за Чайку!» — яростно прошептал парторг.

Высота с отметкой 160,2 полностью перешла в руки гвардейцев.

Теперь рубеж, занятый 77-й гвардейской стрелковой дивизией, пролегал по высоткам, скрывавшим от глаз противника глубину плацдарма до самого берега. Только на левом фланге, где окопы упирались в устье реки Илжанка, враг просматривал водную гладь Вислы и простреливал ее прицельным огнем.

Ни шагу назад!

Фронт остановился. Командармы и штабы перегруппировывали войска, подтягивали тылы. Авиация меняла пункты базирования. Пехотинцы, артиллеристы, танкисты и самоходчики укрепляли свои позиции. Наш передний край ощетинился ежами, колючей проволокой, дзотами, стволами орудий прямой наводки. В глубине обороны трудились машины — отрывали траншеи и ходы сообщения. Главная оборонительная полоса, вторая, третья… Отсечные позиции… Создавалась прочная, глубоко эшелонированная, неприступная для гитлеровцев оборона.

Еще вчера главный лозунг был — «Вперед! Не мешкай! На плечах отступающего противника врывайся в населенные пункты, обходя очаги сопротивления, захватывай выгодные рубежи, закрепляйся и снова — вперед!» А сегодня — «Ни шагу назад! Преврати свой окоп и траншею в неприступную крепость!» Коммунисты словом и личным примером утверждали в боевых коллективах идею прочной обороны, а политработники отразили сущность этой задачи в подробных планах партийно-политического обеспечения обороны плацдарма.

Самоходные батареи заняли огневые позиции на переднем крае обороны. Каждая САУ получила свой сектор ведения огня на случай наступления противника. Рядом с окопом для САУ — блиндаж для экипажа. Траншея — выход в тыл. Один член экипажа находится в машине постоянно ведет наблюдение. Остальные отдыхают, совершенствуют знания техники и оружия, изучают опыт проведенных боев.

Ни днем, ни ночью не утихает перестрелка. Ночью подчас светло, как днем, от ракет, автоматных и пулеметных трасс. Вот заговорила артиллерия — значит, в тыл к врагу пошла разведка. Словом, жарко на переднем крае.

Позиции самоходчиков располагались рядом с окопами пехоты. Соседи часто ходили «в гости» друг к другу, делились новостями, махоркой, читали письма. Читали вслух и свою «окопную» — дивизионную газету «Боевое знамя», и выпускаемые листовки о подвигах однополчан.

Вот и сегодня к самоходчикам пришли стрелки во главе со своим комсоргом Коваленко.

— «Боевое знамя» и про вас нынче сказала слово, — объявил Коваленко еще с порога блиндажа и подал агитатору коммунисту сержанту Ларионову свежий номер газеты.

— «В атаку на самоходной пушке», — прочитал Ларионов крупно набранный заголовок. В корреспонденции шла речь о бое за высоту 160,2.

— «Комсомолец Джемолдаев спас командира, — продолжал агитатор чтение. — Гвардии старший лейтенант Рубенков и разведчики Джемолдаев и Левин под сильным артминометным огнем прокладывали через реку связь. Офицера Рубенкова ранило осколком и течением уносило от места переправы. Джемолдаев бросился на выручку и вынес командира на берег».[16]

— Конечно, молодец. Как же о таком не напечатать в газете, — поддержал Ларионов.

Уходя, Коваленко пригласил самоходчиков к себе в роту.

— К нам, — сказал он, — прибыло пополнение. О самоходке новички знают только по нашим рассказам. Надо познакомить, их с машинами.

Командир САУ младший лейтенант Михаил Блохин пообещал, что доложит командиру батареи и самоходчики придут к гвардейцам.

Почтальон Тося

Горы земли выброшены и замаскированы, Изучена каждая кочка и выемка перед передним краем. Противника не видно — прячется, снайперы носа не дают ему высунуть. Уставы и наставления перечитаны и пересказаны. Повторять заново? Скучновато. Зато всегда неиссякаем интерес к событиям в стране и во всем мире. «Что нового на других фронтах, как там в тылу, как союзники, чем живет Польша?..» Газеты, журналы, радиосводки — ато родники, утолявшие жгучий интерес солдата к жизни за пределами блиндажа, окопа. Своевременной их доставке на передний край придавалось первостепенное значение. Как правило, дивизионную, армейскую и фронтовую газеты мы получали в тот же день, а центральные — на второй день после их выхода в свет. Газета — самое острое, самое сильное оружие нашей партии. Это было доказано еще в годы гражданской войны. Тогда родились строки, оставшиеся актуальными и для нас: