- Ты хоть разглядел, кто тебе в бокал цианида сыпанул? – безжизненно спросила я, а Дима вдруг резко развернул меня к себе лицом.
- Ты о чём подумала? – смотрел он на меня совершенно круглыми глазами, - Господи! Что ты себе вообразила?!
- Интересно, а что я должна думать? – прищурила я глаза, - ты же не желаешь сказать, почему отказался от вина.
- Мне просто неудобно это тебе говорить.
- Почему тебе неудобно?
- Да потому что! Ладно, раз уж такие шальные мысли с твоей дурной головушке витают, я тебе объясню. Я не переношу белый мускат, я этого сорта винограда в своё время столько съел, дорвался в десять лет, когда меня мама на завод сводила. Меня потом целые сутки тошнило, мутило, и со всеми неприятными подробностями отравления. Любой другой мускат спокойно ем, а этот ненавижу.
- А по-человечески сказать было слабо? – вдруг рассердилась я, - я чуть не умерла.
- Прости, малыш, но мне неудобно было, откуда я мог знать, что тебе всякая глупость в голову придёт.
- Глупость! А зачем следаку соврал?
- По той же причине, ты рядом стояла, - Дима развёл руками.
- Понятно, хорошо, что хоть успокоил. Это очередное покушение?
- Похоже на то, - я нервно огляделась, - кто тебе бокал дал?
- Да Аркадий Петрович, он этим заведует.
- Чем он заведует?
- Да экспериментальными винами.
- Пошли, - я взяла его за руку, и потащила к этому Аркадию Петровичу, - можно вас на секундочку.
- Да без проблем, - и мы отошли к окошку.
- Кто прикасался к бокалу? – спросила я его, - кто наливал вино?
- Да я наливал, - растерянно ответил Аркадий Петрович.
- Я сейчас вас заподозрю в убийцы, если не будете думать, -
пригрозила я ему.
- Маша ещё рядом толкалась, - припомнил Аркадий Петрович, - она мой ассистент, и работает в цехе розлива.
- Давайте её сюда, - нервно сказала я, и он пошёл искать Машу, но вернулся ни с чем.
- Её нигде нет, - растерянно ответил он, - ничего не понимаю.
Я бросилась к Михаилу Игнатьевичу, тот поднял бурю в стакане с водой, и поставил в известность Валерия Никитовича. Естественно, все бросились искать Машу, по всему заводу прошлись, и вдруг раздался визг.
Все бросились на крик, прибежали к каморке, из которой торчали швабры, судя по всему, тут хранится инвентарь уборщиц. Но сейчас на этом инвентаре лежала девушка, её рыжие волосы растрепались, и она опрокинулась вместе со швабрами на пол, видимо, когда открыли дверь.
Михаил Игнатьевич тут же проверил пульс, и с облегчением вздохнул:
- Живая. Приведите её в чувство.
Дима тут же подхватил девушку на руки, и отнёс в цех. Её там уложили на диван, кто-то принёс нашатырь, а врач осмотрел её голову.
- Кто-то её хорошо приложил, - вынес он вердикт, - но удар для жизни не опасный, - и поднёс к её носу ватку, пропитанную нашатырным спиртом.
Девушка дёрнула носом, потом помотала головой, и пришла в чувство.
- А что произошло? – слабым голосом спросила она, с трудом сфокусировав взгляд.
- Вас давно оглушили? – задал профессиональный вопрос Михаил Игнатьевич.
- Да я утром пришла, только зашла переодеться, а потом провал, - она коснулась рукой затылка, - больно, а что произошло?
- На вашего шефа покушение, - буркнул Валерий Никитович, а я покачала головой.
- Понятно, некая девица проникла в здание, оглушила по голове Машу, под её видом толкалась тут, подсыпала цианида в бокал с вином, и быстренько испарилась, как призрак в полнолуние. Призрак... – какая-то мысль мелькнула в моём мозгу, и я стала думать. Какая-то расплывчатая картинка витала перед глазами, но я не могла найти достойного объяснения своим догадкам и предположениям.
- В чём дело? – посмотрел на меня Дима, но у меня в голове была сумятица, сумбур, и я ничего не соображала. Какие-то несвязные обрывки, и призрак этот, чёрт бы его побрал.
Я ничего не понимаю. Надо мне сейчас пообщаться с Ангелиной Михайловной, причём в срочном порядке, но Диме это знать ни к чему. Я сама решу этот ребус.
- Ты чего задумалась? – Дима взял меня за локоть.
- Да о своём, о женском.
- Ты остановилась на призраке, - Дима продолжал гипнотизировать меня, - не считай меня за идиота. Ты сама меня раскусила, а теперь моя очередь. Мы слишком давно знаем друг друга.
- Прекрати, - нервно отмахнулась я, - я просто думаю, и ничего придумать не могу.
- Тогда расскажи мне, что тебе сейчас в голову пришло.
- Да ничего мне не пришло, - продолжала упорствовать я.
- Прилетело.
- Что ты сказал?
- Тебе в голову прилетело, я печёнкой чую, я от тебя интуицией заразился. Говори, а то сдам тебя Михаилу Игнатьевичу, - Дима плавно перешёл к шантажу, а я вонзила ему каблук в ботинок.
- Мерзавец! – гневно зашипела я, тщётно пытаясь вырваться из его сильных рук, - вот только скажи, я тебя близко к себе не подпущу.
- Нахалка! Ладно, я пока не пристаю, но разговор не окончен, - и он разжал клешни, но всё время косился на меня.
Потом стал допытываться, когда мы шли обратно, только на яхте отцепился, потому что пришлось встать за руль. А я
убежала на солнышке жариться, чтобы он меня не донимал.
Но на суше вцепился мёртвой хваткой.
- Ты мне скажешь, наконец, что ты там придумала? – ухватил он меня за локоть, - по лицу вижу, что ты о чём-то догадалась.
- Отстань, - я попыталась вырваться, правда, безрезультатно.
- Ева, это уже не шутки! – Дима продолжал крепко держать меня, - а ну отвечай.
- А ты не командуй, и отстань от меня.
- Но почему ты не хочешь сказать? Что тебе взбрело?
- Ничего мне не взбрело, просто я пока думаю, а мыслишка у меня крохотная. Только маленький проблеск в голове, и полный сумбур. А когда додумаю, ты будешь первым, кто мои мысли узнает. Я тебе во всех подробностях всё распишу. Понял?
- Понял, - и он отпустил меня, а я продолжала размышлять.
Дима всю дорогу косился на меня, а я думала, пыталась сложить дважды два.
На кухне мы застали Людмилу, Дима тут же поспешил ретироваться, а я уселась на высокий стул, и налила себе кофе.
- Вы такая красивая, - вдруг сказала Людмила, для начала, молча, изучив меня, а я подавилась кофе.
- Извините, я вас несколько шокировала, - отвела глаза Людмила, - но вы действительно очень красивая, и я вам отчаянно завидую. Дима мне так нравится, я просто сгораю от любви.
- Зачем вы мне это говорите? – растерянно спросила я.
- Понятия не имею, - она пожала плечами, - наверное, это от обиды. А у вас когда-нибудь так было, чтобы вы любили, а вас игнорировали? И делали больно так, что потом на стенки лезешь?
- Да как-то не случалось, - я слегка смутилась.
- Наверное, это парни за тобой бегали, а не ты за парнями?
- Да есть такое дело, - я отвела глаза, и мы как-то незаметно перешли на фамильярдную форму общения.
- А на меня со школы никто внимания не обращает, - она подпёрла кулачком подбородок, - я была однажды влюблена, а он меня продинамил, посмеялся. Я не понимаю, почему они все так со мной поступают?
Лично я не понимала, почему я должна выслушивать её нытьё, но чисто по-человечески, мне её немного жаль. Она симпатичная девушка, не такая уж и красавица, но очень милая. Правда, простоватая, но у неё есть особый шарм.
Но меня сейчас больше её мать беспокоила.
- Людмила, можно задать вам вопрос? – я отпила кофе.
- Конечно.
- А твоя мать чем занималась до твоего рождения? Она вообще местная? Кто она по жизни?
- А кем она может быть? – весело засмеялась Людмила, - она всю жизнь живёт в Анапе, работала раньше официанткой, да и вообще, у неё много профессий.
- Она слишком грамотная для простой рабочей женщины, - постучала я коготками по столу.
- Просто много читает, - Людмила пожала плечами.
- Зачем простому человеку читать? – искренне недоумевала я, - ладно, я вот понимаю, молодая, понимаю, амбиции, но человек в возрасте не станет читать, если он всю жизнь не читал.