- Да я понятия не имею, что кто-то был ночью в доме, - развёл руками Дима, - я даже не представляю. Вообще-то, я потерял ключи, но понятия не имею, где именно. Вполне мог утопить, когда мы в воду свалились.

- Когда вы в воду свалились? – сурово осведомился следователь.

- Да это ерунда, - махнул рукой Дима, - у нас всё время что-то происходит. А вы что, сами не можете это выяснить? Пробейте их лица по базе данных.

- А вот это как раз затруднительно, - со вздохом сказал Михаил Игнатьевич, - скажите, вы ведь все ночи вместе проводите?

- Что за нескромный вопрос? – ошалело спросил Дима.

- Минуточку, - следователь поднял руку, - и та комната, в которой их нашли, первая комната справа, вы ведь там спите?

- Верно, - кивнул головой Дима, и хотел что-то ещё спросить, но следователь его остановил.

- Дело в том, что пара эта похожа на вас. Оба они чёрноволосые, но в темноте убийца не разглядел их лиц. И опознать мы их не можем, у них буквально нет лиц. Их сначала убили, огромное количество ножевых ранений, а потом разбили обоим лицо. Там сплошное кровавое месиво, и опознать мы их не можем.

- Господи! – сдавленно проговорила я, дрожащими руками взяла стакан, налила себе воды, и залпом её выпила.

- Кто-то вас очень сильно ненавидит, и давайте вспоминать ваших недругов. У всех людей есть враги.

- Наверное, - обморочным голосом проговорила я.

- У нас есть враги, - утвердительно кивнул Дима, - у меня конкуренты... Но зачем конкурентам по бизнесу бить по лицу соперника? Они просто наймут киллера, а тот выпустит пулю

в лоб, и на этом всё закончится. К чему такие сложности?

- Действительно, - задумчиво проговорил следователь, - а насчёт вас? – кивнул он мне.

- А что насчёт меня? – пожала я плечами, - у меня тоже конкуренты по бизнесу, и пока мне никто откровенно не угрожал, ни с кем не ссорилась, никому пока дорожку не перебегала.

- И что это значит? – рассердился Михаил Игнатьевич, - кому вы помешали?

Мы с Димой переглянулись, но ответа дать не могли, потому что не знали. Но напоследок я всё-таки привязалась к нему с этим трупом в колодце, чем несказанно разозлила.

- Да вы проверьте, - давила я на него, - привяжите водолазов за ногу к чему-нибудь на суше, и опустите в воду.

Михаил Игнатьевич скрипнул зубами, сказал, если трупа не будет, я заплачу за работу водолазов впустую, и обязал нас присутствовать при этом действе, а потом выкатился.

- Я здесь больше ни минуты не останусь, - обморочным голосом проговорила Ангелина Михайловна, вставая с места, - привидение не остановится, поймёт, что не те души забрал, и опять придёт.

- Привидений не существует! – окончательно взорвался Дима, а я убежала, чтобы переодеться в нормальную одежду.

Выкинула дурацкие листья, наконец, приняла душ, вынула малиновый сарафанчик, бесформенный, с жёлтыми цветами, но смотрящийся на мне здорово. Сунула ноги в плетёные сабо цвета песка, и сбежала вниз. И буквально налетела внизу на Людмилу, которая в этот момент вошла в прихожую.

- Мамочки! – испуганно вскрикнула девушка, и даже попятилась, - а что у вас случилось? Тут всюду милиция.

- Кто-то пытался нас убить, - оптимистично воскликнула я, - но здорово промахнулся. Ты бы своей матери мозги вправила, она всё про какое-то привидение твердит.

- Что ещё за привидение? – вытаращила глаза Людмила.

- Это ты у неё спроси, - я одёрнула свой короткий сарафанчик, и пошла на кухню, откуда доносились грозные возгласы.

- Не желаю здесь больше находиться! – вскричала Ангелина Михайловна, и вылетела из кухни, а Дима вслед за ней.

Людмила проводила его изумлённым взглядом, но ничего не

сказала, и побежала за матерью, а я заглянула в холодильник.

В недрах холодильника я обнаружила много всего, но не нашла нигде овсяных хлопьев, по всем ящикам прошлась.

Зато обнаружила тьму йогуртов, и глазированных сырков, которые терпеть не могу, потому что там одни консерванты.

Зато нашла домашний творог, сметану, и лежащую на тарелке клубнику.

Всё это закинула в блендер, насыпала внутрь сахара, и получила домашний йогурт.

Я пыталась отвлечься от мыслей, что кто-то хотел меня хлопнуть, но вся эта история меня раздражала. Я приготовила Диме яичницу с беконом, сделала горячие бутерброды с ветчиной, а себе тосты с красной рыбой.

- Я её не отговорил, - Дима вошёл на кухню весьма разозлённый, - что за человек?! – он сел на стул, а я поставила перед ним тарелку с яичницей, - знаешь, я дико соскучился по тому времени, когда мы вот так завтракали вместе. Столько лет прошло, - в его голосе послышались тоскливые нотки.

- Перестань мне капать на нервы, - я положила в вазочку взбитый творог, и села напротив, - ты хочешь взбитого творога с клубникой?

- Ты же знаешь, я сладкому предпочту кусок мяса, - и он набросился на еду.

- Что мы теперь будем делать? – с лёгким испугом спросила я.

- Ты об убийстве? – задумчиво посмотрел он на меня, - я ещё сам ничего не понимаю. Но мы в этом разберёмся.

- Предлагаешь заняться расследованием? – прищурила я глаза.

- А что делать? – пожал он плечами, - всё равно тебе тут скучно, наверное.

- Думаешь, я только и делаю, что гоняюсь за бандитами? Что не веду спокойный образ жизни? У меня трое детей!

- Я в курсе, и мечтаю сделать тебе четвёртого. Может, попробуем это организовать?

- Да пошёл ты! – в гневе воскликнула я.

- Ты можешь не сказать об этом Максу, - с наглой улыбкой заявил Дима, - я просто буду знать, что у меня есть сын.

- Отстань с глупостями, - я отвела глаза, - у нас сегодня другие проблемы имеются. Пошли смотреть на утопленницу.

Я молча допила свой кофе, встала с места, но Дима

перехватил меня, и прижал к себе.

- Что ты со мной делаешь? Зачем ты меня так мучаешь? Ты меня с ума сводишь!

- Отстань, - я отпихнула его, и решительно пошла за сумкой.

Дима уже ждал меня внизу, вид у него был какой-то отрешённый. Он молча взял меня за руку, запер входную дверь, и мы пошли к ущелью.

- Что ты молчишь? – бросила я на него быстрый взгляд.

- А что мне тебе сказать? – Дима пожал плечами, - ты меня то подпускаешь к себе, то конкретно отшиваешь. Никогда не знаешь, что от тебя в следующую секунду ожидать. То холоднее северного полюса, то готовая на всё в моих объятьях.

- Я жить без тебя не могу, - тихо проговорила я, а он сильнее сжал мою ладонь.

- Я тебя в тысячный раз прошу, стань моей женой.

- Я не стану твоей женой, - упрямо повторила я, - ты меня уже достал.

- Тогда зачем говоришь, что жить без меня не можешь? – прищурил он глаза.

- Потому что и в самом деле не могу, - меня вдруг стали душить слёзы.

- Ну, чего ты плачешь? – Дима нежно взял меня за подбородок, - ты же устала от всего этого.

- Устала, но выгнать тебя из своей жизни, как это было полтора года назад, я не могу. Я родила Василису, на свою голову, - невольно вырвалось у меня.

- Что ты сказала? – у Димы по лицу желваки заходили.

- Прости, - я отвела глаза, - она была желанным ребёнком, хоть я и собиралась идти на аборт.

- Мне порой кажется, что ты младших любишь больше, - Дима буквально прожигал меня чёрными глазами.

- Мне Макс тоже самое как-то сказал, только в иной последовательности, что я Василинку больше люблю, - я посмотрела на гладь моря.

- Но ты жалеешь, что родила Василису? – он не сводил с меня глаз, - ты хоть капельку её любишь?

- Как ты можешь так говорить?! – упёрла я руки в боки, - я

обожаю Василинку! Она мой первенец, и я хотела малыша от

тебя. Хотела твоё продолжение, хотела воспитать ребёнка добрым и честолюбивым, хотела видеть твою частицу в доброй ипостаси, - по моим щекам от волнения потекли слёзы.

- А ты думаешь, что я злой? – со вздохом спросил Дима.

- А ты сам как считаешь? – прищурила я глаза, но он оставил мой вопрос без ответа. Взял меня за руку, и молчал всё время, пока мы не дошли до ущелья.