(Пора Сергея нам забыть)
На пионеров глядя строго,
Их учит Родину любить.
Так годы шли. Десятилетья.
Обман тянулся без конца.
Не знали взрослые и дети,
Что перед ними — полицай.
Он стольким судьбы искалечил,
В могилу стольких он загнал!..
Но мы вернемся к нашей встрече:
Как там наш Рогов? Не устал?
13
Устал оратор наш? Едва ли:
Грохочет пламенная речь.
Он сыплет громкими словами,
Он учит Родину беречь.
Но почему сидит, скучая,
Пред ним сегодня молодежь?
Вот парень дергает плечами:
Вот-вот он, встав, воскликнет «Ложь!»
Девица хмуро смотрит вдаль,
Вот-вот воскликнет: «Врешь ты, старче!
«Ну что ж. Ушей мне ваших жаль,
Но теплого местечка — жальче.
Вы недоверчиво глядите.
Я понимаю, дети, вас.
Я — не герой. Я — победитель,
И выйду им еще не раз!..»
2013
триумф
Добрые папа и мама
Дочь Афродитой назвали.
Назвали — и этим самым
С ней злую шутку сыграли.
Какая она Афродита
С огромным носом горбатым?
Какая она Афродита
С лицом, от прыщей щербатым?
Девице с ногами кривыми,
Костлявой, малого роста
Красивое редкое имя
Носить было очень непросто.
Дита служила Музе
(Служила других не хуже!) —
Играла в задрипанном ТЮЗе
Старуху одну и ту же.
Сыграв Ягу в самом начале,
Ей навсегда и осталась:
Попав в этот мир случайно,
Дита к нему привязалась.
Ее даже красить не надо,
Гример экономил на гриме;
Театр хохотал до упада,
Когда узнал ее имя!
Бабой-Ягой быть непросто:
Каждый ребенок-прохожий,
Подросток, а то и взрослый
Того и гляди плюнет в рожу!
А та ребятня, что приличий
И самых простых не знает,
Пальцем в автобусе тычет
И в голос ее обсуждает.
Даже знакомые дети
С ней не любили встречаться,
А пишут о ТЮЗе в газете —
О ней вспоминают нечасто.
Братья — и те порою
Смотрели, как на врага.
Словно имя втрое
Теперь ей Баба-Яга.
Дита на сцену в роли
Выйдет — и сразу гам:
«Иван, ты не видишь, что ли?!
Там, за тобой — Яга!»
Не ей будут хлопать в ладоши
(А как она этого хочет!!!) —
Все любят героев хороших,
А Бабу-Ягу — не очень!
Другая б на месте Диты
Не вынесла этого груза,
Хлопнула б дверью сердито
И бросилась прочь из ТЮЗа.
«Бросай! — говорила подружка, —
Для этого, что ль, народилась?»
Но Дита своей старушкой,
Словно принцессой, гордилась.
Даже родные братья
Шутить не гнушались над нею,
Когда она шила платья
Одно другого чуднее.
— Зачем тебе все эти тряпки? —
Спросили ее.
— А что же?
— Красивей не стать моей бабке,
Но красочней стать она может!
Придумать забавное слово
Иль жест для своей «принцессы» —
Все было для Диты не ново И делалось с интересом.
Пускай ненавидит каждый
Ее героиню на сцене,
Но верила Дита: однажды
Саму ее зритель оценит!
Месяцы, годы летели —
Все было серо, буднично,
Но вышел на прошлой неделе
Случай весьма необычный.
Когда закончилась пьеса,
Актрисе Марии Кружке
(Маша по роли — принцесса)
Дарили цветы и игрушки.
— Спасибо, мальчишки, девчонки! —
Но вдруг заметила Маша:
Девчушка стоит в сторонке
С букетом садовых ромашек.
Актриса девчушку эту
Своей одарила улыбкой
И потянулась к букету
Ручкою тонкой, гибкой.
Девчушка сказала Маше
По-взрослому твердо:
— Простите,
Но эти цветы — не ваши.
— Кому же они?
— Афродите!
Маша от гнева пылала,
Застряли слова в ее глотке.
Разве такое бывало:
Вниманье — не ей, а уродке?!
Ушам не поверила Дита
И лишь захихикала глупо.
«Ну что стоишь? Подойди ты!» —
Толкнул ее кто-то из труппы.
Совсем растерялась бедняжка,
В жизни ей не было хуже!
— Девочка. Мне, что ль, ромашки?
— Вам! А еще кому же?
Возьмите ромашки эти —
Здесь их 15 ровно.
Лучшей актрисе на свете —
Вам, Афродита Петровна!
Сама их растила на даче,
Чтоб вам подарить. Возьмите!
«Снится мне все, не иначе» —
Подумалось Афродите.
— Спасибо. Мне очень приятно, —
Девчушке она улыбнулась, —
Но все же не очень понятно:
Чем я тебе приглянулась?
А есть же другие актрисы —
Моложе, талантливей, краше:
К примеру, скажем, Лариса,
Виктория, Ольга иль Маша.
А я здесь ничем не прославилась —
Чем же тебе понравилась?
Девчушка замялась:
— Честно,
Не знаю сама, да только
На вас смотреть — интересно,
А на других — нисколько.
Услышав от Диты об этом,
Муж рассмеялся до слез:
— Трясешься над жалким букетом,
Как будто он сделан из роз!
— Девочка та.
— Погоди ты!
Когда у нас деньги были,
Я покупал тебе, Дита,
И орхидей, и лилий!
— Ни лилиям, ни орхидеям,
Ни даже цветов царицам —
Розам прекрасным — где им
С признаньем людским сравниться?!
Она ведь руками своими
Растила на даче их,
Она назвала мое имя,
Когда я — Яга — для других!
— Триумф! — муж смеется, —
Ей-богу!
— Он самый, — она сказала, —
Один человек — немного,
Но, Витя, не так уж мало!
Девчушка одна — не массы,
Но масс она чище и выше.
— Довольно точить здесь лясы!
— Такие сердцами слышат.
Считаешь, что это глупо?
Тогда почему не Кружку
Она выбирает из труппы,
А Бабу-Ягу, дурнушку?
— Нравятся ей дурнушки:
Вкус — твоего похуже!..
Тут Дита слова девчушки
Точь-в-точь повторила мужу,
Добавив:
— Ты смейся, Витя:
Смеяться не так уж сложно,
А зритель — один, но зритель,
Меня оценил как должно!
Пусть главных ролей я не знаю,
Великою пусть не слыву —
Свою роль не зря я играю
И жизнь не напрасно живу!
2014
тройка
1
На дворе — 21-й год.
Небо, как прежде, синее,
А земля — красна, и в героях — тот,
Кто выиграл войну с Россиею.
То, что раньше было храмом,
Стало зданием ЧК —
Двор завален всяким хламом,
Не разобранным пока.
Да и в здании не чище:
Пол стал черным от грязищи,
Все заплевано, в окурках,
Но не думая о том,
Люди в кожаных тужурках
Восседают за столом.
О тех, на скамьях, говорить нет смысла:
Они «строят счастье» довольно кисло:
Прикончат за ночь лишенцев9 пять,
Максимум — десять, и лягут спать.
Зато на венских стульях трое —
Вот настоящие герои,
Кто не тратит слов напрасных,
Усмиряя несогласных,
Кто работой увлечен
И не ждет в подмогу ЧОН10.
Их возбуждает ран кумач
И запах крови опьяняет;
Призванье каждого — палач —
Они того и не скрывают,
И каждый верит в то, что скоро,
Он станет «гением террора».
Не им с их трусостью и ленью
Мчать по степи в кровавый бой,
Но в битве с мирным населеньем
Героем делался любой.
Ребята эти твердо знают:
В борьбе все средства хороши —
И свое дело выполняют,
Как говорится, от души.
Иван Родионов по кличке Седой:
Неплохо знаком с уголовной средой:
Пошел с дружками на разбой;
Его — в Сибирь — само собой.
Он сгнил бы там наверняка,
Да получил нежданно волю.
Теперь работает в ЧК —
И службою своей доволен.