Последние его письма были весьма интересными. Я был свидетелем встречи Знаменского с писателем идущей за ним смены. Я отослал ему книгу В. П. Бутенко «Казачий алтарь» и очень скоро получил ответ с хорошим отзывом о книге. Письмо было мне, а относилось явно к Владимиру Павловичу. Знаю, что этих два сына Дона встречались на 90–летии Шолохова в Вешенской. Знаю, что реабилитация казачества продолжается.

Знаменский познакомил меня с такими видными писателями, как Ф. Абрамов, В. Белов, В. Астафьев, В. Чивилихин, поэтом С. Викуловым и другими. Знаменский описывает ветерана Великой Отечественной войны в стихотворении «Почему ветерана зовут ветераном?», в котором сказано и обо мне.

В самом начале 1997 года Анатолий Дмитриевич прислал мне последнюю свою книгу «У распятия» и письмо от 30.12.96 г.

«Получил Ваше письмо, очень хорошее и подробное, а потом и книжечку В. Белова — спасибо. По нашему безвременью это большая радость. Все же мы не одиноки на этом свете». «В этом году, — писал он, — вышла тут и у меня книга по той причине, что некоторые мои вещи включены теперь в региональные программы школ, и надо как‑то было представить писателя N ученикам и их родителям».

Несколько экземпляров этой книги, так подходящей для школ нашего хоперского края, я потом нашел и отослал в родной

Алексеевский район, а заодно и биографический альбом — стенд к 75–летию со дня рождения Знаменского.

У этого альбома — стенда уже была большая история. В самом начале нашей переписки Знаменский прислал мне книжку своих стихов. Я не сразу осознал, что многие стихи автобиографичны. Точнее, не сразу сообразил, что биографию писателя можно добавить и украсить его стихами. Нужен был толчок, и он случился к 60–летию писателя, когда я со своими студентами стал готовить первый стенд, а материалов было мало. Надо сказать, что вопросов на личные темы я никогда не задавал, боясь оторвать его от большой работы, старался узнать о нем из книг и печати. Да тогда и нельзя было писать о его работе на Севере. Так появился биографический стенд со скупыми словами биографии и содержательными стихами самого Знаменского. Оказалось, что и студентам такой стенд больше нравится. С появлением компьютерной техники стенд стал еще лучше, а в виде альбома его можно хранить в библиотеке.

А читатели ждут подробной биографии или книги о его произведениях.

Одной из последних публикаций о Знаменском был очерк В. В. Евдокимова об их совместной поездке в 1996 году на родину писателя с посещением Волгограда, Кумылженской, Слащевской и Вешенской под броским заголовком «И в засуху бессмертники цветут». Это был не только последний поклон писателя своей малой родине, на которой он увидел свет, но и суровое напутствие писателя в трудный и благородный путь. Это было и низким поклоном дорогим великим бессмертникам, корни которых в глубинах истории мужественного народа — донского казачества.

И теперь, в нашу надолго затянувшуюся засуху, и всегда потом, среди милых степных цветов, мы будем видеть Знаменского Анатолия Дмитриевича, талантливого русского, казачьего по рождению, родного и во всем нашенского писателя.

Дорогой Анатолий Дмитриевич!

Без особой нужды, а по велению сердца пишу тебе это письмо, чтобы сказать тебе, что ты писатель. Да, Толя, ты настоящий писатель, и я горжусь тем, что сидел с тобой за одной партой на Высших литературных курсах. Молодец!

Твой рассказ «Песнь песней» — прелесть! Мне даже захотелось быть дедом Яшкой, только я не люблю, когда меня бьют. Обнимаю тебя.

Уважаемый Анатолий Дмитриевич!

Недавно прочел в журналах Ваши рассказы «Прометей № 319» и «Песнь песней». В журнальной прозе истекшего года рассказы эти заметно выделяются.

Очень просил бы Вас прислать новые рассказы в «Огонек». Буду рад получить от Вас скорый ответ.

С приветом

Многоуважаемый Анатолий Знаменский!

Пишу к Вам из Польши, Варшавы. Я переводчица. Читала Ваш рассказ «Песнь песней» — и я в восторге. Он хорошо написан. Знаменито. Буду его переводить для издательства для сборника разных рассказов русских писателей.

Дорогой Анатолий!

… Журналу «Урал» исполнилось полных пять лет. За эти пять лет самым крупнъш и самым интересным романом будет твой «Иван-чай». Я нашим товарищам сейчас все время твержу, что проза этого года должна пройти под Знаменским. Он должен быть эталоном остроты и мастерства. Ты понимаешь, что это вовсе не комплимент и не банальная любезность. Мне это делать нужды нет. Я действительно рад, что твой роман печатается у нас, я горд этим. В журнале пошла настоящая проза.

Дорогой Анатолий!

…Каюсь, начал я читать «Иван — чай» по обязанности, но вскоре роман захватил меня, и я уже не выпускал его из своих рук.

Все мне интересно в твоей книге: и свежее чувство Севера (я северянин, завидовал тебе), и люди твои, и события, которые ты умеешь вязать в крепкий узел. Особенно с большим напряжением читал я первую половину романа. Меньше мне понравилась вторая половина, там ты, по — моему, несколько сбиваешься на беллетристику, схему. А в целом книга хорошая, настоящая.

Желаю тебе новых успехов, я верю в тебя!

Федор АБРАМОВ.

Ленинград. 14.10.1964 г.

P. S. Да, первый твой роман я тоже прочитаю. Писатель Знаменский мне интересен.

Толя! Ты написал прекрасную повесть «Завещанная река»! Обязательно пошли номер «дяде Левонтию» …об В. А стафьеве. Вот так и дальше надо, без хитромудрия.

К собранию приезжай пораньше. Поздравляю еще раз с творческой удачей!

Анатолий, здравствуй!

…Еще по дороге домой, в Переяславской или Каневской, я и Жора купили твой «Обратный адрес». Прочитал еще две твои повести. «Обратный адрес» меня потряс. Казалось бы, все обычно, жизнь знакомая и понятная, как кукурузный початок, а два дня хожу под впечатлением. Большой ты писатель, Анатолий! Это не комплимент. Просто я счастлив, что жизнь свела меня с тобой — мастером, у которого есть чему учиться. Общение с тобой обогащает, ибо на многое в жизни начинаешь смотреть иными глазами. И не только я…

… Особенно меня потряс сон Федора. Как это сделано! И как ты умело и тонко впряг в телегу мать Федора под самый конец. И никакой натяжки. Все естественно и мудро. Короче, и сон, и не сон… Нет слов, чтобы выразить.

Спасибо, Анатолий, за животворное волнение.

Твой Виталий.

Дорогой Толя!

Еще в феврале, когда я лежал после первой операции, прочитал твой великолепный, взволновавший меня до глубины души рассказ о М. Грекове («Панорама»), прочитал и собирался, как только встану, написать тебе свое восторженное мнение…