Вот и этот, только что пришедший…
Но он научится. Он будет знать. Я уверен в этом.
Вопрос времени. А время работает на него…
Особенно продуктивно время будет работать на него, если и он сам будет много, упорно, настойчиво, серьезно работать.
Есть и многие другие… Разные… Более сорока стали кандидатами наук, и двенадцать завершили докторские диссертации. Все они преданы нашей любимой специальности и больным.
Все ли?
Да. Все те, кто выдержал период адаптации в клинике, кто выдержал порой весьма жесткую, но совершенно необходимую в нашей работе требовательность руководителя, кто понял, как важны здесь самодисциплина, четкость и педантичность, глубокие знания и настойчивость, умение до конца бороться за жизнь больного…
Клиника занимается изучением заболеваний и повреждений позвоночника. Патология позвоночника в современной медицинской науке представляет собой весьма значительный, большой и важный раздел. Такое право на самостоятельность она получила по целому ряду причин. Прежде всего, потому что большое количество подобных пациентов, особенно молодых, страдают именно заболеваниями позвоночника. Во-вторых, трудность и сложность лечения, особые специальные методы и способы обследования таких больных. В-третьих, важность и значимость той функции, которую несет позвоночник в организме человека. И, наконец, деонтологические особенности хирургии позвоночника.
О деонтологических особенностях меня заставляет говорить то, что в последние годы методы ортопедической хирургии, методы активного хирургического лечения многообразных и сложных болезней позвоночника занимают все большее и большее место и приобретают важнейшее значение. Если в недалеком прошлом эти активные методы лечения были привилегией отдельных клиник и отдельных специалистов, то сегодня многие из них становятся достоянием более широкого круга врачей.
По-моему, это и хорошо, и плохо.
Хорошо, потому что большее количество больных может получить полноценное лечение, если это лечение проводится грамотным специалистом по продуманным и обоснованным показаниям.
Плохо по той причине, что хирургические методы лечения в руках недостаточно грамотного врача могут привести к тяжелым осложнениям и нанести больному серьезный ущерб. Вот почему мне и представляется особенно важной деонтологическая сторона хирургии позвоночника.
Кого можно, нужно и должно лечить оперативными методами лечения?
Кто и в каких условиях может оперировать пациентов с патологией позвоночника?
Оба эти вопроса представляются мне одинаково важными.
Важность их определяется тем, что хирургия позвоночника, как я уже упоминал, является хирургией повышенного риска – при оперативных вмешательствах на позвоночнике пока еще реальны осложнения, грозящие жизни пациента. Важность этих вопросов определяется и тем, что часто оперативные вмешательства на позвоночнике производятся не по жизненным показаниям.
Невольно возникает вопрос, не будет ли более правильным и разумным не предлагать такому пациенту оперативное лечение, предоставить болезненному процессу в позвоночнике продолжать свое развитие?
С моей точки зрения, это неверно.
Конечно, при уверенности в том, что операция принесет больному пользу, его следует лечить наиболее надежным и эффективным способом, несмотря на то, что такой способ таит в себе повышенный хирургический риск.
Но прежде, чем браться за оперативное лечение, каждый врач должен решить для себя целый ряд очень важных вопросов: владеет ли он в достаточной мере техникой хирургических операций на позвоночнике? В состоянии ли он провести предполагаемое оперативное вмешательство?
Положительно ответив на эти вопросы, врач должен еще решить, имеются ли в его распоряжении необходимые оснащение и инструментарий, достаточно опытные помощники, нужное количество крови. Короче говоря, в состоянии ли он оградить своего пациента от возможных случайностей. Имеет ли он право подвергнуть жизнь пациента риску предполагаемой операции. Имеет ли он моральное право произвести необходимое оперативное вмешательство. Не лучше ли для пациента лечиться у более знающего, более опытного и квалифицированного специалиста.
Расплатой за недостаточно объективное решение этих вопросов может быть здоровье, а то и жизнь пациента. Об этом всегда должен помнить врач хирург-ортопед.
Следовательно, прежде чем решаться оперировать больного человека на позвоночнике, каждый врач должен решить для себя – дозволено ли ему это?
Очень интересно наблюдать за моими помощниками и учениками на протяжении периода их становления.
Вот они, робкие, застенчивые, смущающиеся, появляются в клинике. Мало что понимают, мало что знают. А время бежит…
Постепенно осваиваются, привыкают, набираются знаний. С накоплением знаний приходит уверенность в себе, в действиях, в поведении. Один быстрее, другой медленнее осваивают специальность. Возникает первое испытание, первое столкновение с действительностью. Я имею в виду допуск к операционному столу. Ведь все, как правило, рвутся к операционному столу. А их не пускают.
Я глубоко убежден в том, что к операционному столу нельзя допускать неподготовленного хирурга. Операционный стол – это не учебный полигон. К нему может встать только квалифицированный врач, который многократно участвовал в подобной операции в качестве ассистента, неоднократно воспроизводил предстоящую операцию в анатомическом театре. Только тогда. И никаких скидок. По этой простой причине в клинике я допускаю к операционному столу только того, кто доказал свои знания и умение. Никаких уступок. Твердо. Настойчиво. Постоянно.
А время бежит дальше…
Одни быстрее, другие медленнее постигают жизнь клиники. Осваиваются. Становятся «своими» и очень быстро выступают в роли старожилов перед вновь пришедшими.
Одни быстрее, другие медленнее втягиваются в научную работу клиники, выбирают тему исследований. Научная работа – это тяжелый, я бы сказал, каторжный труд. Каторжный, особенно для клиницистов. Ведь на них лежит вся лечебная работа.
Научными исследованиями они занимаются после операционного дня, после изнурительного ночного дежурства. Ночами. За счет сна. За счет отказа от развлечений, от театров, кино, посещения друзей. За счет уплотнения рабочего дня. За счет использования каждой минуты времени. И так не день, не два, не месяц, а годы.
Работа на энтузиазме. Работа без материальных поощрений.
Представление о том, что работа научных сотрудников хорошо оплачивается, не совсем верно. Материальные блага приходят значительно позже…
Должен сказать, что научный руководитель часто попадает в трудную ситуацию. Такая ситуация порождается системой подготовки научных кадров.
Существуют различные пути подбора научных кадров. Чаще всего научный руководитель, руководитель клиники подбирает для работы людей, которые кажутся ему перспективными. В клинику приходят и «целевые» аспиранты – аспиранты, которых направляет учебный институт или научно-исследовательское учреждение для выполнения кандидатской диссертации. Так как время пребывания в клинике «целевого» аспиранта ограничено, то довольно быстро он получает тему для научного исследования. Его работа включается в план. А спустя несколько месяцев выясняется, что этот «целевой» аспирант ни по человеческим, ни по деловым качествам не пригоден к научной деятельности… А его работа включена в план. И нет никакой возможности, никакого пути исключить ее из этого плана. И хоть этот человек совершенно непригоден к научной работе, в большинстве случаев руководитель вынужден «тянуть» его, вплоть до того, что выполняет за него львиную долю его работы. Ну, а «защитившись» и получив ученую степень, такой научный работник долго паразитирует в науке, не давая взамен ничего…
Видимо, придет время, я в этом нисколько не сомневаюсь, когда эта сложность исчезнет с пути научных руководителей. Это крайне необходимо. В интересах дела. В интересах развития науки. В интересах государства. Нельзя, чтобы случайные люди попадали в нашу науку.