ским отрядам. Однако при первой возможности иностранные войска должны сниматься с партизанского фронта и заменяться сформированными национальными местными частями.

Здесь нет возможности более подробно останавливаться на организации, вооружении и тактике боя противопартизанских частей, но в общих чертах я считаю своим долгом заметить нижеследующее: противопартизанские отряды по своей организационной сущности, численному составу и управлению будут резко отличаться от классических дивизий нормальной регулярной армии.

Напомню читателю в общих чертах: партизаны до крайности подвижны, оснащены сильными огневыми средствами, их вооружение характеризуется легкостью и скорострельностью, а их тактика — внезапностью, непрерывностью маневра, скрытностью, эластичностью и интенсивностью боя накоротке. Боя ночью, в каждой труднопроходимой местности и при каждой погоде.

А потому противопартизанские отряды должны быть чрезвычайно гибко организованы, без перегрузки их штабами или обозами, сравнительно малочисленны (не количество, а качество), прекрасно вооружены, но без тяжелого оружия, с сильными разведывательным аппаратом. Должны иметь четкую связь и специальную организацию для пропаганды и агитации. Артиллерия и танки будут придаваться в исключительных случаях. Воздушная разведка и воздушная связь крайне желательна при помощи аппаратов системы гелиокоптер-вертолет.

Солдатский состав противопартизанских дивизий, вернее, как говорят американцы, «комбаттим», в свободном переводе — ударное дивизионное соединение, должен быть старательно обучен индивидуальном бою. Командный состав — личной инициативе. В бою с партизанами надлежит идеально ориентироваться на местности и уметь быстро схватывать боевую обстановку. На месте решаться, ибо у командного состава не будет времени на ожидание приказа свыше.

Знание психологии партизанского боя, психологических настроений местного населения, основных положений пропаганды и агитации должно входить в состав обучения противопартизанских дивизий.

Эти дивизии действуют, применяясь к местности, широко пользуясь камуфляжем, скрытым, но интенсивным маневром; главные переходы, как принцип, совершают ночью; атакуют внезапно; свои фланги и тыл обеспечивают дозорами, а очень часто только минами, и наносят удары накоротке, крайне интенсивной концентрацией огня и смелостью предпринятого маневра. В случае неудачи противопартизанские отряды немедленно прекращают бой. Решительно отрываются от противника и форсированным маршем выводятся на линию своих войск.

Вышеуказанные войсковые соединения исповедуют чрезвычайную активность, но не безрассудную смелость; решительность удара, но не затяжку боя. Подвижность, а не стабилизацию позиций. Твердость, но не жестокость. И, прежде всего и после всего, разведку и разведку. Разведку перед боем, во время боя и после боя. Разведку, как говорилось выше, и днем, и ночью. Вокруг неприятеля и вокруг себя. В лагере противника и в своих рядах. Разведка — основное оружие в борьбе против партизанского движения.

И, конечно, надо помнить о политике. Каждый командир противопартизанской дивизии от высшего до низшего командного состава, разрешая поставленную ему боевую задачу, должен тактически действовать, но обязан не забывать, что, тактически действуя, он должен постоянно политически думать. Ибо, как уже было сказано несколько раз, противопартизанская тактика неразрывно связана с противопартизанской политикой.

Вот в сжатых словах главная сущность противопартизанских акций.

При мудрой оккупационной политике, социальной справедливости и хорошо организованных антипартизанских дивизиях из национально настроенного элемента местного населения западным демократиям не придется бояться новых, чисто революционных военно-политических методов малой войны. Противника не следует бояться, но им нельзя и пренебрегать. Германское презрительное отношение к малой войне, как к войне против «зеленых бандитов», роковым образом отразилось на Восточном фронте и не раз ставило эту блестящую победоносную армию в чрезвычайно тяжелое тактическое, а иногда и оперативное положение.

Партизан страшен, но он, конечно, победим.

Это мы знаем из нашего боевого опыта, опыта на Восточном северном фронте со времен Второй мировой войны. Мы знаем, как часто сравнительно небольшие противопартизанские российские национальные части, действуя по вышеуказанным образцам, имели полный боевой успех, нанося партизанам смертоносные удары, и часто там, где застревали или вязли, а потом уходили в полном недоумении сильные, но тяжелые дивизии германской пехоты.

Ниже я считаю уместным привести два наиболее характерных примера из нашего личного опыта противопартизанской борьбы. Эти примеры полностью подтверждают все вышесказанные военно-политические положения и подчеркивают, «как надо и как не надо» вести войну против диверсий партизанских бригад.

★ ★ ★

Поздняя осень 1941 года. Первые «партизанские шалости» в тылу германского Восточного фронта. Мы формируемся на далеком севере, в тылу германской северной группы армейских войск. Партизаны начали организовываться в глубоких лесах Эстонии, Латвии и Белоруссии. И в то время, когда они начали выходить из своих тактических очагов, напряжение боев германских армий на всем Восточном фронте начало доходить до зенита. От Балтийского до Черного морей динамика германского стратегического наступления поглощает все оперативные и тактические резервы. В расположении тыловых комендатур находятся только слабые части этапных команд, полиция и полевая жандармерия.

Партизаны начинают наносить удары. Загорается тыл. Портятся дороги. Идут первые нападения на текущие к фронту боевые снабжения.

И вот оперативная разведка германского Генерального штаба северной группы армейских войск обращается к нам с осторожным вопросом: нельзя ли использовать против партизан формирующиеся русские национальные батальоны?

Вопрос в исторической перспективе совершенно ясен.

От того, как сдадут боевой экзамен русские батальоны, будет зависеть их будущая организационная судьба. Быть может, судьба будущей Российской национальной освободительной армии, а вместе с ней, как нам тогда казалось, и вопрос освобождения российской нации от революционной коммунистической идеологии.

Долго раздумывать не приходилось.

1-й русский национальный батальон был выдвинут на линию партизанского огня.

По понятным читателю причинам я рвался в расположение моих батальонов. Но Генеральный штаб армейской группы задержал меня в Пскове чрезвычайно важной и спешной работой. Вызванный мною по прямому проводу капитан, командир батальона, старый ветеран Гражданской войны, доложил, что политически опасаться нечего. Батальон, как офицерский, так и солдатский состав, глубоко охвачен национальным духом, хотя и состоит на 80 процентов из бойцов Советской армии. Батальон прекрасно вооружен и в совершенстве подготовлен. Командир батальона опасается только большого численного превосходства партизан, засевших в местных лесах.

В слегка морозную ночь северной осени батальон силою 400 штыков вышел из своих казарм и потянулся к месту боевой операции.

На рассвете, развернувшись в боевой порядок двумя ротами, оставляя третью в резерве, батальон начал входить в высокий лес.

Итак, первый бой. Первое огневое крещение русских национальных воинских соединений.

Пусть не говорят пацифисты об ужасах огневой войны. Каждый профессиональный солдат знает и другую сторону боя. Знает его красоту и величие. Величие любви, кто душу свою полагает за други своя — за идею, за жизнь своей нации и за ее государственную и историческую славу.

Солдат знает жгучую красоту, выходящую за сферу линии трансцендентального бинома — добра и зла.

Красоту напряжения до отказа психических сил, когда ритм человеческого сердца сливается с дыханием природы, когда все чувства обострены до предельной, болезненной крайности, когда между небом и землей рушатся все границы видимого и невидимого, и солдат, идя в бой, душою осязает то, что до сих пор было недоступно его физическим чувствам.