- А тот парень, отец Сони, он, я так понимаю, отказался на ней жениться? – уточнила я.

- Да он вроде бандитом оказался, и пригрозил ей, если она будет к нему лезть, он её прихлопнет.

- Понятно, - кивнула я, понимая, что больше ничего не узнаю.

Я вышла на улицу, и похлопала себя по карманам в поисках

сигарет. Но сигареты кончились, и я подошла к палатке.

- Дайте пачку « парламента », - попросила я, и тут же поправилась, - лучше дайте блок, - получила сигареты, заплатила, и села в машину.

Сейчас поеду к Семену Аркадьевичу, и надаю ему по ушам.

Долго я стучала в дверь морга, Семен Аркадьевич не спешил открывать, но, в конце концов, щёлкнул замок.

- Это ты, - воскликнул патологоанатом недовольно.

- Да, я у меня к тебе долгий и серьёзный разговор, - я влетела в морг.

- Вика, стой, - крикнул он, но я уже вбежала в прозекторскую, и обомлела.

Прямо на столе, на котором вскрывают трупы, сидела голая девица. Вот, значит, чем он тут занимался, пока я к нему колотилась! Старый ловелас!

- Вика, я занят, - воскликнул Семен Аркадьевич.

- Вижу, - бросила я многозначительный взгляд на голую девицу, - хоть прикрылась бы из приличия, - буркнула я.

- Значит так, Семен, - ткнула я в него пальцем, - сейчас тебе придётся положить на этот стол другую представительницу прекрасного пола.

Семен Аркадьевич разинул рот от изумления, девица тоже.

- Ты... ты... – прозаикался он, - что т-ты хочешь сказать? Ты...

- Обрадовался было, что я свою кандидатуру предлагаю? – прищурилась я, - нет, милый, сейчас ты вытаскиваешь из рефрижератора Софью Авдееву, и вскрываешь её.

- Ни за что! – рявкнул он, - и не проси.

- Девушка, слезьте со стола, - с улыбочкой попросила я, схватила журнал, нашла номер ящика, и рывком открыла его.

Меня чуть не стошнило от этого зрелища, но я умею держать себя в руках, и лично перетащила Софью на стол.

- Давай, - рявкнула я на него.

Девица какое-то время тупо смотрела на свою соседку, потом завизжала, и свалилась со стола в обморок.

- Люся, - бросился Семен Аркадьевич к своей любовнице, подхватил на руки, и оттащил в подсобку, вернулся, и набросился на меня с руганью, - кто позволил тебе сюда врываться, и командовать?

- Вскрывай труп, я сказала, - зашипела я, и вытащила из

кармана триста долларов, - хочешь? Вскрывай?

Надо отдать должное Семену Аркадьевичу, он мгновенно сориентировался, и, увидев деньги, воскликнул:

- Пятьсот.

- Чёрт с тобой, - я вынула ещё две сотни, - вскрывай, а я тут, рядышком посижу, не хочу на это смотреть.

- Трупы вытаскивать из холодильника ты можешь, - покосился

он на меня, и занялся Софьей.

Прошло много времени, наконец, он позвал меня к себе.

- Труп убрал? – спросила я.

- Убрал, - кивнул Семен Аркадьевич, вытирая пот со лба, - ты,

Вика, как всегда, оказалась права.

- Значит, убийство? – победоносно воскликнула я.

- Да, - кивнул он, - отравление сулемой.

- Чем? Чем?

- Есть такой яд, - воскликнул Семен Аркадьевич, - сулема, им делают спринцевание при криминальном аборте.

- Давай без терминов, - поморщилась я.

- Давай, у неё в желудке оказалась сулема, при чём в огромном количестве. Кто-то, явно полный профан в судебной медицине, намешал ей в водяру сулемы. Кстати, гони деньги.

Я молча передала ему доллары, и в этот момент дверь хлопнула, и в морге появился Максим.

- Что ты здесь делаешь? – налетел он на меня, перевёл взгляд на Семена Аркадьевича, который ещё был в фартуке, перепачканном кровью, - только не говорите, что вы...? – он замолчал, и звенящим голосом спросил, - вы вскрыли труп Софьи?

- Вскрыли, - кивнула я, - и я оказалась права, её убили.

- Так, - Максим с размаху плюхнулся на стул.

- У неё в желудке сулема, - пояснил Семен Аркадьевич.

- Но сулему применяют при абортах, криминальных, - воскликнул мой муж, - может, она недавно аборт делала?

- Нет, - покачал головой Семен Аркадьевич, - беременна она не

была, и аборта не делала. А сулема, как я уже сказал, была у неё в желудке, а при аборте делают спринцевание женщине туда.

- Куда – туда? – не понял Максим.

- Между ног, - рубанул с плеча Семен Аркадьевич, - это был не

аборт, а убийство. И потом, сейчас используют более гуманные методы для аборта, нежели введение сулемы. Например, вакуумный. Кто-то пытался выдать убийство за криминальный аборт, слышал, что этот яд вводится, что убить плод, и подмешал его в водку.

- Она пила самогонку, - воскликнула я, - у неё на столе самогонка стояла.

- Мало ли что у неё на столе стояло, - нервно воскликнул

Семен Аркадьевич, - у неё в желудке была водка, а не

самогонка. Этот кто-то, убийца, не знал, что при абортах яд вводится другом образом... – и он развёл руками, - думал, ну, найдут сулему в крови, решат, что аборт делала, а проверять женские органы не станут. Да так и получилось бы, я бы тоже так подумал, если бы не стал проверять желудок, нашёл бы в крови сулему, и не стал бы ничего проверять. А так, Вика отчего-то решила, что это убийство, наехала на меня, вскрывай, и всё тут. Отчего ты решила, что это отравление?

- Я говорила с соседкой Софьи, и она видела, что после меня к ней приходила какая-то девушка. При чём одетая как та, что увезла Петю, в стиле 60-х годов. И ещё один момент, она слишком быстро умерла, так быстро умирают только от цианистого калия. Алкоголем быстро отравиться невозможно. Даже, если она выпила бы этой палёной водки за пять минут до моего прихода, она была бы ещё жива. Так быстро водкой не травятся. Время должно пройти, при таких отравлениях порой успевают откачать. Я, кстати, слышала, что алкоголь усиливает действие яда, и решила, что тут мог иметь место этот факт.

- Синергизм! А ты молодец, соображаешь! – воскликнул Семен Аркадьевич, - именно так всё и было, сулема среагировала с алкоголем, и привет, на тот свет.

Я посмотрела на Максима, в его глазах мелькнула злость, он вскочил с места, схватил меня с силой за предплечье, и грубо вытолкал на улицу, где в это время бушевала метель.

- Ты что себе позволяешь? – зашипел он разъярённо, - не смей лезть в мою работу! Я к тебе в ресторан не лезу, и ты держись от МВД подальше.

- Чего ты так злишься? – посмотрела я на него.

- Как мне не злиться? На кой чёрт мне « висяк » в конце года? Дура!

- Значит, я дура? – мне на глаза навернулись слёзы, и я, не

дожидаясь ответа, бросилась к машине.

- Вика, стой! – бросился за мной Максим, - Викуль, солнышко моё, - он схватил меня за руки, - ну, прости, я погорячился. Это я дурак, - воскликнул он, - ну, ты чего? Плачешь? Сладкая моя, ну, прости, пожалуйста.

Я молча прижалась к нему, вдохнула запах одеколона, но слёзы продолжали катиться по щекам.

- Вик, - он погладил меня по голове, - ты не сердишься?

- Я обижена, - прошептала я.

- Я люблю тебя, всем сердцем люблю, но мне моя работа уже так надоела, что выть хочется. Видишь этих крутых, пальцы веером, все в золоте, а через несколько часов звонок, отпускай такого-то. Звонок не от кого-нибудь, а от самого главного прокурора. И что мне делать? Работа собачья, каждый норовит облаять, одни считают нас взяточниками, другие просто ненавидят. Я хотел спихнуть Софью с плеч, а тут ты!

- Как ты можешь так говорить? – подняла я на него глаза, - я считала тебя честным, без страха и упрёка. Потому и вышла за тебя.

- А я такой и есть, но просто этот месяц выдался тяжёлым, -

Максим крепко стиснул меня в объятьях.

- Ты врёшь! – затряслась я, - а ну отвечай, на какие деньги ты купил мне серьги с бриллиантами на день рождения? Говори немедленно!

- Викуль, ну, ты чего? – воскликнул Макс.

- Говори, - зарыдала я, - взятку взял, да? Тебя заедает то, что я богаче тебя, ты не раз это говорил. Ещё машину купить хочешь.

- Вика! – встряхнул меня Максим, - как ты можешь так говорить? Что за блажь? Никаких взяток я не брал!