Я нашла дрова, растопила печь, и стала раскатывать тесто. Максим в это время занимался котлом в подвале, в доме было прохладно, и он пошёл включать отопление.

Когда он вошёл на кухню, подёргал носом, и укоризненно воскликнул:

- Зря ты печку разожгла. Откуда ты, кстати, умеешь это?

- Да меня в деревню летом в детстве отправляли, - улыбнулась я, и запихнула в печку блюдо с клюквенным пирогом.

- Да ты у нас мастер на все руки, - обнял меня Максим.

- Холодно, - воскликнула я кокетливо, и прижалась к нему посильнее.

- Сейчас будет тепло, - пообещал Макс, - только я буду к этому непричастен.

- Как это?

- Мы эту печку не топим, она сумасшедшая, - вздохнул мой

любимый, - у неё тяга, как у собаки.

- Разве у собак есть тяга? – наморщила я лоб.

- Это я образно, - отмахнулся Максим, - она сейчас раскалится, и жара будет такая, Африка взвоет от зависти.

- Может, загасить? – забеспокоилась я.

Мне совсем не улыбалось спать в жаре, я даже на ночь открываю окно, чтобы в спальне было прохладно.

Существует такое выражение – не спи, замёрзнешь – и я с ним полностью согласна, в холоде всегда тянет в сон. Забьёшься в уголок, закутаешься, дрожишь, и через несколько минут проваливаешься в глубокий сон.

- Не выйдет, - вздохнул Максим, - она уже раскалилась.

Мы поели вкуснейшего пирога, я ещё сделала с рыбой с

капустой, и мясом, и легли спать.

Ну, сначала мы, как всегда, не спали, потом не могли уснуть из-за жары, всё-таки заснули к утру, и, проснувшись, я почувствовала, что сейчас с ума сойду от жары.

Коротенькая ночная рубашка прилипла к телу, а по коже тёк

пот. Максима рядом не было, я нашла его на крыльце, с сигаретой.

- С добрым утром, - улыбнулась я, прислонившись спиной к косяку.

- Да уж, доброе, - процедил Максим, - впору кровать во двор вытаскивать.

- Милый...

- Иди сюда, - он обнял меня, и стал целовать.

Хорошо мне с ним, подумалось мне. Тогда почему я тянусь к Диме? Неужели до сих пор люблю? Я прислушалась к себе, чувства какие-то смешанные...

С одной стороны, я жить не могу без Максима, а с другой...

Чёрт возьми, может, лучше одной?

Новый год мы чуть не пропустили, на пару минут вырвались из любовного омута, и очухались лишь третьего числа. За окном мела метель, я села на кровати, посмотрела на спящего

Максима, потом в окно.

Состояние было странное. Сплю я мало, веду ночной образ жизни, и теперь сидела обалделая.

- Что не спишь? – открыл глаза Максим.

- Я уже выспалась, - я взяла с тумбочки сигареты, и щёлкнула

зажигалкой.

- Вика, хватит смолить! – возмутился Максим, и отнял у меня сигарету, - я думал, что за время беременности ты бросишь курить. Или ты и беременная курила?

- Пыталась, - улыбнулась я, - но тут же бросала.

- Я с тобой спячу!

Я выпрыгнула из кровати, и поспешила на кухню. И, едва включила чайник, раздался звонок в дверь.

Максим первый подошёл к двери, выглянул в окно, и открыл дверь.

- Привет, Максимка, - раздался громогласный мужской голос, - чего не открываешь? Второй день уже колотимся, смотрю, машина стоит, а дверь открывать не хочешь, - и он обратил

внимание на меня, - о, теперь понятно, почему не открывали.

- Да вы проходите, - проявил радушие Максим, и вместе с мужчиной лет пятидесяти в дом вошли женщина лет сорока, и молодая девушка, примерно, моя ровесница.

- Мы ж, всякий раз, как вы тут на Новый год появляетесь,

празднуем вместе первого числа, - по-видимому, это был сосед, - а тут не открываешь.

- Знакомьтесь, - воскликнул Максим, когда они прошли на кухню, - моя жена, Эвива.

- Да ты женился! – воскликнул сосед, которого, кстати звали Филиппом, - а почему Ванька ничего не сказал? Ведь был тут летом. С ума сойти! Какая красавица!

Я слегка покраснела, и перевела взгляд на девицу, которая смотрела на Максима влюблёнными глазами.

- А мы-то думали, ты на нашей Сашке женишься, - воскликнул Филипп, - а тут такое.

- Без меня меня женили, - улыбнулся Максим, - только я поводов не давал, чтобы вы так думали, и потом, женятся по

любви.

- Пошли к нам, - воскликнул Филипп, - отметим Новый год.

- Лучше вы к нам, - возразил Максим, - тем более, вы уже здесь.

- Ладно, мы сейчас, - воскликнул Филипп, и они выкатились из дома.

- Празднуй теперь с ними, - поморщился Макс.

- Твои соседи? – прислонилась я к тумбе кухонного гарнитура.

- Да, - он заключил меня в объятья, - ты не против, чтобы отметить с ними Новый год?

- А почему бы и нет, - пожала я плечами, - сейчас приготовлю что-нибудь вкусненькое, а ты засунь шампанское в холодильник.

- Я думаю, они самогонку притащат, она у них такая!

- Какая?

- Градусов сто!

- Разве такая бывает? – усомнилась я, - разве что спирт.

- У них всё бывает, - кивнул Максим, и засунул шампанское в морозилку, а я вынула замаринованную утку, сковородку, завернула её в фольгу, и засунула в духовку.

- Это надолго?

- Часа на два, - ответила я, и вынула деликатесы, которые мы привезли из Москвы.

Соседи оказались неплохими людьми, мы приятно провели время, от самогонки, прав был Максим, они её принесли, я отказалась, и с удовольствием попробовала водку на крыжовнике. Она оказалась очень нежной и приятной, с чудесным запахом, и чуть сладковатой.

Судя по всему, Филипп бывший моряк. Я так решила потому, что он через каждые два слова повторял знаменитое морское « тысяча чертей », а потом и вовсе стал рассказывать о своих морских подвигах.

Максим был недоволен, а мне рассказы Филиппа показались интересными, и я с удовольствием их слушала.

- А ты рому попробовать не хочешь? – спросил Филипп меня вдруг.

- О нет, - воскликнул Максим, - никакого рома! Ты ей сейчас дашь неразбавленного, помню, что со мной было.

- Ничего со мной не будет, - весело заявила я, - я люблю ром.

- О, сейчас, - Филипп сбегал к себе, и притащил бутылку.

Я хлебнула, и чуть на месте не скончалась.

- Тот ром, что меня потчевал мой бывший муж, был слабее, - простонала я, охая.

- Да сейчас продают ерунду, - отмахнулся Филипп, - а это старый, с каких годов, не помню, хранится.

- Круто! – только и смогла сказать я, пытаясь отдышаться.

Оглушительный звон моего мобильного всех оглушил, я

вытащила его из кармана, раскрыла, и скривилась.

- Моя, столь нелюбимая, тёща? – улыбнулся Максим.

- Она самая, - кивнула я, - привет, мам. С Новым годом.

- Вика! – всхлипнула маман, а у меня мурашки поползли по спине.

На моей памяти она со слезами звонила мне, когда Асюта попала в автокатастрофу, и, когда похитили Василинку.

- Мама, что случилось? – испугалась я.

- Костик умер, - всхлипнула мама.

- Как? – закричала я, - я же была в больнице, операция прошла успешно.

- Эта, да, он уже почти выздоровел, и чувствовал себя прекрасно, но он, ты знаешь, часто жаловался на боли, а ко врачу идти не хотел, а оказалось, что у него аппендицит. У него случился приступ в больнице, стали срочно оперировать, а врач был после встречи с Нового года, вообщем, он, врач, по пьяной лавочке перепутал ампулы, и вместе двух кубиков анастезии вколол ему кубик анастезии, и кубик адреналина. Он

умер от остановки сердца.

- Боже мой! – простонала я.

- Приезжайте в Москву, послезавтра похороны, - всхлипнула маман.

- Хорошо, - ошарашено проговорила я.

- С Новым годом, - прошептала маман, и отключилась.

- Что случилось? – обеспокоено спросил Максим, я вкратце всё рассказала, и попросила самогонки.

- Ты что? – испугался Максим, - она крепкая!

- Плевать, - воскликнула я, и заплакала.

Что же это происходит? Сначала Бодя, потом Костик!

Филипп сочувственно покачал головой, и налил мне в стакан самогонки.

- Только осторожнее, - предупредил он, и я тут же выпила её залпом.