РАССКАЗ О НЕСОСТОЯТЕЛЬНОМ ДОЛЖНИКЕ
Все потеряв — имущество и дом,
Муж некий деньги задолжал кругом.
И, в неоплатных обвинен долгах,
Он брошен был в темницу в кандалах.
Прожорлив, дюж — в тюрьме он голодал
И пищу заключенных поедал.
Не то что хлеба черствого кусок,
Корову он украл бы, если б мог.
Изнемогли от хищности его
Колодники узилища того
И наконец начальнику тюрьмы
Пожаловались: «Гибнем вовсе мы!
Безропотно мы жребий наш несли,
Пока злодея к нам не привели.
Он, осужденный просидеть весь век,
Всех нас погубит, подлый человек.
Едва нам пищу утром принесут,
Он у котла, как муха, — тут как тут.
На шестьдесят колодников еда
Его не насыщает никогда.
«Довольно! — мы кричим. — Оставь другим!»
А он прикидывается глухим.
Потом вечернюю несут еду
Ему — на радость, прочим — на беду.
А доводы его одни и те ж:
«Аллах велел — дозволенное ешь».
Так он бесчинства каждый день творит
И нас три года голодом морит.
Пусть от казны паек дадут ему
Или очистят от него тюрьму!
Мы умоляем главного судью —
Пусть явит справедливость нам свою».
Смотритель тут же пред судьей предстал
И жалобу ему пересказал:
Все расспросил судья и разузнал
И привести обжору приказал.
Сказал ему: «Весь долг прощаю твой.
Свободен ты! Иди к себе домой!»
«Твоя тюрьма — мой рай, — ответил тот,—
Мой дом и пища — от твоих щедрот.
Коль из тюрьмы меня прогонишь ты,
Умру от голода и нищеты».
«Когда несостоятельность твоя
Впрямь безнадежна, — говорит судья,—
То где твои свидетели?» — «Их тьма!
Свидетелей моих полна тюрьма».
Судья: «Несчастные, что там сидят,
Лишь от тебя избавиться хотят;
Они и клятву ложную дадут!»
Но тут весь при суде служащий люд
Сказал: «Хоть жди до Страшного суда,
Долгов он не заплатит никогда!
Его на волю лучше отпустить,
Чем целый век за счет казны кормить».
Судья помощнику: «Ну, если он
Действительно до нитки разорен,
Его ты на верблюда посади;
А сам — с глашатаями впереди —
Весь день его по улицам вози,
Всем о его позоре возгласи,
Что нищий он, чтоб ни одна душа
Ему не доверяла ни гроша,
Чтобы никто с ним ни торговых дел,
Ни откупных водить не захотел.
Всем возглашай, что суд ни от кого
Не примет больше жалоб на него,
Что ничего нельзя с него взыскать
И незачем в тюрьму его таскать!
О стонущий в оковах бытия!
Несостоятельность — вина твоя!
Нам от пророка заповедь дана.
«Неплатежеспособен сатана,
Но ловок он вводить людей в обман,—
Так не имей с ним дел!» — гласит Коран.
В делах твоих участвуя, банкрот
Тебя до разоренья доведет».
Был на базаре курд с верблюдом взят,
Поставивший дрова в горшечный ряд.
Бедняга курд о милости взывал,
Монету в руку стражнику совал,
Но все напрасно — так решил, мол, суд,
На целый день был взят его верблюд.
Обжора на верблюда сел. Пошли,
По городу верблюда повели,
Не умолкая, барабан гремел,
Народ кругом толпился и глазел.
И люди знатные, и голь, и рвань
Возле базаров, у открытых бань
Указывали пальцем. «Это он.
Он самый», — слышалось со всех сторон.
Глашатаи с трещотками в руках
На четырех кричали языках:
«Вот лжец! Мошенник! Низкая душа!
Он не имеет денег ни гроша!
Всем задолжать вам ухитрился он!
Да будет он доверия лишен!
Остерегайтесь дело с ним водить!
Он в долг возьмет — откажется платить!
Вы на него не подавайте в суд!
Его в темницу даже не возьмут!
Хоть он в речах приятен и хорош,
Но знайте, что ни скажет он, — все ложь.
И пусть он к вам придет в парчу одет —
Исподнего белья под нею нет.
Чужое платье поносить на час
Он выпросит и вновь обманет вас.
Он приведет корову продавать —
Не вздумайте корову покупать.
И помните, корову он украл
Иль простаку барыш пообещал.
И кто одежду купит у него,
Сам будет отвечать за воровство.
Когда невежды мудрое гласят,
Ты знай, что эта мудрость — напрокат!»
Так ездили, пока не пала тень.
Курд за верблюдом бегал целый день.
Обжора наконец с верблюда слез.
А курд: «Весь мой барыш дневной исчез.
Ты ездил целый день, и у меня
Соломы нет, не то что ячменя.
Плати!» А тот в ответ: «Соломы нет?
Как вижу я, рассудка дома нет,
Несчастный, в голове твоей пустой!
Ты сам ведь бегал целый день за мной.
Глашатаев громкоголосых крик
Седьмого неба, кажется, достиг!
Что разорен, что все я потерял,
Все слышали — ты только не слыхал.
Я от долгов судом освобожден.
«Да будет он доверия лишен!
Обманщик, надуватель он и лжец!» —
Кричали обо мне. А ты, глупец,
На что надеясь, бегал ты за мной,
Весь день терпя и духоту и зной?»