Достоевский рассказал мне, между прочим, следующий психологический случай. В Киеве (или возле Киева — не помню) есть монах, известный своей жизнью, к которому со всех концов России идут исповедоваться в таких грехах, признаться в которых не смеют священнику. "Привык я ко всему, — говорил этот монах, — слышал я такие грехи, которые трудно даже представить себе, видел страшные, гнойные раны души человеческой, но все же иногда услышишь такое, что сердце перевернется и духу не хватит дать молитву и допустить человека до причастия. Раз ко мне ползком приполз один крестьянин, и вот в чем признался: был у них на Масленице праздник, народ гулял; собрались они, три или четыре человека, и стали предлагать, чтоб кто-нибудь из них на спор решился сделать такую дерзость, такое святотатство, чтоб хуже и придумать нельзя было. И взялся за это дело кающийся крестьянин. Он должен был всю первую неделю поста проговеть, аккуратно ходить в церковь, исповедаться и, причащаясь, удержать во рту причастие и вынести его из церкви, затем с товарищами пойти в поле, положить причастие на известное место, зарядить ружье и в него выстрелить. (Дойти до подобной мысли! — просто писать невыносимо.) Крестьянин отговел, удержал во рту причастие, собрал товарищей, выложил причастие, зарядил ружье, прицелился и в ту секунду, когда хотел спустить курок, совершенно спокойно и весело, вдруг ясно, отчетливо увидел, что целится в распятого Спасителя. Ружье выпало из рук, и он упал без чувств". Мы долго говорили по поводу этого случая, но приводить наш спор я не имею времени[1019].
Под конец мы говорили о самолюбии и о конфузливости как об одном из проявлений самолюбия. Достоевский сказал, что я, должно быть, очень самолюбив! Он высказал одну мысль, которая мне очень понравилась: "Вы боитесь впечатления, производимого вами на незнакомого человека; вы разбираете ваши слова, движения, упрекаете себя в бестактности некоторых слов, воображаете себе то впечатление, которое произведено вами, и — непременно ошибаетесь; впечатление, произведенное вами, непременно другое, а все это потому, что вы себе представляете людей гораздо крупнее, чем они есть, — люди несравненно мельче, простее, чем вы себе представляете".
Я собрался. Он сказал, чтоб я приезжал к нему через неделю в среду и что мы вместе поедем к князю Мещерскому, у которого собираются по средам.
Новый кружок, новые люди, новая струя свежего воздуха в моей душной атмосфере, которая меня совсем было морить стала.
Автограф // ЦГИАЛ. — Ф. 1120. — Оп. 1. — ед. хр. 87.
См. выше запись от 1 января 1873 г.
80. В. П. Мещерский — М. П. Погодину
<С.-Петербург. Начало января 1873 г.>
…Сделайте великую милость — потерпите без гнева и злобы на нас, грешных, еще недельки две — относительно находящихся в редакции "Гражданина" статей ваших, ибо прошло три недели пока вступил новый редактор, человек пожилой и больной, к которому — потому что он Достоевский — я не могу относиться иначе как с величайшею деликатностью[1020]. Ваши статьи задержались в беспорядке прежней редакции, и г. Достоевский взял их и прочтет…
Автограф // ЦГАЛИ. — Ф. 373. — Оп. 1. — Ед. хр. 235.
81. М. П. Погодин — Н. П. Барсукову
<Москва> 11 января <1873 г.>
…Что говорят о "Гражданине"? Достоевского вещи прекрасные[1021]. Надобно поддержать газету всеми силами[1022], но жаль, что попадаются вещи нехорошие, например, насмешки над профессором Градовским, о котором я слышал очень много хорошего[1023]…
Автограф // ЦГАЛИ. — Ф. 87. — Ед. хр. 66.
82. М. П. Погодин — Н. П. Барсукову
<Москва> 20 января <1873 г.>
…Статьи г. Достоевского представляют много любопытных разоблачений. Как приняты они в Петербурге?[1024]
Автограф // ЦГАЛИ. — Ф. 97. — Ед. хр. 66.
83. А. Н. Майков — Н. Н. Страхову
<С.-Петербург> 20 января 1873 г.
…Ввиду того, что скоро увидимся, я и писать вам ничего не буду. Не могу только не сказать, что, кроме Бычкова[1025], вас поджидает Федор Михайлович Достоевский, на которого теперь залаяла вся свора прогресса. Господи, как ругаются! Но ругательства бы еще ничего: как клевещут![1026] Этого я не понимаю. А полемике публика верит. Отсутствие серьезного отношения к жизни ужасно…
Автограф // ГПБ. — Ф. 747. — Ед. хр. 21.
84. А. А. Шкляревский [1027] — А. С. Суворину
<С.-Петербург> 23 февраля 1873 г.
Итак, в конце концов выходит, что мне нельзя в данный час выбраться из Петербурга, невозможно и остаться; затем один исход: лечь в больницу. Его требует не только одна болезнь, но и другие расчеты, так как больница может поставить меня и в очень хорошее денежное положение. У меня есть несколько начатых рассказов, из которых один особенно удачен и почти готов. Я предполагаю его сдать в "СПб. ведомости"; для того, чтобы его закончить и поправить, нужно не более четырех дней усидчивой работы, но, верите, вовсе не от лени; напротив, я теперь постоянно работаю, — я в продолжение трех или четырех недель не могу взяться за это: так сложились обстоятельства. Сначала черт поднес Трашнеля[1028] с предложением продать все тома сочинений новой редакции и состав статей (которые я приготовил Турбе[1029]) — Печаткину[1030]. Печаткин проводил меня недели полторы, я ходил к нему каждый день, и дело не то чтобы разошлось, но и не сошлось, потому что Печаткин отложил до удобного для него времени. Затем тот же Траншель, в типографии которого печатается "Гражданин", передал мне, что Достоевский говорил ему, будто бы он с удовольствием принял бы от меня рассказ. Вследствие сего, польстившись на гонорар от восьми до десяти копеек строка, я дня в три из бывшего у меня напечатанного рассказа сделал новый, лучше сказать, не рассказ, а размышление присяжного поверенного, и отдал ему для передачи Достоевскому, с тем условием чтобы мне получить ответ на днях[1031]. Между тем, вот уже три недели я не добьюсь никакого толка, а я Мещерского никогда не застаю дома, на письма не отвечают и рукопись не возвращается, несмотря на неоднократные требования. Будь же она у меня, Маркс[1032] и Клюшников[1033] взяли бы ее с удовольствием и сейчас бы выдали гонорар вперед[1034]…
Автограф // ЦГАЛИ. — Ф. 459. — Оп. 1. — Ед. хр. 4764.
85. И. А. Шестаков [1035] — Н. Н. Страхову
1019
Рассказанный Соловьеву случай лег в основу очерка Достоевского "Влас", напечатанного в "Гражданине". — 1873. — № 4. — 22 января.
1020
См. п. 76.
1021
Погодин пишет под впечатлением от двух первых номеров "Гражданина" 1873 г. (1 и 8 января). В них напечатаны под рубрикой "Дневник писателя" статьи Достоевского "Вступление", "Старые люди" и "Нечто личное". Об участии Погодина в "Гражданине" см. Лит. наследство. — Т. 83. — С. 328-329.
В связи с изданием "Гражданина" Погодин отправил Достоевскому ряд одобрительных писем. "Жму вам крепко руку, — писал он в одном из них. — Надо работать всеми силами против легиона. Я, хоть на старости, буду присылать ко всякому номеру" (Звенья. — VI. — 1936. — С. 445).
1022
В июне 1873 г. Погодин писал Т.И. Филиппову:
"…Его ("Гражданина") надо поддержать. Соберитесь все, господа, кто принимает к сердцу, т. е. кому противны нынешние оргии…" (Лит. наследство. — Т. 15. — С. 151-152).
1023
В № 2 "Гражданина" опубликована в разделе "Ералаш" ироническая заметка о писателе передовых статей "Голоса" — бывшем редакторе "Гражданина" Г. К. Градовском, будто бы явившемся на юбилейный обед по случаю десятилетия газеты, держа под мышкой что-то "вроде простыни". Это был текст его речи. По просьбе испуганного редактора "Голоса" А. А. Краевского речь эта не была произнесена; автор должен был переделать ее в серию передовых статей.
В письме без даты Погодин писал Достоевскому по поводу этой заметки:
"Но напрасно "Гражданин" против "Голоса" <…> О пр<офессоре> Градовском я слышал только хорошее" (Звенья. — VI. — С. 445).
Высказывалось предположение, что Достоевский — автор этой заметки или, во всяком случае, в ней видно его "редакторское вмешательство" (см. Виноградов В. В. Достоевский и А. А. Краевский // Достоевский и его время. — Л., 1971. — С. 26-28).
1024
Погодин, по-видимому, ознакомился уже с третьим номером "Гражданина", в котором Достоевским помещена была под рубрикой "Дневник писателя" статья "Нечто личное". В ней он подробно говорил о своих отношениях с Чернышевским и обличал "окололитературных и литературных" сплетников.
1025
Афанасий Федорович Бычков (1818-1899) — историк и археолог, автор ряда крупных археографических трудов.
1026
Резкие нападки на Достоевского, появившиеся в это время в революционно-демократической и либеральной печати, были вызваны выходом в свет отдельного издания "Бесов", а также тем, что Достоевский стал редактором такого обскурантистского издания, как "Гражданин".
1027
Александр Андреевич Шкляревский (1837-1883) — беллетрист, автор нескольких "уголовных" романов. О его встрече с Достоевским рассказывает со слов последнего в своих воспоминаниях В. В. Тимофеева (О. Починковская) — "Год работы со знаменитым писателем" // Исторический вестник. — 1904. — № 2. — С. 523-525. См. также "Лит. наследство". — Т. 83. — С. 344-345.
1028
А. И. Траншель — петербургский издатель и владелец типографии.
1029
Василий Петрович Турба (1849-1888) — в это время издатель журнала "Сияние".
1030
Вячеслав Петрович Печаткин (1819-1898) — бумажный фабрикант, книгопродавец и издатель.
1031
Рассказ "Накануне защиты преступника (из записок присяжного поверенного)" появился в № 12 "Гражданина" 19 марта 1873 г.
1032
Адольф Федорович Маркс (1838-1904) — издатель еженедельного иллюстрированного журнала "Нива".
1033
Виктор Петрович Клюшников (1841-1892) — беллетрист, автор "антинигилистического" романа "Марево". В 1870-1876 гг. — редактор "Нивы".
1034
В архиве Достоевского (ЛБ) сохранилось семь писем к нему Шкляревского 1873-1874 гг. Первое из них, датированное 8 марта 1873 г., непосредственно связано с публикуемым письмом. Оно раскрывает и содержание первого, не дошедшего до нас письма Шкляревского и ответа Достоевского. Привожу текст этого письма с небольшими сокращениями:
"Я так нездоров и расстроен своей болезнью <!>, что написать связно письмо для меня, в настоящую минуту, составляет нелегкий труд, который вызвало лишь мое глубокое уважение к вам, чувствуемое не на одних словах. Поэтому вы извините нескладицу этого письма ради моей болезни. Мое первое письмо, к сожалению, вами не вполне понято; сетуя, может быть, как больной, и в резких выражениях о длинной процедуре получения ответа о своей статье, весьма понятно, я вовсе не считал вас виновником, тем более что, как справедливо и вы сами замечаете, я не вам передавал статью. Отвечая на письмо мое к вам, кн. Мещерский благодарит меня за него и называет его любезным в отношении к себе. Со своей стороны и я посылаю свое согласие на помещение статьи в "Гражданине", сожалея только о происшедших между нами недоразумениях. Кроме того, нравственно я нисколько не виноват перед вами за недоставку своей статьи вам, потому что, во-первых, я отдал ее г. Траншелю для передачи именно вам <…> Следовательно, я не особенно повинен, что г. Траншель самопроизвольно вместо вас передал рукопись кн. Мещерскому; а вследствие такой передачи я уже и не смел обращаться к вам до тех пор пока у меня не лопнуло всякое терпение мирным путем, хотя бы получить статью обратно… Главная причина недоразумения произошла через болезнь мою, помешавшую мне представиться вам лично: путем разговора мы бы, конечно, прекратили их, если бы мне удалось застать вас дома.
К сожалению, и после моего письма к вам произошло два новых недоразумения:
1) не получая от вас ответа до 4 марта, я поручил, из своей квартиры, сходить к вам за ним, на другой день, 5-го числа, что и было исполнено утром этого же дня; между тем, когда посланная ходила к вам, я в то же время получил в клинике письмо кн. Мещерского, уведомившего меня, что рукопись моя будет напечатана в 11 № "Гражданина", на что я тотчас же и послал свое согласие;
2) заключается в разносодержании писем вашего и кн. Мещерского. Он пишет мне, что ответ мне не последовал потому, что рукопись моя была отдана вам на прочтение, вы же уведомляете, что "никогда не видели ее в глаза и понятия о ней не имеете…"
Недоумеваю!.. Но, как бы то ни было, дело о рукописи уже кончено, и я бы искренно желал, чтобы оно не только осталось между нами, так как оно никому не известно, но чтобы и предано было всецело забвению. Теперь мне более всего важно то, что, судя по вашему письму, вы считаете себя как бы обиженным. Серьезно, мне это больно, и я далек был от такой мысли, очень хорошо, даже, может быть, более других, понимая, что редактору недельного издания нет никакой надобности корпеть в редакции, а особенно человеку с вашим талантом. Кое-что вы еще можете прочесть и между строк моего письма…
Что же касается до моих чувств к вам, выраженных в конце предыдущего письма, то это не слова, а полнейшая правда, так как всему кругу моих знакомых известно, что я принадлежу к числу самых жарких поклонников ваших сочинений за их глубокий психологический анализ, какого ни у кого нет из наших современных писателей… Это полное мое убеждение… Если я кому и подражаю из писателей, то вам… Ваше влияние слишком ясно даже отразилось в одном моем рассказе "Отчего он убил их? (рассказ Следователя)" — "СПб. ведомости" за 1871 год, где я не удержался, чтобы не упомянуть вашу фамилию. Следовательно, обвинение ваше очень мне тяжело. Мое письмо к вам написано было, может быть, неудачно, но в смысле скорей жалобы, чем чего другого" (Авт. // ЛБ. — Ф. 93.II.9.146. Ср. "Вопросы литературы". — 1971. — № 11. — С. 211-212).
29 марта Шкляревский известил своего корреспондента, что выслал ему для публикации в "Гражданине" свою статью "Сосновая школа".
И сентября 1873 г. Шкляревский отправил Достоевскому свой рассказ "Через преграды" с просьбой напечатать его в "Гражданине" и выдать аванс.
В постскриптуме к письму он добавил:
"Рассказу моему можете переменить заглавие по своему усмотрению. Вообще как хотите, так и поступайте с ним, потому что я вам беспредельно верю".
Из дальнейших писем, в которых также говорится о посылаемых Достоевскому произведениях Шкляревского, видно, что оба писателя неоднократно встречались и вели устные переговоры.
В письмах Шкляревского к Суворину 1873 г. также находим упоминания о Достоевском.
6 мая:
"Я лишь сейчас уселся за рассказ "Телеграмма", который отдам либо Достоевскому, либо Турбе";
8 августа:
"Дела мои стоят в скверном положении: рассчитывал на Достоевского и Турбу, но у первого денег нет, а второй и вовсе закрыл свой журнал на время" (Авт. // ЦГАЛИ. — Ф. 459. — Оп. 1. — Ед. хр. 4764).
1035
Об И. А. Шестакове см. в п. 34.