Тем временем прибыли музыканты из Крайстчерча и заиграли в парке танцевальную музыку. Согласно правилам, Уильям и Кура открыли бал вальсом. Впрочем, девушке праздник уже давно надоел.

— Когда же мы сможем уйти? — нетерпеливо прошептала она, так сильно прижимаясь к нему, что гости могли заметить. — Я жду не дождусь, когда мы останемся наедине…

Уильям улыбнулся.

— Держись, Кура. Еще пару часов придется потерпеть. Мы должны показать себя с лучшей стороны. Это важно. Мы ведь представляем Киворд-Стейшн…

Кура нахмурила лоб.

— Почему мы должны представлять эту ферму? Я думала, мы поедем в Европу.

Уильям элегантно развернул ее влево, чтобы получить время для размышления. О чем это она? Она ведь не думает на самом деле, что он сейчас…

— Всему свое время, Кура, — успокаивая юную жену, произнес он. — Пока что мы здесь, и я сгораю так же, как и ты.

По крайней мере это было правдой. Он уже предвкушал, как сегодня ночью овладеет Курой, не привлекая к себе осуждающих взглядов. Его возбуждало одно только прикосновение к ней во время танца.

— Мы останемся до фейерверка, а потом убежим. И с бабушкой твоей мы так договорились. Никому из нас не хочется слушать эти двусмысленные фразы, когда все прощаются с новобрачными.

— Ты обсуждал с бабушкой, когда мы пойдем в постель? — недовольно поинтересовалась Кура.

Уильям вздохнул. Он сходил с ума по Куре, но сегодня она вела себя как избалованный ребенок.

— Мы должны следовать этикету, — спокойно ответил он. — А теперь давай выпьем чего-нибудь. Если ты будешь продолжать тереться об меня, я возьму тебя прямо здесь, посреди танцплощадки.

Кура рассмеялась.

— Почему бы и нет? Маори были бы в восторге. Переспи со мной на виду у всего племени! — И она прижалась к нему еще крепче.

Уильям энергично высвободился.

— Веди себя прилично, — прошептал он ей. — Я не хочу, чтобы эти люди шептались о нас.

Кура непонимающе посмотрела на него. Она хотела, чтобы люди шептались о них! Она хотела быть звездой, хотела, чтобы ее имя было у всех на устах. Ей нравилось, когда в европейских газетах писали о знаменитых певицах, таких, как Матильда Маркези, Дженни Линд или Аделина Патти. Когда-нибудь она тоже станет путешествовать по Европе, будет купаться в роскоши…

Она решительно обвила руками шею Уильяма и поцеловала его, несмотря на то что они стояли посреди танцевальной площадки. Это был долгий страстный поцелуй, не заметить который не мог никто.

— Она прекрасна, не правда ли? — то и дело повторяла Дженни Гринвуд.

На этот раз она обращалась к Стивену, который, как и обещал, пригласил ее на первый же танец. Увидев, как страстно Кура целует Уильяма, словно собираясь устроить первую брачную ночь прямо на танцплощадке, Стивен почувствовал, что его раздирает между весельем и недовольством. Жениху, похоже, поведение Куры было неприятно. Казалось, он готов был провалиться сквозь землю. Резко оттолкнув от себя юную жену, он обронил несколько рассерженных слов. Негармоничное начало брака.

— А еще говорят, что она очень красиво поет. Моя мать часто повторяет, что к колыбели некоторых людей приходили сразу все феи. — Создавалось впечатление, что Дженни даже не скрывает, что слегка завидует Куре.

Стивен рассмеялся.

— О Спящей красавице тоже так говорили, но, как оказалось, все получить невозможно. И я вовсе не нахожу ее красивой. По крайней мере мне гораздо больше нравится другая девушка на этом празднике.

Дженни покраснела, не осмеливаясь поднять взгляд.

— Ты врешь… — прошептала она.

Джордж Гринвуд представил Стивена своей жене и дочери после венчания как старшего сына Рубена, после чего Дженни и Стивен быстро перешли на «ты». В конце концов, в детстве они часто играли вместе, однако последний раз О’Кифы приезжали в Крайстчерч почти десять лет назад. Младшая сестра Дженни, Шарлотта, которая сейчас с любопытством сновала вокруг них, тогда еще лежала в колыбели.

Стивен положил руку на сердце.

— Дженнифер, в важные для меня моменты жизни я никогда не вру… по крайней мере пока что не врал. Когда меня допустят к адвокатской практике, это может измениться. Но сегодня я честно и откровенно заявляю тебе, что вижу здесь даже нескольких девушек, которые красивее, чем Кура-маро-тини. Не спрашивай меня почему, я не смогу объяснить. Но этой девушке чего-то не хватает, чего-то очень важного. Кроме того, я не люблю, когда другим не дают возможности дышать. А ты некоторое время назад едва не лишилась чувств от одного только взгляда на нее.

Занавеска из волос Дженни слегка расступилась, когда она посмотрела на него.

— Может быть, ты хочешь потанцевать с другими девушками, которых находишь красивее, чем она?

Стивен рассмеялся, нежно убрал прядь волос с ее лба.

— Нет, только с той девушкой, которую считаю красивее всех.

Уильям понял, что два бокала шампанского, которые выпила Кура, полностью раскрепостили ее. Остудить ее пыл не смогла даже его нелицеприятная реакция на поцелуй. Она не отпускала его руки. Но вот наконец-то запустили фейерверк, и Уильям перевел дух. Затем новобрачные попрощались с гостями и направились к дому. Кура шаловливо хихикала, когда они бежали к входу, и захотела, чтобы он перенес ее через порог. Уильям послушно поднял ее.

— Вверх по лестнице тоже? — спросил он.

— Да, пожалуйста! — смеясь, крикнула Кура.

Уильям торжественно поднимался с ней по изгибающейся лестнице, которая вела из салона на второй этаж. Там находились комнаты членов семьи, и Уильям был очень доволен договоренностью, что здесь в будущем будут находиться покои молодой четы Мартинов. Сначала Кура хотела остаться в своих комнатах. У нее была просторная спальня, гардеробная и «кабинет», где мисс Уитерспун давала ей уроки. Раньше в этих комнатах жил Лукас Уорден, первый муж Гвинейры. Если добавить к этому еще одну комнату для молодого супруга, этого вполне хватило бы, однако Уильям воспротивился.

— Ты наследница, Кура, и все здесь принадлежит тебе. Но ты довольствуешься комнатами, окна которых выходят на задний двор…

— Мне безразлично, куда выходят мои окна, — спокойно ответила Кура. — Все равно везде одна трава.

Последнее замечание послужило доказательством того, что она, судя по всему, в окно никогда не смотрит. Из комнат Куры видны были стойла и несколько огороженных выгонов, окна Гвинейры выходили в парк, но Уильям договорился о комнатах с видом на подъездную аллею.

— Эти комнаты были предназначены для владельца всего поместья. И они должны быть твоими. Ты могла бы даже поставить там рояль…

Анфилада комнат, о которой говорил Уильям, пустовала на протяжении вот уже шестнадцати лет. В них жил Джеральд Уорден, и Гвинейра никогда ничего там не трогала. Джеймса и подавно это не интересовало. Ему было достаточно спальни Гвинейры, собственной он никогда не требовал. Джек жил в бывшей детской Флёретты.

Гвинейра удивилась и заподозрила неладное, когда Кура потребовала перенести ее вещи.

— Вы что, хотите жить среди старой мебели? — спросила она. При мысли о том, что Кура собирается жить в комнатах Джеральда и, возможно, даже спать в его спальне, по спине у нее пробежал холодок.

— Кура может поставить новую мебель, — заявил Уильям, когда Кура ничего не ответила.

В принципе, ей было все равно, как обставлены комнаты, главное — чтобы все было дорогим и соответствовало последнему писку моды. Очевидно, она опасалась критики мисс Уитерспун и сразу же, чтобы предотвратить ее вероятные возражения, предоставила возможность практически полностью обставлять комнаты. Хизер тут же целиком растворилась в процессе, стала перелистывать каталоги в поисках понравившихся вещей и, не задумываясь о деньгах, выбирала все самое красивое. Уильям охотно поддерживал ее в этом, и они часто проводили целые вечера за обсуждением местной или импортной древесины — в итоге именно это оказалось главным при принятии решения полностью заказать всю обстановку из Англии. Расходы не пугали Гвинейру — казалось, Киворд-Стейшн купается в деньгах.