— Мнение Истомина, конечно особенно важно, — заметил Демидов.

Истомин немедленно отозвался:

— Вы удивитесь услышать, но я одобряю этот план. Я верю, что только решительные меры могут исправить ситуацию, которая зашла слишком далеко. Но я вам должен заявить, что уничтожение большевистского лидера таким вот способом, является предательством основных принципов демократии. Получается, вы используете те же способы достижения власти, какие используют сами большевики. «Результат оправдывает средства» — вот их лозунг; но демократия уже давно ответила, что результат не оправдывает средства. Это, как я уже тут недавно говорил, трагедия демократии. Потому что демократы боролись христианскими методами, в то время как коммунисты пускали в ход всё подряд.

Я спросил:

— А у вас есть разрешение от партии Социал-революционеров?

— Пошли они к чёртовой матери! — загремел Давыдов. — Я не член партии. Они там все конченые люди. Старые революционеры, террористы, люди, сражавшиеся на баррикадах! Что с ними со всеми стало? Страна разваливается на части, а они только дискутируют до бесконечности.

Флеккель ни сказал ничего. Но Филоненко и Сургучёв, оба старые революционеры, закивали головами. Истомин же продолжал:

— Суть в том, что это демократия заблуждается, а не большевики. Ленин — это стратегический гений. Его политика очень умная. Он объявил, что все, кто с ним не согласен — реакционеры и лакеи капитализма. Это очень эффективный лозунг, так как наши демократы и либералы могут стерпеть всё, кроме обвинений в политическом консервативизме. И Ленин этим простым лозунгом вынуждает их защищаться и, следовательно, вынуждает их одобрять его политику. Но самая большая конфузия получается оттого, что наши левые не способны различить между теорией и практикой коммунизма. Суть большевистского движения — это борьба за власть, власть полную, неограниченную, абсолютнейшую, совсем диктаторскую власть. Это их цель, их мечта, их страсть, галлюцинация. И все методы хороши для достижения этой цели, так как власть оправдывает средства. Позвольте мне вам напомнить одну старую историю, как это у них большевиков делается. В этой истории с Сергеем Нечаевым вы увидите, насколько они неразборчивы в своих средствах.

И Истомин рассказал историю о Сергее Нечаеве.

Стоял 1869 год, и зима что-то запаздывала. Хотя был конец ноября, ручей около Московской сельскохозяйственной академии ещё не замерз. Местный сторож, обходя ранним утром территорию, увидел в ручье пальто. Потянув за пальто, он после существенных усилий вытянул тело неизвестного мужчины с пулевым отверстием в голове. Вокруг его горла был обмотан красный шарф, а к шарфу были прикреплены два увесистых камня.

Полиция сначала считала, что это обычный случай убийства с целью ограбления. Однако скоро было установлено, что убитый — студент сельскохозяйственной академии Иван Иванов, и он являлся членом революционного кружка. Было установлено, что его часто можно было видеть в компании продавца книжного магазина Успенского. Успенский был арестован и тут же сдал всех своих соучастников. Убийство, сказал он, было совершено на благо коммунистической организации. Убийц было пятеро, но только четверо были осуждены. Руководитель шайки и организатор убийства сбежал за границу через несколько дней после преступления. Соучастники на суде полностью описали этого человека.

Сергей Нечаев был узколобым фанатиком. Деспотический по натуре, он не терпел оппозиции. Сын маляра из Иваново-Вознесенска, он тоже вначале был маляром. Однако, будучи очень упорным, он выучился и сдал экзамены на учителя, и стал директором торгового училища в Петербурге. В двадцать один год он поступил в Петербургский университет и сразу влился в революционное движение. Через год он уже был лидером своего революционного кружка. Вскоре он образовал кружки не только в Ивано-Вознесенске, но в Петербурге и в Москве. Каждый кружок состоял из пяти членов, был «пятёркой». Большинство участников не вдавались в подробности революционной доктрины Нечаева, но были заражены его энтузиазмом и поддались его напору. Среди участников были не только студенты, но и дворяне, рабочие, служащие, отставной офицер и даже девицы. Кроме этих четверых было осуждено ещё семьдесят шесть человек. Нечаев выдавал себя за эмиссара коммунистического Интернационала, находящегося в Женеве и возглавляемого Михаилом Бакуниным. Однако по ходу следствия выяснилось, что Нечаев был самозванцем, и эта организация не имеет к нему никакого отношения. Нечаев требовал абсолютного повиновения. Для этого он внедрил систему взаимной слежки. Каждый член пятёрки был обязан делать регулярные отчёты Нечаеву на остальных четырёх. Нечаев ввёл практическую этику, заключающуюся в том, что только то было хорошо, что шло на пользу организации. И он слов на ветер не бросал.

Публику больше всего интересовал вопрос, за что убили Иванова[4].

Один из подзащитных, Кузнецов, студент сельскохозяйственной академии, дал следующее описание убийства.

— Это было злодейское преступление. Иванов был моим другом. Я любил его. Он был добрый парень, но немного упрямый и независимый в своих суждениях. Между ним и Нечаевым очень скоро возникли трения. Мой друг возражал против Нечаевской диктатуры. Ему не нравились отдельные идеи и факты поведения Нечаева. Конфликт скоро стал заметен и другим членам организации. Это именно тогда Нечаев стал подговаривать убить Иванова. Он собрал членов пятёрки и сказал, что Иванова надо ликвидировать, поскольку «он опасен для нашей организации».

Кузнецов действительно раскаивался:

— Я особенно был против, но Нечаев только повторял, что он должен умереть.

Нечаев просто приказал им заманить Иванова в пустынное место, и ничего не подозревавший Иванов согласился пойти. Ему сказали, что якобы надо забрать печатный пресс.

— Как только мы вошли в беседку, Нечаев бросился на Иванова и схватил его за горло. Иванов отбивался и кусал Нечаева за руки до крови, он старался кричать. Тогда Нечаев вынул револьвер и выстрелил Иванову в висок. Остальные были слишком ошарашены, чтобы двигаться, но не Нечаев. Он обыскал карманы Иванова и послал нас за камнями. Нечаев же и привязал камни шарфом.

Но через несколько дней тело было найдено, а Нечаев с помощью фальшивого паспорта уже ехал в Женеву.

Однако, Нечаев не только не оставил своих убеждений, но и никогда не раскаялся в убийстве. Наоборот, он с гордостью заявлял, что он пошёл на убийство «во имя революции», и что он имел на это полное право. Он верил в новую мораль, согласно которой, всё хорошо, что на пользу революции. «Дружба, любовь, честь и совесть — всё должно быть принесено на алтарь революции», — утверждал Нечаев. Человеческую мораль он обозвал «буржуазными глупостями».

В статье «Кто не с нами — тот против нас», Нечаев сказал о случае с Ивановым: «Членство в группе является вечным, незыблемым и нерасторжимым. Всякое отклонение от установленной политики означает, что данный индивидуум должен быть уничтожен как отгнивший член. Изгнание из группы означает одновременно и изгнание из числа живущих. Смерть для всех, кто дезертирует из революции или проявляет признаки непослушания. Человек, вступающий в коммунистическую организацию, должен ограничить свои привязанности членами группы».

В Нечаевском «Катехизисе революции», который нашли после ареста соучастников, он подробно объясняет всю организацию: «Коммунист может чувствовать привязанность только к тем, кто уже показал себя активными коммунистами. Степень дружбы или других обязательств по отношению друг к другу определяется единственно нужностью этих отношений революции».

Нечаев развил эти идеи в журнале «Коммуна», который появился в Лондоне в 1872 году: «Люди глупы и должны быть направляемы революционной частью человечества. Коммунистическая партия должна руководить людьми неограниченной, деспотической властью. В свою очередь, коммунистическая партия должна управляться деспотической властью небольшого комитета или единовластного лидера»[5].