Атака на бригаду Величко ничего не дала врагу. Как только танки повернули назад, отступили на исходный рубеж и гитлеровские пехотинцы. Еще с полчаса, словно в судороге, вражеские артиллеристы беспокоили короткими беспорядочными артналетами партизан. Потом стрельба постепенно прекратилась.
Не дождавшись Величко, Егоров вернулся к себе в бригаду.
В штабной землянке он застал нового командира пятого пехотного полка Станека. Вместе с Ржецким они уточняли, как будут взаимодействовать в предстоящем с утра наступлении на Телгарт.
Захватив Попрад, вражеские части довольно быстро двинулись вперед, подошли к деревне Телгарт, затерявшейся в Словацких Рудных горах, и зацепились за ее восточную окраину. Но небольшую речку, делившую деревню пополам, перейти не смогли. Теперь Станек, наведя порядок в полку, решил выбить гитлеровцев из Телгарта. Атаку Станек назначил на пять часов утра.
Солдаты пятого полка быстро, как на учениях, подошли к реке Зубрицкий Поток, но были остановлены огнем с восточной окраины. Еще несколько раз поднимались солдаты и партизаны в атаку, но безуспешно. И только когда батальон под командованием капитана Грушки вышел на восточный берег реки и стал грозить гитлеровцам обходом, они дрогнули. Прикрываясь яростным артиллерийским огнем, фашисты стали отходить.
В полдень партизаны Егорова и солдаты пятого полка переправились через Зубрицкий Поток и ворвались на восточную окраину деревни. Страшная картина предстала их глазам. На улицах валялись трупы зверски убитых фашистами местных жителей. Деревня горела. Но гитлеровцы не успели удрать. Одни задохнулись в подвалах ими же подожженных домов, другие были уничтожены в бою.
МАЛАЯ ЗЕМЛЯ
Второй месяц льется кровь в Татрах. Бьются повстанцы с гитлеровскими дивизиями, собранными генералом Хёффле со всех фронтов. То с одной, то с другой стороны атакуют немецкие танки и пехота слабо вооруженные части повстанческой армии и партизанские отряды.
В долинах не смолкает гром артиллерии, рев танковых моторов и пикирующих самолетов. Тошнотворный дым стелется по ущельям, смешиваясь с дождями и туманами, траурной пеленой покрывает прозрачную воду горных речек.
Еще недавно тихие и пустынные, дороги Средней Словакии забиты машинами и повозками с боеприпасами, продовольствием и снаряжением для повстанцев, фурами с мечущимися в бреду ранеными, марширующими в разных направлениях воинскими колоннами.
Толпы беженцев гонит из конца в конец страны военная буря. Они вносят сумятицу на дорогах. Немецкие самолеты бомбят и обстреливают из пулеметов людскую массу.
Выше, в горах, горят словацкие хутора и деревеньки, превращаются в прах жилища, дававшие приют повстанцам.
Осень в этом году рано пришла в Татры. По календарю еще только конец сентября, а в долинах настоящее предзимье. С заснеженных вершин рвутся холодные ветры, не переставая идут колючие дожди пополам со снегом, размыты дороги и тропы. Постоянно мокры одежда и обувь.
Но не ослабевает сопротивление повстанцев. В тесном кольце окружения сражаются они с сильным и яростным врагом. На телгартском участке повстанческого фронта пятый пехотный полк капитана Станека и бригада Алексея Егорова не только остановили врага, но и загнали его в горы. Насмерть стоят в Люпче повстанцы подполковника Чернека.
И все же, несмотря на героизм, под натиском дивизий генерала Хёффле повстанческие части вынуждены отступать. С каждым днем все меньше становится освобожденная территория Средней Словакии.
Не выдержав длительного нажима крупных сил врага, отошел от Вруток и Мартина Петр Величко со своими партизанами. Железная дорога оказалась в руках немцев.
По приказу Голиана отступили в Кремницкие горы повстанческие части, прикрывавшие Банска-Бистрицу с запада. И теперь только Кремницкий хребет отделял город от врага. Положение с каждым днем становилось все тревожнее. Руководители восстания были вынуждены собрать Национальный совет и обсудить на нем военное положение. На совет пригласили и некоторых командиров повстанческих и партизанских частей.
Оставив за себя Ржецкого и взяв незаменимого в таких случаях Подгору, Егоров выехал в Банска-Бистрицу. Город встретил их темными притихшими улицами. Кругом ни огонька. Лишь над Кремницкими горами колыхались сполохи далеких ракет — немцы освещали свой передний край. Иногда глухо слышалась артиллерийская пальба. Это немецкие артиллеристы достреливали дневной рацион снарядов перед тем, как уйти на ночлег.
Перед зданием городской ратуши, где размещался Национальный совет, уже стояло несколько автомашин. По их виду — пулевым пробоинам и вмятинам, разбитым ветровым стеклам — можно было легко догадаться, что они прибыли с фронта.
В штабе партизанского движения Егорова и Подгору встретил плотный, похожий на цыгана, коренастый бородач в советской военной форме.
— Полковник Асмолов Алексей Никитич. — Взяв протянутую Егоровым руку в свою пухлую ладонь, он задержал рукопожатие и долго, пристально вглядывался в лицо Алексея прищуренными глазами, словно вспоминал, не видел ли где раньше этого худощавого человека.
Егоров назвал себя и своего спутника.
— Рад бы познакомиться поближе, Алексей Семенович. Но времени у нас уже не остается, сейчас начнется заседание совета. Поспешим. — Они торопливо зашагали в актовый зал.
Половина зала была заполнена офицерами словацкой армии. Командиры партизанских соединений группировались вместе. Они шумно переговаривались, весело приветствовали вновь прибывших. И Егорова встретили дружным гулом. Алексей увидел среди них Величко, Эрнста Белика, Шагата и — с удивлением и огромной радостью — Алексея Садиленко.
В глубине зала на небольшом возвышении стоял длинный, покрытый тяжелым бархатом стол. За ним человек двенадцать. Егоров знал далеко не всех. Председательское место занял невысокий темноволосый человек — Карол Шмидке, секретарь ЦК Коммунистической партии Словакии и один из председателей Словацкого национального совета, начальник штаба партизанского движения Словакии. Месяц тому назад он вернулся из Москвы, куда ездил договариваться о необходимой помощи Словацкому национальному восстанию. Рядом с ним — Густав Гусак, Рудольф Сланский, несколько гражданских, которых Алексей раньше не видел. С краю стола пристроились Голиан и незнакомый Егорову генерал. Голиан сидел выпрямившись, в безукоризненно отутюженной генеральской тужурке. Недавно указом президента Бенеша он был произведен в генералы.
Алексей наклонился к Асмолову.
— Кто этот второй генерал, рядом с Голианом?
Асмолов негромко ответил:
— Генерал дивизии Виест. Прибыл из Лондона на должность командующего повстанческой, или Первой чехословацкой, армией.
Заседание совета открыл Карол Шмидке. Отметив международное значение Словацкого национального восстания и ту поддержку, которую оказывает повстанцам Советский Союз, Шмидке рассказал суровую правду о тяжелой обстановке, сложившейся на повстанческой территории ко второму месяцу восстания.
Подгора, наклонившись к самому уху Алексея, чуть слышно переводил ему выступление. Слушая перевод, Егоров пытался представить размеры беды, постигшей словацкий народ. Свободная территория с каждым днем становится все меньше.
Алексей горько усмехнулся, когда Подгора перевел ему выступление одного из военных, который пытался оправдать отход повстанческой армии интересами сокращения фронта и экономии сил. Он вспомнил, что уже однажды слышал эти слова от Голиана. До каких пор сокращать? Фронт уже и так у околицы.
Говорившие критиковали военное командование за то, что словацкое войско плохо взаимодействует с ополченцами и партизанами. Там, где это взаимодействие налажено, — успех. Называли боевой участок подполковника Чернека и Телгартский участок капитана Станека, где гитлеровцы топчутся на месте.
Егоров поискал глазами капитана Станека, боевого побратима, с которым вот уже столько дней они держат упорную оборону под Телгартом. Станек, встретившись с Егоровым взглядом, улыбнулся.