Глава 6

Бонни чувствовала себя немного виноватой, потому что ей нечего было делать, в то время как Амали почти круглосуточно была занята, заботясь об одежде и о прическе Деирдре. Уже на то, чтобы отутюжить вечерние платья, правильно завязать все ленточки и расправить рюши, требовалось несколько часов. Праздничные послеобеденные платья тоже были очень сложного покроя, они ведь состояли из нескольких юбок с кринолином, подъюбников, кружевных вставок и мантилий. Бонни, конечно, сразу же предложила свои услуги, чтобы помочь Амали, однако, как и раньше, не проявила большой сноровки в роли служанки.

— Лучше займись детьми! — Амали рассмеялась, когда Бонни первую же кружевную тунику повесила в шкаф шиворот-навыворот. — Или иди развлекайся с Леоном!

Леон целый день провел вместе с людьми из своей музыкальной группы. Он репетировал с ними вечернее выступление — они должны были играть на танцах в поселении рабов. Встреча с музыкантами помогла Леону преодолеть странное напряжение, вызванное атмосферой, царившей в поселке черных. Он уже думал, что ему это просто показалось. Между тем не только Бонни почувствовала напряжение, которое к вечеру стало еще сильнее. Везде в доме и в саду шла какая-то лихорадочная подготовка — слишком торопливая для дома, привычного к гостям и большим праздникам.

Даже Нафия обратила на это внимание. Малышка утром пошла в дом, чтобы найти себе занятие. Ей очень хотелось побывать на балу, полюбоваться вечерними платьями и сложными прическами гостей, услышать музыку и увидеть танцы. Амали обещала ей замолвить за нее словечко перед домашними слугами, и сначала они даже нашли небольшую работу для девочки. Однако домашние служанки и слуги сбивали Нафию с толку, давали ей противоречивые указания и проявили к ребенку такую нетерпимость, что расстроенная малышка уже к обеду снова вернулась к Бонни. Теперь ей самой хотелось нянчить детей, а не быть втянутой в эту суматоху, царившую в доме.

Тем самым она отобрала у Бонни занятие, и молодая женщина в конце концов пошла в кухню. Здесь уже хозяйничала Сабина. Она сразу же взяла на себя самые важные задачи, потому что поварихи и повара Дюфренов в этот день почему-то ничего не могли сделать толком.

— Надин всегда удавались торты, — удивлялась Сабина, указывая на молодую женщину, которая тщетно старалась придать форму жалкому подобию бисквита. — А теперь она наделала неизвестно что. А Пьер пересолил суп — можно подумать, что он влюблен, но смотрит так, как будто три дня идет дождь… Я не знаю, что здесь происходит. Если ты мне поможешь, Бонни, мы сделаем это…

Для того чтобы накормить почти триста гостей, нужны были, конечно, не только помощники, но и хорошо продуманный подход — вот только в кухне, казалось, никто не был в состоянии работать как следует. Бонни сразу же схватила нож и принялась чистить целую гору овощей. Она зачарованно смотрела, как Сабина взяла тетрадь с рецептами в руку, и стала наслаждаться каждым мигом этого рождественского вечера. Повариха явно была не очень загружена работой в городском доме Виктора, в котором устраивали только маленькие вечерние приемы.

Между тем на улице стемнело. К счастью, дождя уже не было, когда слуги, стряпавшие для рабов, разожгли на улице большой костер, на котором готовились разные вкусные кушанья для черных. Там были маринованные свиные лопатки с соусом из лука и чили, а также рис с бобами. Тут же жарились кормовые бананы и козье мясо, в больших горшках варились цыплята в остром соусе. Пища была несколько грубее, чем те кулинарные изыски, которые готовили Сабина и другие повара для белых, но тем не менее у Бонни уже сейчас текли слюнки. Когда ужин закончится, она и другие помощники на кухне смогут устроить праздник под открытым небом. Леон и Нафия, конечно, припрячут для них лучшие куски. Однако повара, казалось, не особо радовались предстоящему пиру. Напротив, чем дольше делались приготовления, тем небрежнее и раздраженней становились слуги, работавшие на кухне. Сабина качала головой. Она была похожа на скалу среди прибоя.

— Может быть, здесь слишком много помощников? — в конце концов предположила она, попробовав суп и признав его съедобным. — И к тому же официанты бегают туда-сюда. Ты свободна, Бонни. Ты хорошо, очень хорошо работала, но сейчас иди праздновать к своему Леону. Слышишь? Они уже играют!

И действительно, до кухни доносились первые зажигательные ритмы.

Бонни развязала фартук.

— Ты серьезно? — радостно спросила она.

Сабина кивнула и, к своему удивлению, почувствовала, что один из поваров развязывает ленты на ее собственном фартуке.

— Иди и ты с ней! — произнес он настойчиво. — Ты права, тут слишком много поваров, слишком много людей! Спасибо за помощь, но теперь уходи.

Сабина изумленно посмотрела на него.

— Здесь такая неразбериха, — сказала она.

— Мы это делать! — воскликнула другая повариха, Надин, которая заслужила порицание. — Это наша кухня.

— Но… — Сабина хотела продолжить спор, однако повар энергично вытолкал ее за дверь. — Празднуй, Сабина! Ты так долго не видела своих детей. Иди, веселись с ними!

Сабина покачала головой. Ее дочь была личной горничной Луизы Дюфрен, и в этот вечер без нее, конечно, нельзя было обойтись. А сын был домашним слугой, которому поручили быть официантом во время званого ужина. И, таким образом, она могла бы увидеть его только в том случае, если бы осталась в кухне.

Бонни же, напротив, была рада возможности убежать из хозяйского дома. Она была голодна, и к тому же ей хотелось побыть вместе с Леоном. Бонни оставила пребывавшую в сомнениях Сабину и потихоньку пошла в направлении огней, где разливали пиво и водку. Там играла музыка, и Леон будет счастлив, когда увидит ее.

— Франсуа…

Джефу было трудно называть Макандаля по имени. Так к нему обращались только Мирей и самые близкие друзья. Однако «Франсуа» было распространенным именем, и, называя его так, Джеф тем самым не мог выдать вождя повстанцев.

— Ч-ч-т-то такое, парень?

Макандаль посмотрел на него поверх своей кружки. Он уже несколько часов подряд пил ром вместе с двумя пожилыми рабами. Джеф не знал, известно ли им, кто он на самом деле, или же они просто считают Макандаля одним из гостей, который, как и они, был привезен сюда из Африки. Помощники Духа и Мирей, обеспокоенные, держались неподалеку от него. Люди Макандаля не любили подвергать сомнению его действия, однако того, что напиваться в таком обществе не следовало, никто из них не мог отрицать. Сами они сделали лишь несколько глотков пива или пунша. Обычно Макандаль поступал точно так же. Однако в этот вечер разговоры мужчин вращались вокруг женщин — послушных девушек из Африки и баб с Эспаньолы, которые трудились наравне с рабами-мужчинами и поэтому хотели, чтобы их воспринимали всерьез. Во многих поселениях рабов, как пожаловался один из стариков, женщины даже командовали.

— Сейчас они сами хотят определять, кого… за кого они выйдут замуж! — возмущался Макандаль. — Это… это нарушение воли богов…

Джеф вздохнул. Очевидно, Дух решил напиться, чтобы забыть историю с Сималуа — то, что он пережил, уязвило его самолюбие. Джеф чувствовал себя немного виноватым. Однако сейчас тем не менее ему нужны были указания Макандаля. Предводитель заявил, что он лично отдаст приказ к началу операции, и вот это время наступило. В кухне все было готово. Гости, которые фланировали по дому и по саду с аперитивами в руках, постепенно собирались в обеденном зале. Джеф должен был отнести яд в кухню и понаблюдать за тем, как его будут добавлять в пищу, а также своевременно предупредить рабов, которые должны будут предварительно эту пищу пробовать.

— Франсуа… Сейчас?

Макандаль зашевелился.

— Д… д-да, — произнес он заплетающимся языком. — Иди… отправь всех в ад!

Джеф прикусил губу. Макандалю не следовало выражаться так прямо! Если так будет продолжаться и дальше, он себя выдаст. Однако мужчины, сидевшие рядом с Макандалем, лишь рассмеялись.