Джеф сглотнул. Макандаль, очевидно, требовал от своей жены слишком многого, однако Мирей, казалось, выносила это стойко. И вместе с ней две другие женщины, которые ожидали перед гротом, пока Макандаль закончит свидание со своей нынешней любовницей. У них был такой же равнодушный вид, как и у Мирей.

— Вы… вы там живете? — спросил Джеф, указывая на грот.

Мирей кивнула:

— Да. Франсуа и я, и Майомбе и Тейсело со своими женами. — Она указала на двух других женщин.

Значит, они не принадлежали Макандалю, у него была одна жена, а не несколько, как предполагал Джеф. В Африке, однако, многоженство было совершенно естественным явлением, его собственный отец имел в Нэнни-Тауне две жены. Или даже нескольких… Джеф уже не помнил всего, что рассказывал Аквази. Маану же никогда не упоминала о других женах…

За дверью в храм Макандаля, казалось, что-то происходило. Постовые отошли в сторону, кто-то открыл ворота изнутри. Первой наружу вышла Кири. С высоко поднятой головой она направилась к хижинам — очевидно, она жила в отдельной хижине, как и Сималуа. Сималуа… Лицо этой молодой женщины отчетливо стояло у Джефа перед глазами. Ее печальная история…

Однако сейчас у Джефа были другие заботы, и ему некогда было думать о Сималуа. Франсуа Макандаль наконец появился перед входом в свои покои и одарил Джефа благосклонной улыбкой.

— Ты тот человек, который приехал сюда верхом на коне, после того как разделался с пресловутым мецом Ублийе?

Джеф изумленно посмотрел в сверкающие от удовольствия глаза своего собеседника. Макандаль наслаждался его удивлением.

— Мы слышали о тебе! — объяснил Дух. — А что у тебя с собой? — Он с вопросительным видом указал на седло и оружие.

— Трофеи, — ответил Джеф. — Оружие, которое я отнял у этого негодяя.

Макандаль кивнул и с видом знатока осмотрел мушкет, когда Джеф вынул его из седельной сумки.

— Отнеси его внутрь, — сказал он и пошел впереди Джефа.

Женщины проскользнули вслед за ними в грот, однако сразу же направились дальше вглубь горы. По всей видимости, внутри красного холма было несколько жилищ. От большого главного помещения, которое образовывало храм, вело несколько ходов. Макандаль взял один из факелов, и вскоре они через боковой коридор приблизились к другому помещению — арсеналу. К изумлению Джефа, здесь хранились мушкеты, пистолеты, сабли, ножи… Оружия было больше, чем когда-то на «Морской деве».

— Когда наступит время, мы будем во всеоружии! — гордо объяснил Макандаль.

Джеф положил туда же свой мушкет и саблю.

— Все это принесли сбежавшие рабы? — удивился он.

Макандаль покачал головой. У него были длинные волосы, и в свете факелов они напоминали красноватый нимб святого.

— Нет. Большинство беглецов не приносят с собой ничего, кроме своей жизни. Оружие мы покупаем, где только можно. И, конечно, нам с удовольствием помогают плантаторы, которым оно уже не нужно… — Макандаль, ухмыляясь, провел рукой по горлу. — Ты не поверишь, сколько огнестрельного оружия находится на плантациях. Вот только мы обычно не даем этим парням времени его зарядить.

Кроме отравлений, которых все боялись, люди Макандаля также часто совершали набеги на плантации. При этом они использовали помощь рабов в своих интересах. Макандаль еще до нападения убеждал чернокожих слуг в доме и рабов на полях перейти на его сторону, полагаясь на их лояльность, и приходил туда как их освободитель. Предатели встречались редко. Рабы открывали двери перед людьми Макандаля, когда хозяева спали, и чаще всего плантаторов убивали кинжалами прямо в их постелях, прежде чем они успевали заметить нападение.

— Что ты теперь собираешься делать, Цезарь? — спокойно спросил Макандаль.

Джеф догадывался, чего от него ожидают, и опустился на колени перед Духом Эспаньолы. Что-то в нем противилось этому, но, конечно, ему не следовало демонстрировать этого Черному мессии.

— Я хочу присоединиться к тебе, — сказал Джеф. — И бороться за нашу свободу. Я умею обращаться с мушкетом и ножом, а также орудовать саблей. Я мог бы обучать твоих людей фехтованию.

Макандаль кивнул:

— Я слышал о… о твоем прошлом. Ты можешь оставаться здесь. Однако тебе придется проявить себя, прежде чем я дам тебе должность учителя, иначе остальные будут недовольны. Тебе выделят жилище, и ты будешь тренироваться вместе с остальными мужчинами. Через несколько дней мы нападем на одну плантацию на востоке. А там посмотрим.

Джеф поднялся с невозмутимым видом. Он слышал, что армия Макандаля организована по военному образцу. В ней были сержанты, лейтенанты и другие командные должности. Но здесь, очевидно, на эти должности не избирались всеобщим голосованием, как это было на «Морской деве». Кто какую должность получит, решал только один человек — Макандаль. Черный мессия вопросительно посмотрел на Джефа:

— А как насчет твоей свободы? Есть ли у тебя кто-нибудь на плантациях? Любовница? Жена?

Джеф с болью подумал о Деирдре. Однако ему было понятно, что Макандаль спрашивал об этом не из любопытства и не для того, чтобы посочувствовать его судьбе. Речь скорее шла о возможных соучастниках.

— Ничего, что сдерживало бы меня, ничего, что отнимало бы у меня силы, — решительно сказал Джеф.

— Ничего, что удержало бы тебя от убийства? — процедил сквозь зубы Макандаль. Свет вокруг него танцевал, и черты его лица казались неподвижными, как у призрака. Неожиданно Джеф понял, почему его называют Духом.

И снова перед его внутренним взором появилось прекрасное лицо Деирдре, но он прогнал это воспоминание.

— Никого, кого я не решился бы убить! — заявил он. — Правда, есть одна девушка в Кап-Франсе… Рабыня в доме врача.

— Виктора Дюфрена? — спросил Макандаль. Он действительно был на удивление хорошо осведомлен.

Джеф кивнул.

— Ей мы можем доверять, — заверил он. — Она… она сделает все, что я ей скажу.

Макандаль рассмеялся:

— Значит, ты завладел ее сердцем… А ты спрашивал себя, хорошо ли это для нее?

Джеф наморщил лоб. Он не понял вопроса. Однако Макандаль и не настаивал на ответе.

— Мы вернемся к этому, когда наступит время, — сказал он и направился к главному помещению храма.

Джеф последовал за ним. Он уловил запах пищи, который доносился из коридора: Мирей и другие женщины готовили еду. Однако надежды Джефа на то, что Макандаль пригласит его к своему столу, не оправдались. Дух проводил его наружу и коротко объяснил, как найти дорогу к помещениям, в которых жили «солдаты».

— Мы рады, что ты с нами! — сказал Макандаль напоследок. — Тебя послали боги.

Между тем на улице стемнело и пошел дождь. Сималуа, молодая африканка, сидела на корточках у входа в свою низенькую хижину, поддерживая огонь и охраняя свое стадо. Джеф улыбнулся ей, проходя мимо.

— Хорошие коровы! — заметил он. Она все еще смотрела на него сердито. — Тебя зовут Сималуа?

Женщина робко кивнула.

— Меня называть Сима, — ответила она затем. — Сималуа трудно. Сималуа — масаи.

— Масаи — это твое племя? — догадался Джеф.

Молодая женщина кивнула.

Джеф отважился сесть рядом с ней, однако заметил, что она отодвинулась от него.

— Меня, — он указал на себя, — меня называют Цезарь. Но мое африканское имя — Джеф. Я ашанти. — Он похлопал себя по груди.

На лице Сималуа появилось некое подобие улыбки.

— Ашанти — твое племя?

Джеф тоже кивнул.

— Но у нас нет коров, — объяснил он.

По крайней мере, так он предполагал. На самом деле он не знал, держали ли ашанти в Африке крупный рогатый скот.

— Тогда у вас нет воров, — серьезно заключила Сималуа, явно обрадовавшись. — Потому что… потому что все коровы на земле принадлежат масаи. Это подарок богов.

Джеф считал, что об этом, конечно, можно поспорить, однако, очевидно, это всегда было так, когда речь шла о дарах богов. Что касалось его лично, то пусть бы Сималуа забрала себе всех коров на белом свете. Джеф был счастлив, что сидит рядом с ней. Он был защищен от тропического дождя, который снова стал поливать лагерь, как и почти каждый вечер. Рядом с Деирдре страсть обязательно одолела бы его, но вот рядом с Сималуа… Джеф любовался ее красотой, и у него было такое чувство, словно ее прелесть что-то пробуждает в его душе. Что-то, похожее на сочувствие, которое он всегда испытывал в отношении Бонни. И все же это было нечто большее.