Томас подался вперед.

— Миссис Честейн… Жаклин, если вы найдете хорошее место здесь, в Хоубаткере, вы останетесь?

— Да, конечно, — ответила женщина.

Томас надеялся услышать в ее голосе проблеск надежды, но похоже было, что женщина покорилась судьбе.

— Впрочем, не думаю, что смогу найти здесь работу.

— Почему?

— Есть определенные обстоятельства, которые, как мне кажется, помешают этому.

— Какие обстоятельства?

Женщина встала, беря кота на руки. На этом разговор явно заканчивался.

— Я не вправе все вам рассказать, мистер Толивер, но я высоко ценю ваше участие. Спасибо, что беспокоитесь о моем благополучии. — Жаклин провела его к двери и, протянув на прощание руку, улыбнулась. — Ничто не залечит рану в вашем сердце, но я надеюсь, что по прошествии определенного времени вас все чаще будут посещать приятные воспоминания, связанные со счастливыми минутами в жизни Дэвида.

— Мы еще встретимся, миссис Честейн, — сказал Томас, отказываясь поддаваться обреченности, звучащей в ее голосе. — Доверьтесь мне.

— Боюсь, я уже утратила веру, мистер Толивер, — ответила Жаклин.

Глава 83

О встрече с управляющим фабрики по производству хлопкового масла было забыто. Томас направился прямиком к «Универсальному магазину Дюмона». У него всегда перехватывало дыхание, когда приходилось вступать под сень его роскошных залов. Случалось это не чаще двух раз в год, когда Томас покупал подарки Регине и матери. После нескольких неудачных покупок для жены мужчина сдался, предоставив Анри и Арману выбирать то, что, по их мнению, должно было соответствовать эстетическим вкусам Присциллы. После одобрения Томасом их выбора, стоимость приобретений заносилась на его счет, подарки упаковывались и посылались в особняк на Хьюстон-авеню. Томас не смог бы припомнить ни одного из этих подарков.

«Универсальный магазин Дюмона» украшали позолота, мрамор и зеркала. Изящные товары и богатый интерьер ярко освещали хрустальные газовые светильники. Универмаг мог похвастаться отделами мужской, женской и детской одежды. А еще там были отделы драгоценностей, сувениров, предметов хозяйственного обихода и меха. Помимо этого, на верхних этажах, куда покупатели поднимались по элегантным ступенькам, размещались чайная, парикмахерская, книжная лавка, ателье мод и служебные помещения.

Томас относился к этому магазину как к техасскому чуду. Какой еще бизнесмен осмелился бы построить такой шикарный, дорогой универмаг в маленьком городке на востоке Техаса и при этом всерьез рассчитывать, что все затраты на широчайший ассортимент товаров и изысканную обстановку окупятся? Но Анри Дюмону это удалось. С самого начала безошибочный инстинкт основателя дела точно подсказывал ему, чего хотят его покупатели и на что они согласны раскошелиться. Именно понимание желаний клиентуры стало залогом успеха «Универсального магазина Дюмона». Анри понимал значение хорошей рекламы и известности, поэтому всегда был на шаг впереди конкурентов, когда дело касалось требований современной жизни. Он и Арман были одними из немногих розничных торговцев, которые поняли, что массовое производство, возникшее во время гражданской войны, изменит привычки американцев, диктуя людям, где им следует отовариваться, что носить и где есть. Они поняли, что мужчины и женщины постепенно отказываются от дорогих портных, которые долго обмеряют, шьют, а потом перешивают сделанную под заказ одежду. Теперь люди предпочитают прийти в магазин готовой одежды и выбрать что-нибудь прямо с вешалки.

Покупатели приезжали к Анри отовсюду, привозя с собой свои денежки, которые в противном случае осели бы в карманах его конкурентов в других техасских городах или в Луизиане и Мексике. На Пасху и в канун Рождества люди приезжали в Хоубаткер целыми семьями, останавливались в отеле «Ферфакс», а затем шли покупать подарки друг другу в «Универсальный магазин Дюмона». Иногда в город по железной дороге приезжали компании дам и в порыве энтузиазма опустошали уставленные яркими коробочками полки универмага. Ни один зажиточный владелец ранчо или фермы не осмеливался послать свою дочь учиться в пансион, не экипировав ее по последней моде в «Универсальном магазине Дюмона». Отдел домашнего интерьера также никогда не жаловался на недостаток клиентов. В последнее время можно было лично даже и не ехать в Хоубаткер. «Универсальный магазин Дюмона» рассылал по почте каталоги, по которым всякий желающий мог приобрести товар. Впервые до этого в 1872 году додумался Аарон Монтгомери Уорд.

Томас поднялся по лестнице на второй этаж, откуда стали видны двери со стеклами, ведущие в конторские помещения. Армана он нашел в его кабинете, который перешел от отца к сыну, когда вследствие прискорбных событий кресло за столом основателя дела опустело. Худое аристократичное лицо Армана казалось напряженным. Томас знал, что друга угнетает безнадежное состояние здоровья отца. Когда секретарь провел посетителя внутрь, Арман бросил взгляд на каминные часы.

— Ты сегодня рано, — сказал он. — Проголодался?

Томас сразу перешел к делу.

— Арман! Могу я попросить тебя об услуге?

Тот откинулся на спинку кресла и просунул большие пальцы рук в кармашки на груди своего шелкового жилета.

— Конечно можешь. С радостью помогу.

— Не торопись, друг мой. То, что я у тебя попрошу, может оказаться тебе не по душе, но я надеюсь, что ошибаюсь.

— Да, слушаю.

— Я хочу поговорить о Жаклин Честейн. Как ты знаешь, ее бизнес прогорел. Мне кажется, что она на грани нищеты. С твоей стороны было бы великодушно позволить ей жить в квартирке до тех пор, пока она не сможет встать на ноги.

Арман сделал легкомысленный взмах рукой и сказал:

— Она достойная женщина.

— Я рад, что ты так думаешь, — сказал Томас. — Я сегодня утром с ней разговаривал. Кажется, планы на будущее у нее довольно туманны. Она отправляется жить к своей сестре и ее мужу в Ричмонд, надеется, что сможет найти работу в местной шляпной мастерской.

Арман терпеливо слушал. Томас подозревал, что друг, который знал его с детства, уже предвидит содержание просьбы.

— Я вот думаю, не найдется ли в твоем магазине места в соответствии с ее навыками и умениями. Я не разбираюсь в дамских шляпках, но то, что я видел в ее магазинчике, когда забирал обруч в подарок Регине…

Арман подался вперед и оперся руками о столешницу.

— Я бы хотел предотвратить ее разорение, но не смог.

— Ты не в ответе за других…

— Я не о том, я о намеренном заговоре с целью бойкотировать торговлю миссис Честейн. Кто-то рассылал анонимки, распуская грязные слухи. Они упали на хорошо удобренную почву — последствия бойкота ты видел собственными глазами.

Арман расправил плечи, обтянутые хорошо сшитым костюмом.

Томас почувствовал, что краснеет.

— Какие письма?

— Очень некрасивые письма, которые навредили не только успеху ее магазинчика, но и ей лично. Бедняжка в нашем городе стала персоной нон грата. Она теперь живет почти затворницей.

— Почему я ни о чем не знаю?

— А чего тут знать?

— Ты знаешь, кто писал письма?

Арман не отвел взгляда.

— Догадываюсь.

— Кто?

— Я никогда тебе не лгал, Томас, так что не спрашивай.

— Но ты знаешь?

— У меня очень серьезные подозрения на сей счет. Ладно, что касается твоей просьбы, то я с радостью дам миссис Честейн работу. Мы сможем использовать ее таланты модельера. Я и раньше подумывал о том, чтобы предложить ей место у себя, но при сложившихся обстоятельствах… с ее репутацией… я не думал, что она захочет оставаться в Хоубаткере. Так что же, мне следует с ней поговорить?

— Да. Спасибо, Арман.

Томас задумался, перебирая в голове всех, кто мог бы захотеть навредить такой милой женщине, как Жаклин Честейн. Надо будет, вернувшись домой, спросить у Присциллы. Она член всех женских организаций округа, поэтому в курсе городских сплетен. Если он узнает имя мерзавца…