Феномен постмодернизма чрезвычайно неоднороден как на практике, так и в теории. С одной стороны, это имитация мертвых стилей, говорение от имени всех прошлых эпох и всеми голосами, которые скопились в воображаемом музее культуры постмодернизма, — демонстрация «неограниченной неопределяемости значений». А с другой стороны, постмодернистские вехи — концептуализм, пародия, вторичность, отчужденность, безличность, цитатность, характерные для 60—70-х годов, сменяются в 80—90-х годах тем, что принято называть «новая сентиментальность». Речь идет о том, чтобы киче-вую гибридность представить не просто в объективированных, засушенных формах, заимствованных из разных эпох, а привнести в нее сильный чувственный фермент. Можно назвать много авторов всевозможных хеппинингов, популярных массовых произведений, где наблюдается тенденция к освобождению инстинктов, культ телесности, «рай немедленно» и в которых плюрализм вкусов и культур, манипулирование любыми персонажами в итоге образуют некий художественный «фристайл», адаптированный к массовым формам современного художественного сознания.
Художественный фристайл постмодернизма находит яркое выражение в механизмах подгонки классических сюжетов к их «диснейлендовским» версиям, в опыте римейков произведений разных видов искусств, превращенных в телевизионные сериалы, в тиражировании культурного наследия, когда автор может дописывать свои сочинения, продолжать чужие либо пристраивать собственные тексты к классическим. В литературе «новая сентиментальность» стимулирует неограниченные возможности языковой игры, концепции писательства и созидания как инстинктивного, самоценного, незавершенного живого творчества, подобного незавершенности самой жизни. Ситуация, в которой нагромождаются приемы художественного заимствования, экспериментов, поисковости, иронии, — показательный и непременный атрибут лабораторного состояния современной культуры.
Подобные примеры открытого, разомкнутого искусства, в котором художник знает начало, но не предвидит конца, существовали и прежде. Пример открытого искусства, когда фактически целая эпоха выступает в качестве культурной реторты, где новые смыслы генерируются путем проб и ошибок, случайного нащупывания и скрещивания, — это XVII в. и искусство барокко с его спонтанностью, чрезмерностью, антинормативностью. Это время исторического бездорожья, когда эпоха демонстрирует явное отсутствие устойчивого состояния, смирение и агрессию, поражения и новые бунты воли.
Разнородность художественных усилий постмодернизма не дает той связи, которая могла бы фиксироваться как неслучайная. Впрочем, в истории искусства так не раз бывало: устойчивые художественные качества рождались в результате хаотических сплетений, когда в процессе случайных экспериментов выделялся повторяющийся признак, постепенно становившийся обязательным и приобретавший надындивидуальное значение. В постмодернизме пока такой связи не ощущается, однако это не опровергает тезиса, что механизмы случайности оказываются не менее активными в нахождении культурной формулы, чем деятельность на основе тесных логических связей. Современный человек научается схватывать, сопрягать и устанавливать нечто общее между явлениями, прежде казавшимися несопоставимыми и несоединимыми. Сила непосредственного художественного поиска оказывается более реальной, чем любые теоретические предсказания, здесь, как и прежде, можно ожидать, что искусство будет праздновать победу над искусствоведом.
Существенно и то, что современный художник торит новые пути не с чистого листа: богатство художественных голосов прошлого, активно живущих в составе культуры XX в., не дает ей зациклиться на точках кризиса, препятствует абсолютизации пороговых состояний сознания. За состоянием творческого брожения угадывается подспудная энергия, которой уготовано средствами искусства выразить облик человека XXI века.
?
1. Как кризис веры в рациональное устройство мира сказался на сложении новой художественной оптики и нового языка в разных видах искусств?
2. В чем проявились созидательные устремеления искусства модернизма, его обращенность в будущее?
3. Какие культурные предпосылки питают художественное творчество постмодернизма, ориентированное на опровержение самого себя, на цитатностъ, иронию, антиутопизм?
ЛИТЕРАТУРА
Античность в контексте современности. М., 1990.
Батракова СП. Художник XX века и язык живописи. М., 1996.
Борхес Х.Л. Письмена Бога. М., 1994.
Вуек Якоб. Мифы и утопии архитектуры XX века. М., 1990.
Генис А. Вавилонская башня: Искусство настоящего времени//Иностранная литература. 1996. № 9.
Герман М. Постмодернистская критика: Отечественный вариант//Вопросы искусствознания. 1994. № 1.
Гессе Г. Письма по кругу. М., 1987.
Диалог культур: Проблемы взаимодействия русского и мирового театра XX века. СПб., 1997.
Западное искусство XX века: Классическое наследие и современность. М., 1992.
Козловски П. Культура постмодерна. М., 1997.
Крючкова В.А. Символизм в изобразительном искусстве: Франция, Бельгия. М., 1994.
Мигунов А. С. Vulgar. Эстетика и искусство во второй половине XX века. М., 1991.
На грани тысячелетий: Мир и человек в искусстве XX века. М., 1994.
На грани тысячелетий: Судьба традиций в искусстве XX века. М., 1994.
Называть вещи своими именами: Программные выступления мастеров западноевропейской литературы XX века. М., 1986.
Каков Андрей. Беспредметный мир. Абстрактное и конкретное искусство. М., 1997.
На пороге третьего тысячелетия: Проблемы художественной культуры. М., 1997.
От конструктивизма до сюрреализма. М., 1996.
Постсимволизм как явление культуры. М., 1995.
Саррот Н. Эра подозренья//Писатели Франции о литературе. М., 1978.
Семенов О. Искусство ли искусство нашего времени?//Новый мир. 1993. № 8.
Тупицына М. Критическое оптическое: Статьи о современном искусстве. М., 1997.
Якимович А. К. Утопии XX века: К интерпретации искусства эпохи//Вопросы искусствознания. 1996. № 1.
Примечания к главе 35 :
173. Подробнее об этом см.: Саррот Н. Эра подозренья//Писатели Франции о литературе. М., 1978. С. 312—320.
174. Лиотар Ж.-Ф. Заметка о смыслах «пост»//Иностранная литература. 1994. № 1. С. 58. 27* 419
175. Эпштейн М. Прото- или конец постмодернизма//3намя. 1996. № 3. С. 203.
Предисловие
Глава 1. Эстетика и проблемы философской рефлексии об искусстве
Предмет эстетики. Возможности эстетического и искусствоведческого исследования искусства. Тенденция к расширению проблемного поля современной эстетики. Интеграция эстетики с культурологией, социологией, психологией, философией. Понятие художественного сознания. Проблема типологии художественного процесса. История художественных ментальностей и синтетическая история искусств. Идея самоценности искусства. Эволюция исторической потребности человека в искусстве.
Раздел 1. ИСТОРИЧЕСКИЕ ОРИЕНТАЦИИ ХУДОЖЕСТВЕННОГО СОЗНАНИЯ
Глава 2. Художественное сознание Древней Греции
Единство индивидуального и общественного в классической античности. Калокагатия как принцип художественного сознания. Разработка основных эстетических категорий. Платон: художественно-эстетическая выразительность как чувственное воплощение предельных сущностей. Аристотель о миметической природе искусства. Теория катарсиса. Понятие энтелехии и механизмы художественного творчества.
Глава 3. Художественная теория и практика эллинизма
Нарастание психологической углубленности в художественном творчестве эллинизма. Соотношение хтонической и героической мифологий. Особенности театральной культуры. Плотин и его теория эманации. Роль Цицерона в разработке теории художественного стиля. Гипертрофия эротического в художественном сознании. Философская патристика о символике художественного образа.