— А он?

— Всплеснул руками, стал благодарить своего аллаха, что так случилось. Сказал, что оперативники в поселок нагрянули, обложили стежки, нас поджидают. А он мечется в своей конторе, ума не приложит, как предупредить, чтобы мотали мы с этих мест.

— Откуда старик дознался про оперов?

— Разговор был. На его почте по телефону с городом разговаривали. Он и подслушал, когда почуял неладное. У него второй телефон, в другой комнате…

Катер миновал последний риф, вышел на вольную воду. И тут же раздался возглас Сушкова. Вскочив с места, он показывал на корму.

Солист сразу увидел темную черточку на горизонте.

То был киржим.

Катер мчался на полной скорости. Но преследователи не отставали.

— В море от них не уйти, — пробормотал главарь банды. — Может, радио у них… сторожевика вызвали. Куда же теперь? Остается одно — к берегу!

— К мысу держи. — Челах показал на далекую ровную линию берега. — Там кустарник, камыш. А за мысом — автомобильная дорога. Разумеешь?

Сквозь тонкую переборку Фируз слышал каждое слово. В эти минуты он перепиливал последние пряди веревки. Кисти были липкие от крови, пальцы саднило, но он все водил и водил крепким, как железо, смоляным сизалевым тросом по осколку стекла.

Вскоре руки были свободны. Он развязал и сбросил веревки, опутывавшие голени, бедра. Подполз к переборке, осторожно потрогал крышку люка. Крышка не поддалась.

Он хорошо знал мыс, о котором говорил один из бандитов. Отсюда, от границы рифов, туда было минут сорок ходу. За это время катер не догонят. Надо его задержать.

Встав на колени, он поднял рыбину — часть настила. Обнажились шпангоуты, обшивка судна. В днище была широкая медная пробка. Отвернешь ее — вода хлынет в кубрик. Катер будет затоплен в течение нескольких минут.

А как же он сам? Будет ждать. В последний момент, когда бандиты покинут погружающееся судно, разобьет крышку люка и выберется на свободу. Но он окажется перед тремя противниками! Что ж, пусть так. Кстати, двое из них едва плавают… Э, положение не такое уж плохое. Только бы удалось затопить катер.

Фируз знал, что без инструмента пробку кингстона не откроешь. Она завернута ключом намертво. Все же решил попробовать. Стоя на коленях, вцепился пальцами в четырехгранную верхушку пробки, напряг все силы. Тщетно. Выпрямившись, оглядел пустой кубрик. Где взять ключ, чтобы открыть кингстон?

А время не ждало. Катер уже пробежал порядочное расстояние. Еще немного, и будет поздно.

Его охватило отчаяние. Он уже готов был ринуться к люку, вышибить крышку: может, успеет достать руками кого-нибудь из противников. Хоть с одним свести счеты!

Но он нашел иное решение. Привстав, согнул корпус, взялся руками за бимс, подвел под него плечи. Ноги крепко уперлись в доски обшивки — моряки называют их шпунтовым рядом. Фируз напрягся, стал медленно выпрямлять тело, короткими толчками вдавливая пятки в обшивку. Он знал: катер старой постройки, ни разу не ремонтировался, за долгие годы службы доски обшивки могли ослабнуть, подгнить.

Мышцы бедер вздулись от напряжения. Плечи, в которые врезался край толстого дубового бруса, казалось, не выдержат и сдадут. Но он все давил и давил пятками. Толчок. Еще. И еще…

Он не поверил, когда холодок пробежал по пальцам ноги, пополз по щиколотке. Это была вода. Стыки доски под левой ногой разошлись, в катер проникла вода. Последний рывок. Под пяткой хрустнуло, нога провалилась. А сам Фируз, ловя воздух руками, осел на дно кубрика.

Отдышавшись, он пополз к люку. Воды было уже сантиметров на двадцать. Значит, вот-вот просочится и в кокпит. Быстрее запереть кубрик изнутри! Но он передумал. Решил: пусть будет открыто. Отполз и лег прямо в воду — на то место, где лежал, когда был связан.

Приподнявшись на локтях, чтобы можно было дышать, он не сводил глаз с крышки люка.

За переборкой послышались возбужденные голоса.

Скрипнула крышка люка, В кубрик просунулась голова Сушкова. Увидев наполовину залитое помещение и человека в нем — без признаков жизни, он отшатнулся.

— Лезь! — приказал Солист, тоже заглянувший в люк. — Найди, где течет, заделай!

Сушков вполз в кубрик. С опаской взглянул на лежавшего без движения хозяина катера, стал шарить под настилом.

— Нашел, — крикнул Сушков. — Обшивка лопнула. Видать, скалой пропороло. Подайте тряпок!

Челах швырнул ему пучок пакли, хранившейся в катере для обтирки мотора.

— Скорее, — сказал он. — А то не дойдем!

Сушков помял паклю в пальцах и погрузил в воду.

Сзади к нему протянулись руки, сдавили горло. Сушков дернулся, захрипел. Фируз оглушил его кулаком, поднял и прижал к люку, закупорив вход в кубрик.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

КАМЫШОВЫЙ МЫС

Преследователи намного отстали от катера. Тяжелому судну с большой осадкой пришлось далеко обходить рифы, чтобы не пробить днище.

На баке киржима стояли Джафар и Белов. Сперва они видели мелькавший среди скал катер. Но потом катер пересек рифовый архипелаг и затерялся в волнах.

Наконец киржим закончил маневр. Рифы остались позади. Справа, километрах в трех, простирался берег — широкая темная полоса с редкими нефтяными вышками. Впереди и слева было открытое море.

Подошел старшина судна.

— Не видно катера. Может, к берегу подался?

— Хорошо бы, — сказал Белов. — Его там ждут… А что это у нас по курсу?

— Мыс, — объяснил старшина. — И совсем недалеко от него шоссе.

— Катер! — вдруг закричал матрос, наблюдавший в бинокль с крыши рубки. — Вон он, на фоне мыса!

Джафар вскинул бинокль. Бледный, с повязкой на голове, как-то сразу осунувшийся за последние часы, он долго держал бинокль у глаз.

— Это не катер, — произнес, наконец, он.

— Дай-ка. Глаза у меня морские. — Старшина взял бинокль. — Нет, катер, — сказал он, и в голосе его была растерянность. — Но вижу только крышу кубрика. Одну только крышу… Тонет катер! — крикнул он. — Эй, на руле, самый полный!

Взревели дизельные моторы киржима. Грузное судно устремилось к мысу.

— Люди прыгнули с катера, — доложил матрос. — Вон плывут к берегу!

— Сколько? — спросил Белов.

Не переставая наблюдать, матрос поднял над головой два пальца.

Двое! Джафар понимал: Фируз не мог быть в числе этих двух. Значит, остался на катере. Если вообще был на борту…

Мыс был все ближе. Киржим шел к тому месту, где минуту назад из воды торчала верхушка катера. Но теперь море было пустынно.

— Здесь, — крикнул старшина и швырнул за борт буй с линем и балластиной. Море в этом месте было покрыто радужной нефтяной пленкой.

Не раздумывая, Джафар головой вниз кинулся с борта и исчез под водой.

Новый всплеск. Это прыгнул Белов. Вынырнул и поплыл к мысу. Вскоре он оказался на берегу.

Стена серых стеблей сомкнулась за плечами Белова, и вокруг сразу стало сумрачно, тихо. В лицо пахнуло прелью. Под ногами запружинила гнилая земля.

Раздвигая руками камыш, он осторожно крался в зарослях. Следы преступников, которые были отчетливо видны на песке, здесь затерялись.

Белов двигался наугад. Вскоре заросли расступились. В центре большой поляны высилась куча высохшего камыша. Она шевелилась!

Белов дослал патрон в ствол пистолета. Раздался щелчок — слишком громкий для тишины камышового царства. Из вороха стеблей появилась морда зверя. Еще миг, и на поляну вышел шакал с добычей в зубах: из пасти свешивалась птичья голова на длинной шее.

Зверь постоял, прислушиваясь, беззвучно скользнул в чащу.

Белов перебежал поляну. Шакал чуток, пуглив. Он охотился — значит, вокруг спокойно, можно не опасаться бандитской пули.

Еще десяток шагов, и он вышел к противоположному краю мыса. Вдоль берега плавали принесенные ветром бревна, водоросли. А на кромке песка вновь обозначилась двойная цепочка следов.