— Я не взял с собой москитные сетки. Но не волнуйтесь — москиты редко залетают в пустыню.

Жены и дочери наблюдали, как старшие мальчики под руководством Усамы взяли лопаты и стали рыть ямы, достаточно большие, чтобы можно было вытянуться в них в полный рост. Тем временем Усама наставлял нас:

— Будьте храбрыми. Не думайте о лисах и змеях. Помните, это тренировка. Мы сталкиваемся в жизни с разными трудностями. Может наступить день, когда у нас не будет крыши над головой. Не будет одеяла, чтобы накрыть продрогшее тело.

Я нервно моргала, думая, много ли в этих краях змей.

Усама указал рукой на ямы, выросшие в земле.

— Каждый из вас будет спать один в своей яме.

Никто не возражал, даже малыши. Все сделали так, как им сказали, медленно забравшись в грязные ямы, устроившись там по возможности удобнее и ожидая, когда же пройдет эта бесконечно долгая ночь.

Напомню вам, что в странах вроде Судана днем воздух накаляется от жарких солнечных лучей, но когда солнце уходит за горизонт, в пустыне становится холодно.

Я услышала тихий голос: кто-то жаловался на ночную прохладу.

Усама посоветовал жалобщику накрыться землей или травой. Он помолчал немного и добавил:

— Ты согреешься тем, что дает природа.

И хотя мне было неприятно, ведь кто знает, какие насекомые живут в этих песках, я так замерзла, что в конце концов зарылась по пояс в землю и траву. И правда, природа согрела меня, но я все же предпочла бы свою мягкую постель и одеяло, оставшиеся дома, в Хартуме.

Лежа в той яме под слоем грязной земли и глядя на усыпанное звездами небо, я напоминала себе, что мой муж знает гораздо больше об огромном мире вокруг нас, чем мы все. Мы были драгоценными жемчужинами для моего мужа, и он хотел нас защитить.

Ведь кто знает, быть может, и впрямь придут страшные времена, когда нам с детьми придется спасаться от вражеских солдат, и тогда мы с благодарностью вспомним уроки, которые нам преподал Усама. И как же все удивятся, когда мы с детьми чудом выживем, потому что знаем, как переносить суровый климат пустыни, оставшись без воды и всех современных удобств…

Конечно, мне не хотелось, чтобы моим детям пришлось пережить подобное, и я непрестанно возносила молитвы к Богу, чтобы Он не позволил такому случиться.

ГЛАВА 11. Радости и печали большой семьи

Наджва бен Ладен

В Хартуме наши старшие сыновья превратились в молодых мужчин. Они преуспели во многих видах спорта, которые особенно любит молодежь: в футболе, боевых искусствах и в ряде других. Все сыновья были отличными пловцами. Мои мальчики не раз переплывали Нил, а это настоящий подвиг. Нил хоть и не очень широк, но воды его коварны, в них много сильных течений. Нил протекает совсем рядом с Аль-Рияд Вилладж, так что мальчики часто ходили туда плавать вместе с отцом. Иногда они ездили в пустыню и устраивали гонки на отцовских автомобилях. Все наши сыновья умели водить с восьми лет — так принято в Саудовской Аравии. Вдобавок они стали искусными охотниками и без труда могли поймать зверя в силки или уложить одним выстрелом.

Помню, однажды они соорудили силки, чтобы поймать ястреба, которого называют шахином. Я знаю об этой породе ястребов с детства, потому что арабы относятся к этой хищной птице с особой любовью. Шахинов ловят живьем в пустынях, а затем обучают пикировать на землю и ловить кроликов, рябчиков и другую мелкую дичь. Мне говорили, что они как-то по-особенному хватают добычу и всегда приносят ее своему хозяину, не откусив ни кусочка и даже не поцарапав шкурку. Вот, пожалуй, и все, что я про них знаю, я ведь не любительница охоты.

Многое, к чему мы привыкли, изменилось за годы, проведенные в Судане, но в основном для мальчиков. Жены продолжали сидеть дома и заниматься женскими делами, как было раньше и как будет всегда. Мои дочки, Фатима и Иман, были еще совсем маленькими, они радостно носились по большому дому, подражая матери в ее повседневных занятиях. Обе девочки вносили веселое оживление в уклад всей семьи — они ведь были в том возрасте, когда дети выкидывают разные забавные штуки. Усама с большим удовольствием возился с девочками, позволял им ползать по своей широкой груди и даже теребить его за бороду. Это были счастливые дни — много лет я не наблюдала таких светлых моментов. Любуясь мужем и дочками, я начинала думать, что жизнь в Африке, быть может, сложится хорошо для семьи бен Ладен.

Но случались и страшные дни. Впервые за годы моего замужества Усама тяжело заболел, и я опасалась за его жизнь. Каким-то загадочным образом он заразился малярией. Мы не могли понять, как это произошло, ведь каждый раз, когда он оказывался в районах, где встречались москиты, он пользовался москитной сеткой.

Внезапно постигшая его болезнь стала для меня суровым испытанием, ведь мой муж прежде славился своим отменным здоровьем. И до того случая не могу припомнить, чтобы он хоть раз пожаловался на свое самочувствие. У него никогда ничего не болело — ни голова, ни зубы.

А в тот раз, вернувшись из деловой поездки, он вскоре почувствовал жар, тошноту и боль в суставах. Пару дней мы надеялись, что Усама подхватил грипп или простыл. Но ему стало хуже, он трясся от холода, а через секунду его прошибал пот. Вскоре Усама уже с трудом стоял на ногах. И кожа у него стала какого-то странного желтого цвета. Но, даже пожелтев, он отказывался обратиться к врачу. Однако вскоре Усама пришел к выводу, что может быть лишь единственное объяснение происходящему: его укусила самка москита — разносчица малярии.

Мое сердце громко заколотилось, когда я услышала его диагноз, ведь я знала, каков исход для многих больных.

После возвращения домой, чувствуя себя разбитым и страдая от лихорадки, муж совсем забыл об осторожности. Думаю, его еще раз укусил москит. И этот новый разносчик заразы продолжал распространять болезнь в нашем доме. Четверо моих старших сыновей, Абдулла, Абдул-Рахман, Саад и Омар, почувствовали те же пугающие симптомы, что и их отец.

Мои бедные мальчики жаловались на головокружение, затрудненное дыхание, боль в суставах и тяжесть в голове. Я приносила им еду и воду, но ничто не помогало облегчить их страдания. Бедный Абдул-Рахман заболел очень серьезно. Несчастное выражение его лица в конце концов убедило Усаму, что ему с мальчиками необходимо прибегнуть к медицинской помощи. И хотя муж сам был очень слаб, он поднялся на ноги и организовал отправку всех заболевших в местную клинику.

Я непрестанно молилась: и когда их отвозили в больницу, и еще больше в тот, по счастью, недолгий период времени, пока они находились там. Слава Богу, получив необходимую медицинскую помощь, включая введение в вену специальных препаратов, все они вернулись живыми, хоть и очень слабыми. И тогда Усама передал мне слова, сказанные ему врачом: нет гарантии, что не подхватишь малярию, даже если использовать москитные сетки. Случается, что москиты кусают своих жертв еще до наступления темноты. И нельзя полностью обезопаситься, разве что таскать на себе эту сетку круглые сутки.

Вероятно, поэтому у женщин было меньше шансов заразиться — мы не выходили из дому, не закутавшись с ног до головы в традиционные абайи.

В конце нашего первого года пребывания в Хартуме наступил радостный день, когда мой отец приехал в Судан погостить. Его сияющее лицо было самым прекрасным, что мои глаза видели за последние месяцы. Пока я оставалась дома с дочерьми, Усама сопровождал моего отца по самым живописным местам Хартума, показывая все достопримечательности, которых, как мне говорили, было немало в современной центральной части города, хотя окраины его и выглядели весьма скромно. Самыми приятными для меня были те полные умиротворения часы, которые отец проводил в моих покоях, рассказывая новости о матери, братьях и сестрах, а также других родных в Сирии.

Я надеялась, что мой дорогой отец сможет навещать меня хотя бы раз в год. Но вскоре после его отъезда из Хартума получила тревожное известие. Один из сирийских родственников позвонил и шепотом рассказал, что отец слег в постель из-за какой-то инфекции в легких. Арабы всегда с осторожностью сообщают дурные вести, они не хотят причинить боль тем, кого любят. Прошло немало времени, пока мой родственник наконец признался, что болезнь очень серьезна — рак легких.