— Благодарю вас… за спасение… — с трудом выдавила девушка, и Беральд вздрогнул, услышав общий фабарский язык. Откуда могло вообще появиться это хрупкое создание здесь, на Медвежьем плато, в такой дали от Запада?

— Моя госпожа, вы ра… — пробормотал седовласый мужчина и охнул, когда девушка вдруг пошатнулась. — Госпожа Селека!

Беральд вовремя успел подхватить обессилевшую воительницу и изумлённо посмотрел на её лицо. Она была прекрасна, словно хрупкий нетронутый цветок, роза из теплицы. Её лучистые голубые глаза скрылись под густыми ресницами, покрытыми слоем инея. Больше всего молодого Сатарна испугали посиневшие губы девушки — мало того, что она была ранена, так ещё и промёрзла до самых костей.

— Аррага! — крикнул Беральд, оборачиваясь. Волчья ведьма тут же незримой тенью выросла рядом с ними и окинула юную воительницу пристальным взглядом. Пальцы Арраги скользнули к шее девушки и вытащили из-под складок одежды небольшое круглое ожерелье с крестом внутри. Символ Света, знак всех паладинов.

— Так вот какая ты, ищущая «Светлейшего», — улыбнулась Аррага и подняла на Беральда лукавый взгляд. Накрыв голову девушки капюшоном, волчья ведьма расплылась в широкой улыбке и ехидно подмигнула молодому князю. — Не стоит волноваться, мой дорогой. Рана не слишком серьёзная. Но если ты не хочешь, чтобы это милое дитя превратилось в ледышку на твоих руках, лучше быстрее доставить её в замок.

Беральд, изумлённо посмотрев на Аррагу, отрывисто кивнул головой и осторожно отцепил тяжёлые доспехи с тела девушки, мешавшие ему поднять её на руки. Как только латный нагрудник и наплечники были сняты, Берд подхватил юную воительницу и понёс её к своей лошади, спокойно ожидавшей возле дороги. Сердце едва не вырывалось из груди молодого Медведя. Это хрупкое создание и было той самой девушкой, про которую говорила ему Аррага? Лишь паладины пытались пройти к «Светлейшему», в надежде услышать голос Света и найти свой истинный путь. Сомнений быть не могло.

Кован и Тэйхир наскоро осмотрели мёртвых волколаков и, убедившись, что они больше не оживут, вернулись к своим лошадям. Спутник юной воительницы уже отыскал белого боевого коня своей княжны — его собственную кобылу задрали волколаки, потому мужчине пришлось сесть верхом на этого жеребца.

— Она проделала долгий путь! — проезжая мимо, заметил Кован и кивнул на вышитого на плаще девушки леопарда. — Она из рода Гвайров, что на самом западе Фабара.

— Я помню эту девчонку, — усмехнулась Тэйхир, пришпоривая своего коня, Вспыльчивого. — Она обучалась в Академии вместе с Алаком Таоданом, который теперь император. Ох, помню, Яван часто жаловался, что у них постоянно были какие-то разборки, драки, ссоры, крики!

Кован рассмеялся в ответ и, пришпорив своего Буйного, погнался следом за Тэйхир, что уже ускакала на Вспыльчивом далеко вперёд. У этих двоих даже кони были с похожими именами, и оба неуравновешенные. Тяжело вздохнув, Беральд пустил свою серую кобылку с совершенно неприметной кличкой Дымка лёгким галопом до самого Дарма. Поместье едва виднелось вдали, но дорога показалась медвежьему князю невероятно короткой. Он всё смотрел на молодую западную княжну, которая без своих доспехов выглядела совсем хрупкой. Здесь, на Медвежьем плато, она была в серьёзной опасности. Её могли захватить в плен люди Корсаков — их соглядатаи скрывались в поместьях Сатарнов. Появление княжны Гвайр не останется незамеченным, Беральд это прекрасно понимал. Тяжело вздохнув, он лишь сильнее сжал в руках поводья и выбросил из головы все тревожные мысли. Всё было под контролем, и нечего было беспокоиться из-за пустяков.

Март

Аньен ловко подцепил пальцами белого слона и переставил его на следующую клетку, внимательно следя за действиями своего противника. Чёрные шахматы Алака постепенно подбирались к Песчаному Принцу, но паниковать ещё было слишком рано. Аньен не сильно беспокоился — он учился играть у лучшего мастера во всём Ширте. Впрочем, Таодан довольно часто устраивал поединки с Югеном, а тот тоже был весьма хорошим игроком. Так что молодой Змей мог сказать, что их с Алаком шансы были примерно равны. Но на стороне Ана была хитрость и смекалка всего его рода. Было глупо сомневаться в победе Питона.

— Как обстоят дела в Вастеле? — поинтересовался Аньен настолько деловито, что Алак не сдержал улыбки. Перед ним сидел девятилетний мальчик, который вёл себя совсем как взрослый. Он даже интересовался политическими делами! Впрочем, молодой Ворон помнил, что в Ширте дети считались взрослыми уже с семи лет. Их сажали на коня, чаще всего на небольшого пони, и они начинали путешествовать по княжеству вместе со своими родителями. Традиции Змеев никогда не были понятны Алаку. Когда ему было семь, за ним всё ещё носилась старая нянька, которую Ворон просто терпеть не мог, а первый раз за пределы замка он выехал с отцом только в десять.

— Псы начинают поджимать нас в землях львов, — вздохнул Таодан, передвигая своего чёрного коня. — Зато нам удалось закрепиться в Биарге и выгнать латаэнцев за Чёрную грань. Если так продолжится, мы скоро вернём контроль и над Вастелем.

— Но не стоит забывать про Вэлн, — заметил Аньен, пытаясь продумать свой следующий ход. Алак поставил мальчика в тупик, и молодой Змей теперь не мог решить, как лучше будет поступить в сложившейся ситуации. — В Калаке и Тирисе достаточно сильные армии, чтобы вернуть под контроль Псов Биарг и захватить Болотистый край.

Алак мрачно кивнул головой. Эта ситуация не давала ему покоя. Да и восточные границы Фабара до сих пор принадлежали врагу. Псы могли нанести удар в любой момент. Но что-то мешало им это сделать. В чём была причина? У Корсаков было столько удачных моментов для контратаки! Когда западные князья отказались подчиняться Граму, когда Юген устроил переворот. Даже сейчас Псы могли нанести удар, и атака их, скорее всего, обернётся победой — после смерти Ловарса некоторые князья стали сомневаться в том, что они сделали правильный выбор, передав командование и власть шестнадцатилетнему мальчишке. Алаку приходилось разбираться со всеми проблемами самостоятельно, в то время как армия его таяла прямо на глазах. Первыми от него отвернулись Гарсаны. Но молодой Ворон не удивился этому — Бухта Огней всегда жила своей жизнью и старалась контактировать с остальным Фабаром как можно меньше. Да и старший орлиный князь был излишне уверен в том, что его княжеству, одному из самых западных, ничего не угрожает.

«Он просто не представляет, что если Псы перейдут через Чёрную грань и вторгнутся в наши земли, они превратят в пепелище весь Фабар, от Вастеля до Апрака»…

Единственными, кому молодой Ворон мог безоговорочно доверять, оставались Эйд, Юген и Змеи.

Приглушённо усмехнувшись, Аньен ловко подцепил пальцами свою пешку и поставил её на место чёрного коня. Алак только изумлённо выдохнул: он не заметил столь очевидного хода и теперь мог в любой момент проиграть молодому Змею. Король Таодана оставался без защиты, и юноша поспешил подвинуть его за одну из пешек.

— А что ты будешь решать с Елесом? — Аньена ничуть не беспокоило, что разговоры в подобный напряжённый момент могут отвлекать. — Рысьи земли находятся в очень важном для Фабаре месте.

— Это в каком же? — не понял Алак и оторвал взгляд от шахматной доски.

— В настоящий момент Медвежье плато не выступает на чьей-либо стороне, однако Сатарны больше настроены сотрудничать с нами, чем с Псами. Пока рысье княжество находится под контролем Латаэна, дорога к Медвежьему плато для нас закрыта.

— Можно пробраться через Нагорье Рока, — предложил Алак, мысленно вспоминая карту Сангенума.

— Можно, — кивнул Аньен. — Но не нужно. Там живут весьма неприятные горные налётчики. Ты потеряешь больше половины своей армии, пытаясь пройти через их территорию.

Рядом с Нагорьем находилось ещё одно место, через которое можно было попасть в земли Сатарнов. Отец рассказывал Алаку когда-то о Хребте Ночи — огромному горному пику, откуда берёт начало Чёрная грань. Медвежье плато было совсем рядом, но добраться до него было практически невозможно.