Вторым человеком был актер Ян Копецкий (младше Лиды на десять лет). У него имелись достоверные сведения, что Баарова скоро выйдет — без суда. «А я стану вашим мужем», — заявил он.
Через полтора года Лида Баарова вышла из тюрьмы. Следствие показало, что она контактировала с нацистами исключительно из карьерных соображений.
Они поженились в конце июля 1947 года, за полгода до окончательного прихода к власти коммунистов.
Яна Копецкого после свадьбы выгнали с работы, поэтому они с Лидой создали кукольный театр для двух актеров и разъезжали по стране.
Приближался коммунистический путч 1948 года, когда дома в Праге (все в той же вилле-корабле) зазвонил телефон. «Бегите, вас снова посадят!» — шепнул кто-то и повесил трубку. (До сих пор неизвестно, кто это был.)
Яна не было дома, он куда-то уехал с другом. Уже несколько недель дом находился под наблюдением спецслужб. Марцела дала ей пальто, и Лида спокойно вышла. Без сумочки, будто отправилась на короткую прогулку. Когда дом скрылся из виду, она пустилась бегом и добежала до квартиры бывшей сокамерницы.
В это время Копецкий позвонил домой с известием, что его автомобиль попал в аварию, но Карел Бабка сделал вид, что его не узнал, и сказал, что Баарова и Копецкий уехали в Моравию искать работу. Ян пошел к бывшей Лидиной сокамернице посоветоваться, что бы это могло значить.
Изъятые меха Бааровой все еще хранились на полицейском складе. Копецкий принес старую вытертую шубу, подкупил кладовщика и получил взамен «самое эффектное во всем Протекторате» норковое пальто. Он продал его — деньги пошли на взятку трем пограничникам.
Побег был обставлен как путешествие: Лида перекрасилась в блондинку и надела очки с сильными стеклами.
В Зальцбург они приехали, в чем были. Их взяли на работу в кафе «Моцарт». Лида стала барменшей. Весть о том, где знаменитая кинозвезда подает коктейли, разошлась по городу мгновенно.
Говорили, что Лида заработала на чаевых состояние.
Она разошлась с Копецким.
Сыграла в пяти испанских фильмах.
Снялась у молодого Феллини в «Маменькиных сынках».
Ей было тридцать семь лет. В Италии появились актрисы, которые были младше нее, — Софи Лорен и Джина Лоллобриджида.
Она вышла замуж за австрийского врача, владельца санатория.
Через три года овдовела.
В 1958 году ушла из кино: ее актерские приемы устарели.
Играла в театрах Ганновера, Бонна, Вены и Штуттгарта. Она была самой известной чешской актрисой в Европе, хотя в Чехословакии почти никто об этом не знал.
Ее последней ролью (1982) была роль самой большой антифашистки из всех актрис — Марлен Дитрих.
Газетные вырезки на тему Бааровой в столичной библиотеке заканчиваются в 1948 году, а возобновляются в 1990-м.
— Пожалуй, она дольше всех в Чехословакии оставалась в черном списке цензуры, — говорю я.
— Да нет же, — возражает киножурналистка Ева Заоралова, в настоящее время художественный директор кинофестиваля в Карловых Варах.
— Как это? Она там не фигурировала?
— Нет, потому что не было никакого списка фамилий, которые запрещалось писать или произносить вслух.
— Так почему же все считали, что запрет существовал?
— Каждый должен был сам почувствовать, о ком нельзя говорить.
(К примеру, долгие годы коллективный инстинкт подсказывал не упоминать публично Джейн Фонду и Ингмара Бергмана, потому что они выразили протест против оккупации Чехословакии войсками Варшавского договора в 1968 году.)
Поклонница с фиалками, Марцела Неповимова, бросила актерское дело и занялась опекой Карела Бабки, который был старше нее на двадцать три года. Они поженились. Ампутация ноги не спасла его от рака, и через двенадцать лет он умер. Впоследствии Марцела скажет, что их любовь стоила больше, чем все роли, которые она могла еще получить.
Государство заняло их дом, похожий на корабль. Марцела и Карел получили приказ уехать в небольшую деревню в Судетах. Была зима, они вошли в разваливающуюся халупу без какого бы то ни было отопления. Карелу, как буржуазному чиновнику, не полагался наряд на уголь. Марцела ходила с пилой в лес. Работала на фабрике искусственной бижутерии. Лида под фальшивой фамилией посылала им посылки.
Похоронив мужа, Марцела вернулась в Прагу. Много лет тщетно пыталась получить загранпаспорт; наконец, в 1982 году власти выпустили ее за границу. Она отыскала Лиду в Зальцбурге и занялась ею. Баарова не умела ни готовить, ни делать уборку. После завтрака и прогулки она возвращалась домой и отдыхала на диване. Летом имела обыкновение ходить на свой личный пляж на озере.
У Марцелы Лида Баарова остановилась, когда после 1989 года приехала в Прагу. Бабкова жила в панельном доме. Лида три дня колебалась, выходить или не выходить из квартиры, но не смогла больше сидеть взаперти в маленьком пространстве (тридцать семь квадратных метров). И она вышла.
Пошла на Вацлавскую площадь, зная (как сказала потом в интервью): что бы плохого ни сказали о ней люди, этого все равно будет слишком мало.
На встречу с ней в Большом зале «Люцерны» пришли толпы поклонников. Первые вопросы во всех интервью касались Геббельса.
Когда спустя два года Лида сидела на диване в Зальцбурге в ожидании смерти, она сказала Тршештиковой, что папа часто повторял: «Лида, что бы ни случилось, продолжай идти».
— И так было всегда: я продолжала идти. Но, знаете, дальше я уже не хочу идти. Отказываюсь.
После смерти выяснилось, что все Лидино имущество завещано садовнику из близлежащего монастыря в Зальцбурге.
Ему было пятьдесят два года, а ей восемьдесят три, когда он, горячий поклонник актрисы, пришел взять у нее автограф и признался ей в любви. Марцела говорила, что он слишком молод. Лида обижалась. «Ведь он меня любит, — говорила она второй своей матери. — А когда ты в Праге, он варит мне суп».
За два дня до смерти она перестала узнавать их обоих.
Как вам живется под немцами?
1939.
— Что слышно? — спрашивает журналистка Милена Есенская крестьянина из окрестностей Слан[19].
— Ну, картошку посадил, рожь посеял. Весна была холодная, но все взошло будто чудом, красота. В саду думаю срубить две старые яблони и посадить новые. Утка утят вывела уже, сходите поглядите — они как одуванчики. Вон тот куст сирени надо бы подстричь, чтоб не зачах, чтобы палисадник в этом году был красивый, — отвечает мужик
— Но как вам живется под немцами? — не сдается Есенская.
— Э-э, да что там. Они ходят, а я работаю, — отвечает мужик спокойно.
— И ничего не боитесь?
— А чего мне бояться? — искренне удивляется он и вдруг выпаливает: — К тому же, человек может помереть только раз. А коли чуть раньше помрет, знать, чуть дольше будет мертвым, вот и все.
Доказательство любви
Часть I: вечность длится восемь лет
Щипалыцица гусей Квиткова ощипала за восемь часов семьдесят два гуся и вошла в историю.
Министр информации Копецкий на научной конференции в Брно заявил, что самая высокая гора в Европе — Эльбрус, а бытовавшее прежде мнение, будто это Монблан, охарактеризовал как «пережиток реакционного космополитизма».
Окончательно составлен список авторов, которые никогда не должны появляться в печати: Диккенс, Достоевский, Ницше и несколько сотен других.
Поэт Седлонь написал, что слова «питание» и «производство» отныне поэтизмы.
Количество уничтоженных за те годы в стране книг оценивается в двадцать семь миллионов экземпляров.
Премьер-министр Запотоцкий[20] поставил новым временам диагноз. «Больше не получится жить по-старому — жить стало лучше, жить стало веселее!» — сказал он.