Широко было представлено историко-экономическое направление в русской исторической науке. В какой-то степени его предтечей в России был замечательный мыслитель Николай Гаврилович Чернышевский (1828—1889), из под пера которого вышло несколько прекрасных историко-публицистических работ: «Борьба партий во Франции при Людовике XVIII и Карле X» (1858), «Кавеньяк» (1858), «Июльская монархия» (1860), и др. (Избр. философ. соч. Т. 2-3. М., 1950-1951).
Н.Г. Чернышевский руководствовался в своем подходе к событиям новой истории Западной Европы концепцией классов и классовой борьбы, созданной французскими историками эпохи Реставрации. Последовательно проводя эту линию, он пришел к выводу об огромной и даже решающей роли экономического фактора в истории. В «Примечаниях к переводу «Введения в историю XIX века» Г. Гервинуса» Н.Г. Чернышевский, приведя мысль Т. Бокля о том, что «история движется развитием знания», сопроводил ее следующим замечанием: «Если дополним это верное понятие политико-экономическим принципом, по которому и умственное развитие, как политическое и всякое другое, зависит от обстоятельств экономической жизни, то получим полную истину: развитие двигалось успехами знания, которые преимущественно обуславливались развитием трудовой жизни и средств материального существования».197 Чернышевский Н.Г. Примечания к переводу «Введения в историю XIX века» Г. Гервинуса // Полн. собр. соч. Т. 10. М, 1953. С. 441.
Известный историк общественной мысли Юрий Михайлович Стеклов (наст. фам. — Нахамкис) (1873 — 1941) в своей монографии «Н.Г. Чернышевский. Его жизнь и деятельность. 1828-1889» (СПб., 1909; Т. 1-2. М.-Л., 1928) утверждал даже, что этот выдающийся мыслитель самостоятельно открыл материалистическое понимание истории. «Чернышевский, — писал он, — смотрел на историю глазами строгого объективиста. Он видел в ней диалектический процесс, процесс развития путем противоречий, путем скачков, которые сами являются результатом постепенных количественных изменений. Действующими лицами в истории являются общественные классы, борьба которых обуславливается экономическими причинами. В основе исторического процесса лежит экономический фактор, определяющий политические и юридические отношения, а также идеологию общества. Можно ли отрицать, что эта точка зрения близка к историческому материализму Маркса и Энгельса. От системы основателей современного научного социализма мировоззрение Чернышевского отличается лишь отсутствием систематизации и определенности некоторых терминов».198 Стеклов Ю.М. Н.Г. Чернышевский. Его жизнь и деятельность. 1928-1889. Т. 1. М.-Л., 1928. С. 425-426.С Ю.М. Стекловым вряд ли можно согласиться. Н.Г. Чернышевский не создал материалистического понимания истории. Но к экономическому детерминизму он действительно был близок.
Кроме уже упомянутого выше М.М. Ковалевского, к историко-экономическому направлению в России принадлежали (по крайней мере, в течение определенного периода своей творческой деятельности) — Иван Васильевич Лучицкий (1845 — 1918), Павел Гаврилович Виноградов (1854 — 1925), Иван Михайлович Гревс (1860 — 1941), Дмитрий Моисеевич Петрушевский (1863—1942), Владимир Константинович Пискорский (1867—1910), Митрофан Викторович Довнар-Запольский (1867 — 1934), Александр Николаевич Савин (1873 — 1923), уже упоминавшийся выше Е.В. Тарле и многие другие специалисты по всеобщей и отечественной истории.
Характеризуя экономическое направление в западной исторической науке, И.В. Лучицкий писал: «Благодаря ему, на первый план выдвинуто изучение важнейшего из факторов жизни: экономического фактора, и вполне ясно поставлено, как главная задача изучения, выяснение во всех деталях процесса экономических изменений, происходивших в жизни как отдельных народов, так и всей Европы, но процесса не самого лишь в себе (как то было раньше), а в связи с остальными явлениями и факторами жизни. Какое влияние оказывали экономические явления на ход событий, какое взаимодействие существовало между экономическими факторами и тем калейдоскопом событий и фактов, который составляет содержание того, что называют обыкновенно историей, — вот в чем деятели этого нового движения в историко-экономической науке видят главное условие для создания научной истории».199 Лучицкий И. Джемс Сорольд Роджерс // Юридический вестник. 1891. Т. 7. Кн. вторая (сентябрь). С. 172.
И сам И.В. Лучицкий полностью разделял подобный взгляд. Возражая в одной из своих статей французскому математику и философу А.О. Курно, придававшему важнейшее значение открытию Америки самому по себе, И.В. Лучицкий писал: «Между тем чисто фактическое изучение этого периода показало бы ему, что развитие это (в новое время) исходило существенном образом из развития индустриального элемента, за которым следовало развитие эстетическое, и что собственно научное началось лишь в XVI веке, являясь результатом развития предварительно указанных двух элементов».200 Л-кий И. Обзор литературы по философии истории за 1872 год // Знание.1873. № 9. С. 88.
«Сознание простого факта — влияния производственных форм на исторический процесс, — говорил М.В. Довнар-Запольский, — составляет важный поворот в направление исторической мысли... В настоящее время было бы ошибкой полагать, что формула исторического процесса, как она вылилась в учении Маркса, Энгельса и их последователей, является вполне обоснованной, подобно гегелевской философии для своего времени, Это обоснование пока не сделано удовлетворительно. Следовательно, конечная формула прогресса еще ждет своего разрешения. Теперь ясно одно: важное и даже преобладающее значение экономического фактора в истории и формула исторического процесса на нем, без сомнения, будет обоснована».201 Довнар-Запольский М.В. Исторический процесс русского народа в русской исторической науке. М., 1906. С. 30-31.
Отстаивая важную или даже решающую роль экономики, часть сторонников историко-экономического направления одновременно выступала с критикой марксистского материалистического понимания истории. Для некоторых из них этот был способ отвести от себя обвинение в сочувствии марксистским идеям преобразования общества. Другие сторонники «экономизма» в конце концов пришли к пониманию огромной ценности исторического материализма.
Е.В. Тарле в уже упоминавшейся выше статье дал высокую оценку марксову материалистическому пониманию истории. «Как философская система, — писал он, — исторический материализм далеко не всегда, может быть (при состоянии нынешних исторических знаний), проведен со всей последовательностью и доказательностью, но, как метод, он дал и продолжает давать весьма плодотворные результаты... ученые же, даже не разделяющие материалистического воззрения, приучились отчасти под влиянием этого течения с особым вниманием относиться к пренебрегавшейся ими до тех пор хозяйственной истории».202 Тарле Е.В. Указ. раб. Стлб. 741.А во вводной части курса по всеобщей истории, опубликованной под названием «Всеобщая история (Очерк развития философии истории) » (СПб., 1908; послед. изд.: Из литературного наследия академика Е.В. Тарле. М., 1981.) выдающийся историк довольно решительно защищал материалистическое понимание истории от различного рода обвинений.203 См. Тарле Е.В. Всеобщая история (Очерк развития философии истории). СПб., 1908. С. 90-102.
Как ни оценивать взгляды отдельных представителей историко-экономического направление, которое возникнув в второй половине XIX в., продолжало существовать и в XX в., совершенно ясно, что, по крайней мере, часть их считала экономику определяющим, решающим фактором истории.
Таким образом, если относить к экономическому детерминизму любую концепцию, считающую экономику определяющим фактором в развитии общества, то материалистическое понимание истории выступит всего лишь как одно из его направлений.
Но все же главная причина отказа если не всех, то значительной части марксистов от термина «экономический детерминизм», заключается в том, что экономический детерминизм нередко стал истолковываться как учение, которое рассматривает экономику в качестве единственного фактора истории, причем такого, который автоматически и полностью, до мельчайших деталей определяет все остальные стороны жизни общества, лишая их даже тени самостоятельности. Для обозначения такого понимания общества и истории, кроме приведенного выше словосочетания, применяется также и термин «экономический материализм», а еще чаще — «вульгарный социологизм».