— А страх, элементарный страх вас не беспокоил? — спросил Иволгин.

— Представьте себе — нет. Я человек рассудочный и, проанализировав ситуацию, пришел к выводу, что по крайней мере пять лет мне ничего не грозит.

— Поясните, — попросил Колчев.

— Клиентура отделения росла, средств на счет его поступало все больше. А ближайшие крупные выплаты по страховым полисам намечались лет через пять. Если же кому-то из клиентов вздумалось бы раньше срока прервать страховку, то машина до копеечки правильно рассчитала бы его, сняв недостающую сумму с моего счета.

— Ловко, — признал Колчев.

— Что там говорить, программа ЭВМ была составлена идеально, — Лазарев не сдержал горестного вздоха. — Если бы можно было иметь дело только с умными машинами…

Колчев вернул отвлекшегося Лазарева к интересующей его теме.

— Идея операции, которую я назвал «Поднесение даров», возникла после знакомства с новым приятелем Сырцовых Шимкусом. Я понял, что волевой человек способен водить Шимкуса как марионетку. В это же время объединение «Совавтоэкспорт» пригласило меня принять участие в составлении программы для их новой АСУ. И все нити, как часто бывает, завязались в один узел.

— Минутку, — прервал Лазарева Колчев. Он выключил магнитофон, чтобы поменять кассету.

В кабинете начальника отдела управления госбезопасности за столом для оперативных совещаний расположились полковник Кузьмин, майор Ерохин и капитан Колчев. Капитан сменил кассету в магнитофоне и включил воспроизведение звука.

— Для сведения, Лазарев, — раздался из динамика его голос. — Сырцов не торговал картинами, он настоящий коллекционер. Единственный раз он, правда, продал картину. Худфонду по умеренной цене, назначенной закупочной комиссией. Было это за неделю до его свадьбы. Думаю, что вырученных за картину денег ему едва хватило, чтобы оплатить счет так поразившего вас свадебного банкета в «Астории».

— Я не знал, что он настоящий любитель живописи, — признался Лазарев. — Но когда он при мне показывал коллекцию новому человеку — а делал он это часто, любил произвести впечатление, — когда долго распространялся при этом о композиции, колорите, особенностях техники живописного письма, я начинал ненавидеть эти пыльные холсты. Окажись коллекция в моих руках, я как можно быстрее перевел бы ее в денежный эквивалент. Пожалуй, оставил бы на память лишь «Поднесение даров».

— К счастью, этого не произошло, — вставил Иволгин.

— Дальнейшее вы знаете сами, — устало проговорил Лазарев.

Запись допроса на этом закончилась. Колчев выключил магнитофон.

— Не человек — машина. Прямо ЭВМ вместо мозгов, — констатировал Ерохин, удрученно качая головой.

— Зачем обижаешь машину, Петр Степанович, — вступился за счетную технику Кузьмин. — Машина — она и есть машина. Чиста перед уголовным кодексом, как младенец. А вот люди, ею управляющие, попадаются разные. Случается, и такие, что разменяли совесть на денежные знаки. Что же касается ЭВМ, то это, можно сказать, усовершенствованные бухгалтерские счеты.

Полковник встал из-за стола.

— Пора по домам, товарищи, — сказал он. — Завтра выходной.

— Даже не верится, — отреагировал на сообщение начальника отдела Ерохин, который прятал в сейф магнитофонные кассеты с показаниями Лазарева.

— А тебе, Николай, пора бы и семьей обзавестись, холостяку и выходной не впрок, — по-отечески глядя на Колчева, ворчливо сказал Кузьмин.

— Так ведь для этого, Дмитрий Анатольевич, надо, как минимум, с барышней познакомиться, поухаживать за ней. Когда же с этим успеть при моем-то досуге? — в тон полковнику ответил Колчев.

— А отпуск на что?

— Так, значит, можно писать рапорт? — тотчас сориентировался Колчев и с надеждой посмотрел на начальника отдела.

Кузьмин рассмеялся.

— Хитер, на слове ловишь… Погоди немного, Коля… — И, видя, как в унынии вытянулось лицо капитана, добавил: — Через месяц в отпуск уйдешь, слово даю.

Зазвонил красный телефон на письменном столе. Кузьмин снял трубку.

— Слушаю вас, товарищ генерал…

Он молча выслушал заместителя начальника управления, попрощался и положил трубку на рычаги аппарата.

— Шимкус в следственном изоляторе совсем раскис, — сообщил сотрудникам своего отдела полковник Кузьмин. — Назвал сотрудника БХСС, который предупредил его о готовящейся ревизии. Оказывается, они не первый год повязаны одной преступной ниточкой… Да, случается и в наши ряды затесаться паршивой овце, — лицо полковника напряглось, глаза сузились и приняли холодный стальной оттенок.

В напряженной тишине прошла томительно долгая минута, в течение которой каждый думал о сообщенной полковником новости.

— Я рад, капитан, что вы не ошиблись в Иволгине, — нарушил тягостное молчание полковник Кузьмин. — Рад за тебя, Николай…

В плотном потоке горожан Колчев и Иволгин шли прогулочным шагом по вечернему проспекту. На фонарных столбах вдоль тротуара зажглись желтые ртутные лампы. Нарядные неоновые вывески приглашали посетить кинотеатры, кафе, рестораны. Возле входа в универсам Колчев остановился.

— Сейчас, Саша, кое-что прикуплю и — быстренько домой. Матушка, поди, уже пирог в печь посадила. Наши заводские будут. Между прочим, и Светлана, — Колчев со значением посмотрел на товарища. — Вопросы есть, товарищ старший лейтенант?

— Никак нет, товарищ капитан, — улыбнулся Иволгин. — Поступаю в ваше полное распоряжение.

В универсаме Колчев быстро загрузил инвентарную корзинку покупками. Выстоял очередь у кассы, расплатился.

У стойки возле выхода, перекладывая покупки в «авоську», Колчев окинул взглядом торговый зал. Его внимание привлекли кассы. Покупатели шли сплошным потоком, и девушки-кассиры работали в предельно быстром темпе.

В окошечках кассовых аппаратов быстро мелькали цифры, то и дело с мелодичным звоном отказывались пластмассовые лотки, в ячейках которых были сложены в стопки деньги.

Цифры, цифры, цифры,.. чек,.. деньги. И снова — цифры, цифры, цифры…

Иволгин тоже следил за работой кассовых аппаратов. Их взгляды встретились, и каждый без слов понял другого, ибо думали сейчас об одном и том же.

О том, что счетная техника все больше и больше входит в наш быт, и это явление — одно из самых наглядных проявлений научно-технического прогресса — представляет порой нечистым на руку людям немалые возможности поживиться за чужой счет. О том, что в наше время, время НТР, пожалуй, главный долг личности перед обществом — это безусловное и постоянное следование нравственным принципам.

Думали они также и о том, что хоть и хлопотную выбрали они себе службу, но без нее никак еще пока не обойтись обществу. А коль так, то им и впредь надлежит быть беспощадными к тем, кто посмеет переступить наши законы, наши моральные принципы…

Молодые офицеры понимающе улыбнулись друг другу. Впереди их ждал ужин в кругу близких, дорогих им людей. Впереди был, что не часто случается в их напряженной службе, свободный вечер.

ГЕННАДИЙ НЕМЧИНОВ

Приезд старшего брата

ГЛАВА ПЕРВАЯ

1

Александр Рябиков приехал в Оковецк по просьбе своего старого товарища по давним годам службы в этом верхневолжском рабочем поселке — или маленьком городке, что теперь уже, пожалуй, было точнее. Приятель его сейчас работал начальником милиции, а в те годы только прибыл в Оковецк младшим лейтенантом.

Он позвонил накануне поздним вечером, почти ночью:

— Саша, не выберешь дня три-четыре?

— А что у тебя там случилось?

— Ты ведь помнишь Павла Синева?

— Ну конечно!

— Погиб Паша.

— Жаль. Хороший был парень.

— У нас тут, понимаешь, разные слухи идут. Очень упорные. Дело, короче, вот в чем: мы арестовали его старшего брата, Анатолия. Его ты не знал, он жил далеко, на Кубани. Подозревается в убийстве Павла.