— Протяните руки.

Шимкус торопливо повиновался. В тишине явственно щелкнул замок наручников.

— На выход, шагом марш, — негромко скомандовал лейтенант и красноречивым жестом поправил на ремне кобуру пистолета.

Колчев проводил взглядом отъехавший от здания пограничного КПП милицейский газик, отвернулся от окна и сказал, обращаясь к Сырцову:

— Юрий Николаевич, вы тоже можете ехать. Только в понедельник вместе со Стеллой Аркадьевной непременно зайдите к десяти часам в управление государственной безопасности. Пропуск будет выписан.

Возле двери Сырцов задержался.

— Прощайте, граждане, — уныло сказал он. Лоб его пересекли три глубоких продольных морщины. Судя по выражению лица, Сырцова донимали печальные мысли.

— До скорой встречи, — поправил его Иволгин.

Теперь предстояло самое сложное — допрос Лазарева.

Колчев понимал, что, не в пример Шимкусу, Лазарев будет стоять на своем до конца и если уступит, то только под напором неопровержимых доказательств.

Многое успел узнать о Викторе Семеновиче Лазареве и его афере капитан Колчев, о многом догадывался. Но и его нет-нет, да и брало сомнение. Уж больно необычной, даже экстравагантной выглядела эта афера. Внешне, естественно, Колчев ничем не выказывал своего сомнения. Он ни на мгновение не забывал, что противник ему на сей раз достался незаурядного ума и большого коварства. Напряжение в их поединке возрастало.

— Знаете что, Лазарев, я, пожалуй, облегчу вашу задачу, — решил Колчев. — Я сам расскажу, как обстояло дело, а вам останется лишь поправить меня в деталях, если в этом возникнет необходимость. Ну, как — согласны?

Лазарев усмехнулся и утвердительно кивнул. Колчев приступил к рассказу. Когда он закончил его, Лазарев заметил все с той же усмешкой на губах:

— Все, о чем вы только что поведали, чрезвычайно интересно. Но, поверьте, не имеет ко мне никакого отношения. Вина моя в том, что я, как руководитель группы, допустил халатность при комплектации ее состава. За это я готов понести наказание.

Лазарев посмотрел на часы и нетерпеливо оглянулся на дверь. Своим поведением он старался внушить Колчеву и Иволгину, что относится к задержанию как к досадному недоразумению.

— Значит, вы отрицаете, что купили у Шимкуса драгоценности, а через неделю, по пути в авторемонтные мастерские, куда перегоняли автомобиль Сырцовых, сделали остановку у мотеля в Рыбинске и упрятали их в подголовник следующей транзитом с ВАЗа на базу «Совавтоэкспорта» «Лады»? — Колчев испытующе посмотрел на Лазарева.

Тот выдержал его взгляд и даже сумел улыбнуться.

— Давайте рассуждать логически, — предложил Лазарев, на ходу меняя тактику. — Даже если предположить, что бредовые показания потерявшего человеческий облик наркомана Шимкуса для вас имеют вес, скажите тогда, пожалуйста, откуда я мог взять такую сумму, чтобы уплатить за драгоценности? Должностной оклад мой довольно скромен, приработки нерегулярны и незначительны.

— Деньги у вас были, и большие деньги, — вопрос Лазарева не застал Колчева врасплох. — А достались они вам весьма оригинальным способом. Только вряд ли способ этот обрадовал бы клиентов конторы Стеллы Аркадьевны, доведись им узнать о нем.

— Не понимаю вас, — спокойно сказал Лазарев.

Да, держался он отменно. Но внимательно следящий за ним Колчев все же заметил, что Лазарев еще больше насторожился при упоминании конторы Сырцовой.

— Тут вы тоже все рассчитали, обошлись без свидетелей, — продолжал Колчев. — Единственный свидетель ваших махинаций — это ЭВМ. А машине безразлично, кому перечислять поступающие в контору Госстраха деньги. Хотя бы и на счет, который вы предусмотрительно для себя открыли.

— Понял. Вот это идея! — Лазарев вполне натурально изобразил восхищение. — Гражданин следователь, вы должны заняться сочинением детективов. Говорят, доходное дело.

— Оставьте свои советы при себе, — нарочито грубо осадил Лазарева Иволгин. — Отвечайте только тогда, когда вас спрашивают.

Иволгин добился желаемого: Лазарев потерял самообладание.

— Вы это бросьте! — возмущенно вскричал он. — Ваш коллега предъявляет мне нелепейшие обвинения, а я, по-вашему, должен молчать?.. Согласно кивать, словно китайский болванчик?! Я требую конкретных доказательств моей вины перед законом. Имейте в виду, молодые люди, среди моих знакомых есть достаточно влиятельные люди, чтобы быстро найти на вас управу.

— Это вы зря, Лазарев, — сказал Колчев. Он был спокоен, ибо истерический срыв Лазарева окончательно уверил его в том, что он на верном пути в дознании. — Нервами надо управлять. — Колчев даже сочувственно посмотрел на Лазарева.

— Да что это такое, на самом деле! — еще более взвился Лазарев. — Какие-то мальчишки, возомнившие себя Пинкертонами или, как его там… инспекторами Мегрэ, грязнят мою репутацию. Я требую, слышите, требую фактов!

— В понедельник мы этим и займемся, — страстный монолог Лазарева не произвел на Колчева никакого впечатления. — Постараемся не забыть ввести в ЭВМ этот вот ключ. — Колчев показал Лазареву обрывок рулонной бумаги с выполненным электронно-счетной машиной эскизом картины «Поднесение даров». — Как вам доподлинно известно, без этого графического пустячка машина моментально уничтожит все компрометирующие вас записи финансовых расчетов в блоке электронной памяти.

Лазарев побледнел. Сомкнул отяжелевшие веки, зашарил ладонью по левой стороне груди, словно таким образом пытался умерить бег заспешившего сердца.

Иволгин налил в стакан воды и протянул его Лазареву.

— Благодарю, — Лазарев поставил на стол пустой стакан.

— А вы честолюбивый человек, Лазарев, — заметил Колчев. — Картину выбрали со смыслом — «Поднесение даров»… Уж ни себя ли имели в виду в образе Иисуса Христа?

— Вы программист, математик? — вместо ответа спросил Лазарев.

Колчев отрицательно качнул головой.

— Странно, — сказал Лазарев. — Хотя теперь это не имеет никакого значения. И запираться, как я понимаю, тоже не имеет смысла. Ну, что ж, записывайте, — он сдвинул брови к переносице, концентрируя волю и память, и уставился немигающим взглядом на противоположную стену.

— Погодите минутку, — попросил Колчев.

Он стремительно вышел из здания КПП, достал с заднего сиденья «Волги» «репортер» и, привычно перекинув ремень магнитофона на плечо, вернулся с ним в кабинет.

10

— …Сырцов мне сразу не понравился, — рассказывал Лазарев. — Не понравилась пышная свадьба в «Астории», на которой я с ним и познакомился, не понравились его чванливые родственники, высокомерные друзья… Мы антиподы, постарайтесь это понять, молодой человек. Стелла — совсем другое дело. Она и я, как любят говорить янки, — это люди, сделавшие себя сами, — «селвмейденмэны», а Сырцову без каких-либо усилий с его стороны досталось то, о чем я даже и мечтать не мог: шикарная квартира в центре города, дача, машина, коллекция живописи, антиквариат…

— Вы не могли не знать, что многое из перечисленного вами перешло в наследство Юрию Николаевичу от отца — академика медицины, достойного, всеми уважаемого человека. Да и Юрий Николаевич в своей области ученый высокого класса. Вот и «Курьер ЮНЕСКО» статью ему заказал, — посчитал нужным уточнить Колчев.

— Вы правы, — согласился с ним Лазарев, — но я ничего не мог с собой поделать. Возможно, тут была еще и зависть к более удачливому сопернику. Дело в том, что я был в близких отношениях со студенткой Гальченко, но вот потом как-то не сложилось у нас… Я опущу не имеющие касательства к делу подробности своих отношений с супругами Сырцовыми. Скажу, что первые поправки в программу ЭВМ ввел полтора года назад. Мелочи, какие-то копейки с каждого поступления, но и они дали мне возможность провести отпуск в Пицунде, не заботясь о презренном металле. Дальше — больше. У меня появился автомобиль, японская аппаратура. Теперь я не терзался комплексом неполноценности при общении с супругами Сырцовыми.