Он сказал это так тихо, что я с трудом расслышала его.

Я отрицательно покачала головой, не собираясь верить, что всё так просто, но он не убрал руку, позволяя пальцам пробраться в волосы.

Его большой палец коснулся уголка моих губ, и я закрыла глаза.

Я должна была стряхнуть его ладонь.

Я говорила себе, что я не хочу что бы он касался меня…что это его прикосновение не подразумевало ничего, меньше чем ничего.

Его рука осталась там, где была, а большой палец замер напротив моих губ.

Я открыла глаза и наблюдала, как он смотрит на мой рот.

— Ты такая красивая.

— Прекрати, — выдохнула я.

— Это не ответ

— Его большой палец очень медлено проводил по моей нижней губе, оставляя чувствительный след.

Мурашки пробежали по позвоночнику.

“Ты не задавала вопроса.

Я посмотрела на него, и произнесла

— Кто ты?

Он отшатнулся, будто мои слова ударили его током

Его рука перестала касаться моего лица

— Что ты имеешь ввиду?

— Ну, откуда ты, Макс? В какой классовой принадлежности ты родился? Какой твой родной язык? — Я попыталась обдумать все вопросы, которые у меня были, и обо всех вещах, которые я боялась даже спросить.

— И почему ты все еще тут, когда город атакуют? Нет ли никаких мест, где ты еще должен быть? — Его челюсть напряглась, жевалки заиграли.

— Я именно там, где мне нужно.

— Ты знаешь о чём я.

Не должен ли ты быть со своим батальоном? Не будет ли у тебя проблем, находясь тут? — Я поняла, что практически кричу, когда несколько голов повернулись в нашу сторону.

Я прикусила губу и бросила сердитый взгляд на Макса за то, что стал причиной моей вспышки и последовавшего за ней смущения.

На этот раз, когда он наклонился ближе, опасность не предполагалась, и не было желания, затопившего мои страхи.

Его челюсть была сжата.

— Может обменяемся секретами, Чарлина? Я отвечу на твои вопросы, если ты ответишь на мои.

Он приподнял бровь, с легкостью переходя на тот же диалект, на котором говорил раньше… тот самый, которого я никогда не слышала до вечера, когда положила на него глаз.

Тот, который я не должна слушать.

Мне не нравится, когда это происходит, и мой живот болезненно сжался.

“Неважно,” — бросила я, на этот раз сохранив тихий шепот.

Мне плевать на то, что здесь случилось.

Я ничего не хочу знать о тебе или том откуда ты.

Фактически, чем скорее мы отсюда уберемся, тем лучше. И тебе никогда не нужно будет беспокоиться обо мне, сующей нос в твою жизнь.

— Давай, Чарли, только стало интересно.

Ты же не хочешь оставить сейчас всё как есть, не так ли? -

— Оставьте меня в покое, — прошипела я, поворачивая голову, мои щеки горели от гнева, стыда и сожаления.

Никто никогда не путал меня так, как делал это он.

Я молчала и он не пытался спровоцировать меня больше.

Тишина вокруг была плотной, но были звуки снаружи, из города, напоминающие мне — напоминающие всем нам — о том, почему мы здесь теснимся и прячемся.

Время от времени это звучало жестоко, взрывы, из-за которых земля под нами дрожала, раздавались прямо над нами, заставляя меня беспокоиться за себя и младшую сестренку, которая, я знала, не спала, но лежала неподвижно на моих руках.

В другие моменты звуки доносились издалека, заставляя волноваться о родителях, об Ароне и о Бруклинн.

Обо всех, кого здесь не было.

Было просто не говорить с Максом.

Страх поглотил меня, обнажая, выворачивая наизнанку.

Была еще злость поверх страха, но это была его ошибка.

Его выбор.

Все его секреты и ложь сделали невозможным не сердиться на него.

В какой-то момент, в течении ночи, сон победил.

Не могла припомнить, в какой момент я, наконец, сдалась, но я знала, что истощение мучило меня, закрывало мои глаза и делало меня слабой и усталой.

Анжелина сдалась задолго до меня.

Я неопределенно думала, что облокачиваюсь на что-то теплое… или скорее кого-то.

Сильная рука держала меня, ладонь гладила мою.

И губы.

Кто-то поцеловал меня в макушку.

Или мне это снилось?

Где-то в подсознании тихий шепот настаивал, чтобы я проснулась, предупреждал, что все это было ошибкой.

Тем не менее, я продолжала спать, отказываясь обращать внимание на предостерегающий голос.

Я была уверена, что меня разбудил крик, хотя я могла с легкостью спутать его с бормотанием.

Или огни, заполонившие туннель, пробрались сквозь мои веки и разогнали темноту.

Или это был факт, который я только что осознала, что моя голова находится на коленях Макса, а рука небрежно лежит на его бедре.

Что бы это ни было, я тут же выпрямилась, удерживая Анжелину и стараясь не потревожить ее.

Я была поражена, что позволила себе расположиться так удобно.

Вокруг поднимался шепот, становясь яростным.

Что-то происходит.

— Что происходит? — Я спросила Макса, который наблюдал за шумом у входа.

Его палец поднялся к губам.

— Ничего, — тихо ответил он.

Только будь тихой и опусти голову.

Я огляделась вокруг, пытаясь сосредоточиться.

Около входа голоса перерастали в крики, и фонари освещали всю платформу.

Однако было сложно разглядеть что-то оттуда, где мы сидели.

“Я знаю, ты здесь!” — проревел мужской голос, заставляя тени колебаться.

На мгновение повисла тишина, каждый остановился и прислушался.

И затем голос поменьше — другой человек — ответил, но я не услышала что.

Зажглось еще больше фонарей.

Я вытянула шею, стараясь получше рассмотреть.

“Чарли, пригнись, — предупредил Макс, одергивая меня.

Анджелина теперь точно не спала, просто тихо сидела у меня на коленях.

Я сжала ее руку, но заговорила с Максом.

— Кто это? Мне его голос кажется… знакомым.

Макс покачал головой. На его лице отразилось столько эмоций.

Он выглядел одновременно пойманным и побежденным, его плечи опустились.

Он смотрел на меня внимательно несколько долгих секунд, прежде чем, наконец, ответить мне.

— Они здесь из-за меня.

— Он протянул руку и взъерошил волосы Анджелики, грутно ей улыбаясь.

— Я должены был догадаться, что они будут меня искать.

Мои глаза расширились.

Я знала это! Я беспокоилась, что макс должен быть где-то еще, что ему нужно было быть со своим взводом вместо того, чтобы помогать паре девчонок торговцев пробраться в туннели под городом.

Даже Сидни, как член класса Консулов, не требовала той защиты, которой он обеспечил нас.

Интересно, какой штраф был за дезертирство.

Я взяла его за руку, сжимая пальцы.

Что мы можем сделать? Здесь нет места, чтобы спрятаться.”

Голос прогремел снова где-то с края платформы.

“Я знаю, ты внизу! Можешь выйти сейчас!”

На этот раз я знала, без сомнений.

Я знала, кто говорил — или, скорее, вопил — сквозь проходы.

Его глубокий голос грохотал от стен и вибрировал в воздухе.

Я посмотрела еще раз.

Больше фонарей были включены, и он был ближе теперь, а люди торопились убраться с его пути.

Это был Клод, звучащий и выглядящий впечатляюще в своей униформе даже в полумраке туннелей под городом.

И он был не один.

За ним двигалась небольшая армия солдат, включая другого мужчину, которого я опознала, второй парень из клуба, темнокожий Зафир.

Ни он, ни Клод, не были тем типом мужчин, которых я могла забыть.

Макс усмехнулся мне. Я подумала, что это странный ответ.

Затем он наклонился, его губы соприкоснулись с моими, захватив моё дыхание и сознание.

— Что бы ни случилось, пообещаешь мне одну вещь?-

Я хотела кивнуть, но я боялася пошевелиться.

Боялась, что если я это сделаю, наши губы по-настоящему соприкоснутся, и тогда я буду потеряна, неспособна думать или говорить, или обещать ему что-то.

Я медлено моргнула.

Губы Макса медлено растянулись в улыбке.

Шаги по гравию послышались где-то рядом, и свет от фонаря приближался.