Стало тихо. Грани смущенно улыбался. Улла вскинула руку, золотой черненый ободок блеснул на тонком пальце. Она прикусила губы, и по щекам разлился румянец. Подавшись к Брану, Улла обняла его за шею, поцеловала горячо и жадно, совсем как раньше.

— Спасибо, — промолвила она.

— Я тебя люблю, — ответил Бран.

— Ну, а это, — сказал Арнор. — Бате-то будем говорить, или как?

— Это не секрет, — прижимая девушку к себе, Бран чувствовал биенье ее сердца. — Мы же не скрываем. Я и по вашему обычаю на ней женюсь, вот только она выздоровеет. Да, искорка?

— Как скажешь. Ты теперь мой муж, тебе решать.

— Здорово! — обрадовался Грани. — Давно свадеб не было, два года уж. Погуляем!

— Чего — два года, — возразил Арнор. — Прошлой весной была, ты чего, беспамятный?

— Когда это?

— Да как снег сошел!

— Чего ты сочиняешь? Не было!

— Была!

— Не было!

— А вот и была!

— Не было!

Бран и Улла перестали слушать.

— Видишь? — сказал Бран. — У тебя будет целых две свадьбы. Хотя эту и свадьбой-то не назовешь.

— Почему, мне понравилось, — Улла любовалась на кольцо. — Это было… неожиданно.

— Ты рада?

Девушка откинулась, держа его за шею. Глаза сияли, на щеках алел румянец. Она сказала:

— Да. Я рада. Я очень этого хотела… и ждала.

— Вот и хорошо. Один раз мы поженились, скоро поженимся и во второй. Только я хочу отца дождаться. Ты не против?

Улла покачала головой.

— Тогда я поговорю с Сигурдом, — сказал Бран. — Если он не станет возражать, то так и сделаем.

Сигурд согласился.

Утром следующего дня Бран все-таки уговорил Уллу выйти наружу. Она заметно повеселела, словно ей стало легче. Бран наблюдал, и ему казалось, что печальные мысли оставили ее.

На дворе было тепло, светило солнце. Выйдя за порог, Улла зажмурилась и пару раз глубоко вздохнула. Бледные губы тонула улыбка.

— Теплынь какая, — сказала она, — и пахнет хорошо.

Раннвейг фыркнула:

— Коровы постарались.

Улла снова улыбнулась. Бран взял ее за руку.

— Пойдем? — спросил он. Она кивнула. Втроем они не спеша зашагали по двору. Это была короткая прогулка, но и она утомила Уллу. Возле сараев она остановилась, сказала, задыхаясь, прижав ладонь к груди:

— Ох, не могу, устала… Давайте отдохнем маленько.

— Идем, сядем на поленницу, — Бран подхватил девушку на руки. Раннвейг подбежала к бревнам и отряхнула снег. Скинув плащ, Бран усадил на него Уллу, сел рядом, а Раннвейг вскарабкалась с другой стороны.

Они молчали. От бревен шел смолистый запах. У распахнутых настежь дверей сарая кудахтали, копошились куры, чуть поодаль раздавались приглушенные голоса — а здесь, в углу, стояла тишина. Ласковое солнце касалось лиц, воздух был мягкий, совсем весенний. Они пригрелись, и шевелиться не хотелось. Уллина ладошка пробралась Брану в ладонь, голова легла на плечо.

— Я сейчас засну, — она вздохнула.

— И хорошо, — Бран обнял ее. — Спи.

Ее веки опустились. Раннвейг откинулась на бревна, заложив руки за голову. Куры скреблись, шелестя соломой. Бран не двигался. Смотрел на Уллу, слушал ее спокойное дыхание, держал теплую маленькую руку.

В сарае вдруг раздался громкий шорох, визг, а потом тоненький, звенящий голосок залаял:

— Тяв-тяв-тяв!

Из темного нутра сарая выбежала большая щенная сука. Вымя свисало едва не до земли, шерсть на худых боках свалялась комьями. Следом за ней, точно колобки, катились три крохотных щенка. Увидав людей, сука прижала уши, завиляла хвостом и растянула пасть в улыбке. Извиваясь тощим телом, собака кинулась к поленнице.

— Ой, какие щеники! — восхитилась Раннвейг.

До собаки, казалось, дошел смысл ее слов. Взяв щенка, она ткнула его в колени Улле. Щенок подслеповато таращил мутные глазенки-пуговки, из приоткрытого рта торчал розовый язычок.

— Хорошенький, правда? — Раннвейг улыбалась. Щенок закопошился, и Улла перехватила его поудобней. Толстая мордочка очутилась вблизи ее лица. Щенок закряхтел, потянувшись носиком к Уллиным губам.

Брови Уллы надломились. Судорожно притиснув детеныша к себе, она зажмурилась, и на ресницах блеснули слезы. Бран забрал у нее щенка, передал Раннвейг. Улла ткнулась лбом ему в плечо, и Бран обхватил ее руками.

— Ой! — внезапно выдохнула Раннвейг. Бран вскинул голову — и увидел Асу. Та стояла поодаль, у сарая, глядя на них во все глаза. Улла тоже заметила сестру. Вздрогнув, прижалась к Брану.

— Доброе утро, — проговорила Аса. Ни Улла, ни Бран ей не ответили. Раннвейг отозвалась вместо них:

— Ну, и тебе того.

Аса мялась подле двери: Видно, хотела, да не решалась подойти. Наконец она пробормотала:

— А я зашла узнать, это… ну, в общем, как дела.

— По-маленьку, — ответила Раннвейг. Улла молчала и смотрела на сестру, смотрела так, будто перед ней стояло опасное, враждебное, таящее угрозу существо.

— Можно с тобой поговорить? — обратилась Аса к Брану.

— Это о чем же? — он сощурился.

— Ну… обо всем, — быстрый взгляд на Уллу. Неопределенный жест рукой. Бран резко ответил:

— Обо всем с тобой толковать у меня времени нету. Кроме того, ты уже все сказала, чего хотела, можешь гордиться. Ты отомстила. Все? Довольна? До свидания!

— Я вовсе не этого хотела, — растерянно, торопливо заговорила Аса. — Не такого! Я… я не думала, что он так взбесится!

— А, не так? А как? Ты думала, он как взбесится?

— Я думала, будет орать, ну, стукнет пару раз. Я же не знала, что он такое устроит, да еще перед людьми!

Улла съежилась, и Бран обнял ее крепче.

— Тю! То ли дура, то ли прикидывается, — фыркнула Раннвейг. Аса вспыхнула:

— Я не с тобой разговариваю!

— Не хватало мне! — отозвалась девочка.

— Не лезь, соплячка! Ты мне пока что не сестра!

Подбоченясь, Раннвейг склонила голову к плечу.

— Да если б ты была моей сестрой, я давно бы удавилась! — ответила она. Аса сжала кулаки:

— Вот зараза, я тебе морду разобью!

Раннвейг это ничуть не испугало:

— Смотри, красавица, не шибко разоряйся, а то схлопочешь парочку фингалов, чего тогда от твоей красоты останется?

— Жирная корова! Да ты…

— Коряга колченогая, — Раннвейг спрыгнула с поленницы. — Деревяшка! Бревно с глазами!

— Тихо! — рявкнул Бран. — Тихо, я сказал! Заткнитесь обе!

Девушки умолкли. Бран повернулся к Улле. Та сидела, тяжело дыша, взгляд казался вбитым в землю.

— Замолчите, — сказал Бран. — Если так приспичило, ступайте за сарай, а здесь нечего разоряться.

Он накрыл рукой Уллины пальцы. Сказал, обращаясь к Асе:

— Ну, вот что, дорогая, проваливай. Я так понимаю, ты уже все нам выложила? Тогда — скатертью дорога. Тебя здесь никто не держит.

— Дурак! — с обидой отозвалась та. — Я, может, вовсе не к тебе пришла.

— Неужели! И к кому же?

— Может, к ней, — сказала она, кивнув на Уллу.

— У нее, между прочим, имя есть, — рассердился Бран. — Запамятовала?

— Без тебя знаю, молчи!

— Ладно. Молчу, — Бран пожал плечами.

Тишина. Аса подошла, села на поленницу чуть поодаль от Уллы.

— Ты как вообще? — спросила она. Улла подняла глаза.

— Нормально, — сказала — и тут же опустила взгляд.

— Я слышала, ты сильно болела?

— Да.

Аса помолчала, покосилась на сестру, потом сказала с виноватым видом:

— Я правда не представляла, что отец такое сделает. Я думала, он тебя как обычно… Кто же знал, что он может вот так… да перед всем народом! Прогнать их, что ль, не мог? Прям как свихнулся! Я аж испугалась. Так избить, ужас! Теперь, небось, шрамы останутся, да?

— Тебя-то это чего так волнует? — хмуро осведомился Бран.

— Она все ж таки моя сестра! — Аса блеснула сердитыми глазами. — Я что, по-твоему, деревянная?

Сухо усмехнувшись, Бран смерил ее взглядом и сказал:

— Я лучше промолчу.

— Вот и молчи! — огрызнулась Аса. Собака тыкалась ей в руки, виляя хвостом. Девушка сморщилась и отпихнула ее ногой.