В карантин приехал народный целитель. Срок 14 лет, из них уже отсидел 10. С 2004 года исцеляет по фотографии и почерку, а с 2008 работает личным астральным телохранителем Фиделя Кастро. После освобождения планирует ехать в Россию, чтобы стать домашним доктором и первым советником Путина и Медведева. Уверен, что у него все получится.

13.05.2011

Тамплиеры из Коцюбинского

В последнее время в наш исправительный центр зачастили комиссии из Киева. Ездят они не только к нам: стул под начальником государственной пенитенциарной службы (которую по старой памяти все так же называют департаментом по исполнению наказаний) шатается: не так давно правозащитники обнародовали очередную порцию информации о пытках в харьковских тюрьмах.

Если в окрестностях столицы каннибализм выходит из моды, уступая место охоте, собирательству, а иногда даже сельскому хозяйству с элементами рабовладения, то в провинции тюремщики еще не прошли людоедский этап исторического развития. Коцюбинское — крайне удачное место для образцово-показательных инспекций: по сравнению с адом большинства украинских тюрем местное чистилище выглядит вполне безобидно. Тем более, что теперь любую проверку здесь можно свести к трехчасовой беседе с Александром Володарским и написанию отчетов о том, применяют ли к нему «меры физического воздействия» (нет, не применяют).

Не так давно приезжал господин Старенький, в прошлом начальник киевского СИЗО № 13. Я застал его правление в конце 2009 года. Полтора месяца в перенаселенной камере (35 человек на 20 спальных мест), воспаление легких, которое лечили аспирином, запрет на передачу всех книг, кроме религиозных (до сих пор не могу найти этому логическое объяснение), человек, лежавший в углу камеры и испражнявшийся под себя, который не мог есть и толком ходить (охранники лечили его ободряющими оскорблениями, а когда отвезли в санчасть — было слишком поздно). Все эти чудесные воспоминания заставляют меня относиться к господину Старенькому с большой личной симпатией. Не удивительно, что такой ценный кадр в скором времени получил повышение и теперь ездит по области с проверками. После того, как нацисты в комиссии по защите морали объявили войну ксенофобии, а политики, еще вчера обещавшие ввести диктатуру по заявкам, выступают в защиту демократических ценностей, я окончательно перестал удивляться парадоксам и начал находить в них особую высшую гармонию.

Какое-то время работал вместе с электриками, чинили проводку на моем этаже. Теперь в коридоре есть свет, а электрочайник можно включить, не опасаясь возгорания. Получил таким образом свое первое «поощрение», осталось получить еще одно, и я перестану считаться нарушителем и смогу требовать пропуск за пределы общежития. Прикладная диалектика: чтобы хоть частично освободиться от доводящего до безумия прессинга Правил, приходится действовать в согласии с этими Правилами. Впрочем, проводка была нужна, в первую очередь, нам самим, это тот редкий случай, когда за благодарность от администрации не стыдно.

Один из электриков, после того как отбудет свой срок за кражу, планирует вернуться в католический вуз и изучать там теологию. Интересуется, в первую очередь, тайными обществами и орденом тамплиеров. Очень ценю такие неожиданные встречи. Принято считать, что они привносят в жизнь элемент абсурда, но это не так: окружающий мир до такой степени абсурден, что единственный способ сохранить нормальность — это возрождать традиции тамплиеров, дрессировать мышей, вступать в астральный контакт с Фиделем Кастро, в конце концов. Для того чтобы сдать экзамены, электрику потребуются сочинения Фомы Аквинского и Святого Августина.

Местные коты и кошки в последнее время устраивают на клумбе перед общежитием показательные оргии. Еще совсем недавно они делили территорию, громко скандалили и дрались, теперь же в кошачьих отношениях царит мирная, почти идиллическая атмосфера. Быть может, мне все-таки посчастливится освободиться с котенком, но установить его отчество будет проблематично.

Большая пушистая овчарка, живущая за изолятором, мало похожа на сторожевую тюремную собаку из-за своего слишком уж добродушного характера. Иногда у нее получается прорваться во двор общежития, чтобы побегать за кошками, но даже эти погони выглядят довольно-таки безобидно. Когда по пути на свидание проходишь мимо загона с собакой, она виляет хвостом, поскуливает и пытается просунуть нос в дверную щель. Мир собаки насчитывает несколько квадратных метров, и то, что для меня — опостылевшая тюрьма, для нее — недосягаемая свобода.

18.05.2011

«Добрый Бог»

Мое пребывание в колонии было бы неполным без посещения какого-нибудь концерта. Культурные мероприятия за колючей проволокой — это феномен, заслуживающий самого пристального изучения. С годами тюремно-развлекательный жанр развивается, проявляется в новых формах. Я уже отмечал идеологический вакуум, образовавшийся в местах заключения после упадка советской системы. Но, как известно, природа не терпит пустоты.

Отверстие, через которое культура поступает в исправительное учреждение, — не больше игольного ушка. Наверное, именно поэтому нас и посетила группа «Добрый Бог». В ее творчестве соединились поэзия западного христианского рока, вокал в духе советского КСП и мягкий деревенский суржик. Песни со словами «Он жив, Он жив, спасенье совершив» или «Иисус — мой добрый брат, он не пустит меня в ад» перемежались проповедями и театральными сценками. Больше всего запомнился рассказ о каре, которая подстерегает атеистов и богохульников: «Одна бразильская журналистка оскорбляла Бога! Она говорила про Него страшные слова. И знаете, что с ней произошло? Ее нашли сгоревшей в собственной машине».

Театральная постановка рассказывала о страданиях Христа. Против воли авторов получился своего рода интерактивный спектакль в спектакле: распятый Иисус сталкивается с неверием и оскорблениями своих соседей по кресту, разбойников, а группа «Добрый Бог» получает аналогичную реакцию со стороны зэков, перед которыми выступает. Впрочем, все ехидные замечания звучали тихо: в болоте тюремной жизни ценится любое разнообразие, и никто не хотел бы спугнуть или обидеть проповедников.

Но вряд ли ловцы человеков уехали отсюда с полными сетями: религиозность заключенных, как правило, проявляется в более традиционных формах, безбородым священникам тут не верят. Несмотря на это представители разного рода баптистских и харизматических церквей все равно не оставляют попыток обратить заблудшие души к свету. И система этому благоприятствует: проповедникам самого безумного толка попасть на территорию закрытого учреждения проще, чем правозащитникам или журналистам (разумеется, если те не сидят). А религиозных брошюрок в тюремной библиотеке больше, чем учебников.

Карательная система и группа «Добрый Бог» разделяют схожий подход к воспитанию паствы. «Для того чтобы прийти к Богу, вы должны признать, что вы — грешники, которые заслуживают самых страшных мук в аду». Сравните это с: «Преступник должен раскаяться, признать свою вину и принять наказание, чтобы стать полноценным членом общества».

На днях прочел книгу норвежского криминолога Нильса Кристи «Приемлемое количество преступлений». Автор удачно сравнивает пенитенциарную систему с царем Мидасом: все, чего касаются тюрьма и полиция, превращается в преступление. То же самое можно сказать и о большинстве религий: все, к чему они прикасаются, становится грехом. Разделение Церкви и Государства будет невозможно до тех пор, пока власть руководствуется религиозными по своей сути представлениями об искуплении через покаяние и принятие наказания. Не знаю, попадают ли к Богу грешники, признавшие, что достойны ада, но люди, нашедшие земной ад, там и остаются.