Когда за кормой и у бортовых трапов вереницей выстроились спасательные шлюпки, в местах сбора пассажиров была подана команда: первыми эвакуируются дети, за ними — больные и старики, потом женщины и, наконец, — мужчины. К этому времени многие пассажиры туристского класса уже покинули судно. Оставшихся в ресторане или на левой стороне прогулочной палубы провели к свисавшим с правого борта канатам и помогли таким образом оставить судно.

Для предупреждения прыжков через борт в воду члены команды, схватившись за руки, образовали вдоль поручней кормовой части палубы живую цепь. Другие члены команды выстроились на пути с прогулочной палубы вниз, к кормовой части палубы надстройки, поддерживая пассажиров и помогая им передвигаться по судну, крен которого достигал уже 30°.

В салоне первого класса преобладал покой и порядок. Пассажиры — мужчины и члены команды организованно оказывали помощь женщинам, детям и старикам. Они выводили пассажиров, передавая их из рук в руки, на повышенную сторону прогулочной палубы, помогали подняться по трапу еще выше, на шлюпочную палубу. Здесь каждому предлагали сесть и затем подталкивали по наклонной палубе вниз, к противоположному борту. Проехав четырнадцать метров поперек палубы, они попадали в объятия ожидавших там, на пониженной стороне судна, других членов команды, которые провожали всех к одному из трапов. Ходить, не держась ни за что, было невозможно, поэтому во время спуска по штормтрапам вокруг пояса большинства пассажиров, особенно женщин, завязывали линь. Детей несли вниз на спине. Труднее всего было эвакуировать младенцев. Чаще всего члены команды, балансируя, спускались по штормтрапам, держа ребенка на руках.

Молодой инженер Джером Рэйнерт, возвращавшийся из проведенного в Европе отпуска после окончания колледжа, добровольно предложил свою помощь и стал у одного из штормтрапов вместе с тремя другими молодыми пассажирами первого класса. Матери, главным образом итальянки, когда перед спуском по трапу им приходилось отдавать детей, плакали и кричали. Однако, несмотря на это, эвакуация в салоне первого класса проходила относительно спокойно.

Когда распоряжение об оставлении судна достигло всех расположившихся перед салоном первого класса, среди которых были доктор Тортори Донати, доктор Джианнини, их пациенты, фельдшеры и медицинские сестры, около тридцати собравшихся там пассажиров бросились бежать. Однако оба врача быстро успокоили их.

— В первую очередь надо свезти больных и раненых! — кричал доктор Тортори Донати. — Времени у нас достаточно!.. Судно не пойдет ко дну!.. Чем спокойнее вы будете вести себя, тем лучше для вас!..

Его слова, а может быть авторитет форменной одежды, несмотря на то, что она была совершенно перепачкана мазутом, остановили начавшееся бегство. Пассажиры беспрекословно подчинились указаниям и стали ожидать, пока врачи со своими помощниками перенесут на одеялах шестерых пациентов через всю ширину судна к первой застекленной двери с правой стороны прогулочной палубы. Первый пассажир, последовавший за ними, поскользнулся и упал на покрытый линолеумом, запачканный мазутом настил палубы. Доктор Тортори Донати тоже упал и ушиб ногу. Он убедил пассажиров съезжать с одной стороны судна на другую в сидячем положении и как можно медленнее. Таким образом, переход с левой стороны судна на правую оказался не таким уж сложным делом.

Гораздо труднее было заставить какую-нибудь спасательную шлюпку подойти к борту. Свободным от багажа был только небольшой участок прогулочной палубы. Но единственная имевшаяся там дверь находилась как раз над зияющей пробоиной, полученной судном при столкновении. Примерно в течение получаса оба врача и некоторые из пассажиров просили подойти проходившие мимо спасательные шлюпки, направлявшиеся к центральной или кормовой части судна. Но ни одна из них не отозвалась. Экипажи шлюпок либо не слышали их среди гама и шума, либо, скорее всего, просто предпочитали не приближаться к зловещей темной дыре в борту судна, которая могла засосать внутрь любую из шлюпок.

Наконец одна из спасательных шлюпок, стоявшая у борта ближе к корме, подошла под открытую застекленную дверь прогулочной палубы. Пассажиры снова ринулись вперед, но оба врача и на этот раз приказали им подождать своей очереди.

Между тем, продолжая поиски домкрата, к ожидавшей шлюпку группе людей подошел стюард Ровелли, который снова предложил помощь Джейн Чанфарре. Палуба судна, крен которого все увеличивался, оказалась всего в трех метрах над стоявшей шлюпкой. Ровелли взвалил Джейн Чанфарру себе на спину и спустился с ней в спасательную шлюпку. Благополучно устроив ее, Ровелли вскарабкался снова на палубу и отправился в дальнейшие поиски.

Подчинив себе пассажиров, доктор Тортори Донати проследил за тем, чтобы его пациенты покинули судно первыми. В тот момент, когда шлюпка оказалась приподнятой гребнем волны, он лично передал Розу Карола на руки матросу, стоявшему в спасательной шлюпке. Чтобы старая женщина не упала, ее обвязали под руками линем, конец которого держал фельдшер. Так же была спущена в шлюпку Мэри Ондер. Выпачканные мазутом итальянки, обернувшись одеялами, соскользнули вниз без посторонней помощи. Затем доктор повернулся к Джозефу Ондеру и жестом приказал ему последовать за женой. Беспокоясь за пациентов, доктор отправил в этой же шлюпке четырех из пяти фельдшеров и медсестер. Далее он стал спускать в шлюпку более пожилых женщин из числа стоявших вокруг пассажиров. Некоторых из них приходилось долго уговаривать, так как они очень боялись спускаться за борт судна по канату. Десять юных семинаристов из Новой Англии, возвращавшихся после паломничества в «святой город», помогали успокаивать таких пассажиров. Юноши появлялись только тогда, когда возникала необходимость в их помощи, а все остальное время оставались в стороне, чтобы не мешать доктору Тортори Донати следить за порядком. Сами они решили сесть в шлюпку последними.

Указания относительно оставления судна передавались по «Андреа Дориа» из уст в уста. В последнюю очередь была извещена группа пассажиров второго класса, находившаяся неподалеку от своего места сбора на левом борту центральной части судна. Ответственным за данное место сбора был третий штурман Джианнини, который с момента столкновения и до половины третьего ночи был неотступно занят на мостике. Позже, когда спасательные шлюпки выстроились вдоль борта судна, как такси на стоянке, напряженность на мостике разрядилась, и капитан Каламаи стал изыскивать пути ускорения эвакуации людей с «Андреа Дориа». Джианнини, готовому отправиться к своему месту сбора, капитан Каламаи приказал вывести пассажиров на корму, разыскать несколько грузовых сеток и закрепить их за бортом. (Капитан вспомнил о применявшемся во время войны способе высадки войск с транспортов при помощи грузовых сеток вместо штормтрапов).

Третий штурман опрометью бросился с мостика к пассажирам, ожидавшим на прогулочной палубе. Он снял ботинки и носки, рывком стащил с себя спасательный жилет, считая его обременительным. Предстоящая работа отодвинула на задний план чувство самосохранения. Когда, одетый в форму, он появился среди взволнованных пассажиров, те буквально осадили его. Посыпался град вопросов:

— Есть ли шлюпки?

— Мы покидаем судно?

— Что нам делать? Где спасательные шлюпки? Джианнини приказал всем следовать за ним.

Но некоторые женщины, да и мужчины, ожидавшие слишком долго, были не в состоянии поверить, что действительно где-то рядом находится их спасение.

— Спасательных шлюпок достаточно…, у нас достаточно спасательных шлюпок, — твердил Джианнини по-английски и по-итальянски. Пассажиры с трудом поднимались на ноги, и Джианнини, выстроив их цепочкой и попросив держаться за руки и помогать Друг другу, повел за собой в кормовую часть правого борта, где, как уверял он, ожидали спасательные шлюпки. Услышав голоса на находившейся выше палубе, Джианнини высунулся в одну из открытых застекленных дверей и крикнул тем, кто находился вверху, на шлюпочной палубе, чтобы они спускались вниз и присоединились к цепочке, которую он поведет к шлюпкам.