Ослабление столь важного государственного органа в конечном счете привело к тому, что некогда казавшееся несокрушимым английское господство стало терять в обширных колониальных владениях одну позицию за другой, что вскоре и привело к полному военному разгрому Великобритании на дальних подступах к метрополии.
Японский милитаризм в этом случае сыграл злую и весьма коварную шутку с предвоенным консервативным правительством Великобритании, которое, стремясь направить агрессора против СССР, делало ему, агрессору, уступку за уступкой. Разжиревший на безудержном грабеже колоний, английский империализм оказался не в состоянии сколько-нибудь серьезно противостоять относительно молодому японскому милитаризму, также жаждущему приобрести свое место под солнцем.
Английская «Интеллидженс сервис» даже и не догадывалась о том, что японский генштаб, и в том числе «фирма» Кэндзи Доихары, готовясь к захвату Китая и стран Южных морей, составили список лиц и организаций, подлежащих интернированию или уничтожению тут же, при вступлении их войск на соответствующие территории. Для выполнения этой цели были своевременно подготовлены каталоги по каждой стране с указанием фамилий, кличек, адресов и характера легальной деятельности отдельных лиц и организаций, под вывеской которых своим непосредственным делом занимались спецслужбы.
Но на явочной квартире Суэтиро Канэмору все шло своим чередом. И сам хозяин, и его гость осторожными разговорами прощупывали друг друга, когда все тот же мальчишка-слуга объявил им, что звонит телефон.
Суэтиро Канэмору, извинившись, вышел из комнаты и уже через две-три минуты, возвращаясь, прямо на ходу выкрикнул:
— Удача, Нумато-сан! Чрезвычайная удача! По распоряжению адмирала Номуры, командующего эскадрой, которая сейчас стоит на рейде Сингапура, арестован капитан II ранга Юкио Коно. Подводная лодка, которой он командовал, оказывается, четыре часа тому назад затонула на внешнем рейде. С флагмана просемафорили, что подозревается диверсия, совершенная погибшим при аварии гидроакустиком унтер-офицером Косоку Ямадзаки. Эсминец № 357, протаранивший подводную лодку, доставил в полном составе команду погибшей субмарины на берег… На всякий случай под стражу взят и командир эсминца капитан III ранга Цубоути Хидэки.
За время этой взволнованной тирады на лице Дзиккона Нумато не дрогнул ни один мускул. Лихорадочно соображая, что бы сказать в ответ — с учетом того, что сообщение он получает от местного резидента, — молодой агент проявил при этом неординарное хладнокровие и недюжинную изобретательность, чтобы из произошедших событий извлечь для себя максимальную пользу.
Суэтиро Канэмору сел наконец в кресло и, прищурившись, снова остановил свой взор на собеседнике. Оба выжидали, предлагая негласно друг другу первым начать обмен мнениями по поводу только что полученных известий, никто не хотел сказать лишнее или не вовремя, ибо в точности ни один из них не знал, насколько информирован каждый относительно истинной подоплеки происходящих событий.
Но вот хозяин явочной квартиры решил пустить в ход свой последний козырь и, буквально впившись глазами в своего невозмутимого гостя, вымолвил:
— Нумато-сан, я чуть было не забыл весьма важный момент телефонного разговора. Дело в том, что вместе с командой затонувшей субмарины в помещение полицейского управления порта доставлены какие-то картонные ящики. И сейчас там началась вокруг них какая-то возня… Судя по тому, что размокшие в морской воде ящики охраняются в комнате вооруженными до зубов матросами. Очень похоже, что в ящиках этих находятся именно те документы, за которыми мы с вами, дорогой Нумато-сан, охотимся. О том, что это так, говорит хотя бы факт, что к охраняемым ящикам матросы не подпускают никого, даже дежурного офицера нашего полицейского управления.
Внезапно простая и дерзкая, воистину счастливая мысль озарила сознание Нумато. Он решил, что само провидение подбрасывает ему невероятную, только раз в жизни случающуюся удачу — обстоятельства, не воспользоваться которыми может разве что последний дурак. «А почему бы мне, — чуть не вскрикнул про себя Нумато, — не представить дело таким образом, что субмарина погибла не просто в результате неизвестно какой диверсии, но от диверсии, организованной именно им, Нумато. Надо сказать, что субмарину пустил на дно человек, завербованный им, Нумато!»
Стараясь казаться как можно более хладнокровным и небрежным, Дзиккон Нумато приступил к реализации задуманного.
— Канэмору-сан, — сказал он вдруг. — Коль вы снимали меня с субмарины, то почему же вы до сих пор не можете догадаться, что я находился там вовсе не для игры в покер. На нашем грешном свете, как известно, чудес не бывает. Да, это так. Диверсию совершил именно гидроакустик, совершил по моему указанию… потому что гидроакустик этот, унтер-офицер Косоку Ямадзаки, был мною завербован. Это он подставил субмарину под удар эсминца. Так уж вышло, что в случившейся передряге он не смог избежать гибели. Да он, если сказать правду, и не пытался ее избежать. После гибели его старшего брата на фронте и смерти родных в Токио он был в тяжелом душевном состоянии и не хотел жить. Об этом он мне говорил неоднократно, еще при планировании диверсии, то же свидетельствовал и его друг, радист субмарины, тоже унтер-офицер Хидзаки Исихара. Мне удались убедить его, что, если диверсия удастся, ее легко можно будет представить как несчастный случай. Единственное наказание, которое он, попав, под трибунал, понесет — это несколько лет тюремного заключения. Зато после окончания войны ему, сказал я, гарантировано американское гражданство и… пятьдесят тысяч долларов в швейцарском банке. Однако, как оказалось, субмарина затонула не сразу, и они сумели спасти эти проклятые коробки. Теперь наша с вами задача заключается в том, чтобы в пределах общих возможностей установить их дальнейший путь и уровень сохранности. Но прежде чем вы ринетесь в порт, прошу вас оказать мне содействие в налаживании связи с нашим, если не ошибаюсь, общим начальством. Мне нужна связь, как никогда, немедленно!
— Досточтимый Нумато-сан, — после некоторого раздумья произнес резидент, — ваша просьба более чем законна. Я немедленно, сейчас же отправляюсь в полицейское управление и выясню состояние чертежей. А вы это время употребите на отдых, ибо после моей краткосрочной отлучки нам придется некоторое время напряженно поработать, как вы изволили пожелать. Я вернусь через час-полтора. Не скучайте!
Сделав прощальный жест рукой, Суэтиро Канэмору вышел из холла, и вскоре во дворе особняка послышался шум отъезжающего полицейского «форда».
Треволнения последних суток изрядно утомили Дзиккона Нумато, и, воспользовавшись советом хозяина дома, он постарался расслабиться в кресле, закрыл глаза и вскоре задремал.
Прошло некоторое время, и вдруг Дзиккон Нумато почувствовал, что кто-то дергает его за рукав. Открыв глаза, он увидел стоящего перед ним улыбающегося Канэмору. Пододвинув кресло поближе к гостю, он не спеша уселся и, скрестив пальцы на выпирающем из-под форменной портупеи животе, не торопясь, эдак по-восточному, приготовился к изложению полученной информации.
— Спасибо вам за совет, Канэмору-сан, я хорошо отдохнул и готов теперь выслушать вас.
— Нумато-сан, кстати, мне пришлось побывать и в военной комендатуре. Новости, на мой взгляд, весьма обнадеживающие, и, кажется, все наши планы по захвату чертежей уже потеряли какой-либо смысл. Дежурный офицер полицейского управления рассказал мне о положении дел по всем интересующим нашу криминальную службу вопросам. Я видел эти ящики. Картина, прямо скажу, удручающая. Ума не приложу, как они собираются использовать такую макулатуру. Во всяком случае, наладить какое-либо производство на основе того, что они называют чертежами, я думаю, весьма проблематично.
— Продолжайте, продолжайте, Канэмору-сан, — сказал Нумато, когда в рассказе своем Суэтиро сделал остановку. — Кажется, мы с вами у цели. То есть, я хочу сказать, обстоятельства складываются для нас самым счастливым образом. Дело наше, видать по всему, движется к концу. Это несомненная удача для нас обоих!