Когда мы с ним первый раз ужинали в китайском ресторанчике, он достал бумажник, и я тут же привычным жестом отсчитала половину суммы. Так с тех пор у нас с ним и повелось: платим за все пополам. Но в конце недели, когда Жюли получает в редакциях деньги, он приглашает меня в бар. И это очень приятно. Я тоже, бывает, получу какой-нибудь нежданный гонорар и приглашаю Жюли на якитори [9] .

Когда стали жить вместе, все осталось по-прежнему, И ничего, меня устраивало.

А теперь досада взяла. Я, думаю, надрывалась, вкалывала, тратила свои хилые заработки, чтобы с этим гадом за все на равных платить, а он своей «Ха-рука-тян» такие деньжищи слал. Каждое приглашение в бар было для меня праздником, а этой стерве он, видите ли, деньги на расходы обеспечивал.

В районе, где Жюли жил до того, как мы съехались, страшно дорогие магазины. Так я, дура, бывало, покупаю у себя огурцы, шампиньоны, разносолы всякие и пру на горбу часа два, экономлю этому паразиту паршивые несколько иен. А кому-то он, значит, два миллиона за здорово живешь отваливает. «Спасибо за перевод»,

Жюли говорил, что «Харука-тян - существо простодушное, сущий ребенок». Ничего себе ребеночек. Просто вундеркинд.

Если вдуматься, самостоятельная с финансовой точки зрения женщина - находка для мужика. Сама за себя платит, никаких проблем, а «чистую любовь» он, разумеется, испытывает к другой, которая нежно пролепечет: «Спасибо за перевод».

Сижу напеваю:

Знают взрослые, знают дети:

Справедливости нет на свете.

Та- ра-рам-па-пам-па-пам.

А рука машинально набрасывает на бумаге портрет «Харука-тян». Я ее в глаза не видывала, поэтому рисую, опираясь на воображение. Все зависит от настроения, То она у меня похожа на Мэрилин Монро, то на Софи Лорен. Какая она? Худая? Сексапильная пампушка? Бесполое существо с мальчиковой стрижкой?

Не жизнь у меня пошла, а сплошное мучение. Допустим, Жюли говорит: «Ну и болтушка же ты». Ага, думаю, значит, она молчаливая. «Аппетит у тебя - позавидуешь», - замечает Жюли. И я сразу ощущаю себя какой-то горой мяса. Та-то, наверно, ест, как птичка. Короче говоря, Харука стала для меня воплощением всего чудесного и прекрасного. Всего, чем не могу похвастаться я. Может, думаю, перестать быть собой и превратиться в «Харука-тян»? Ей-богу. Совсем ум за разум заехал.

Смотрю, знакомые вдруг начали говорить: «Что-то ты сильно красишься». Заметьте: что я стала лучше выглядеть, не говорят. Тогда я постриглась, села на диету. Думала, поражу всех красотой и стройностью. А вместо этого слышу: «Что-то ты отощала совсем».

Тогда я объявила Жюли:

- Смотри. Пойду на содержание к какому-нибудь симпатичному мужичонке.

Жюли укоризненно покачал головой. Прижал мою руку к сердцу. Ладошки опять потные.

Первым «симпатичным мужичонкой», проявившим интерес к моей особе, был Ю-сан. Как вам уже известно, с ним я дала маху.

- Жюли, ты был когда-нибудь на «Порги и Бесс»?

- Один раз.

- Как по-твоему, там конец веселый или грустный?

- В конце Порги отправляется ее искать, так?

- Так.

- Что-то поет про дорогу в рай, еле тащится через сцену, правильно?

- Правильно.

- Вообще-то довольно мрачно кончается.

Вот и у нас с тобой, думаю, кончится довольно мрачно. И возможно, уже завтра. Но сначала надо прожить сегодня. А сегодня, думаю, ты мне еще нужен. Хочется думать, что нужен.

3. пупок пикассо

На следующий день после фиаско с Ю-сан я позвонила Канно. Руки дрожали. К счастью, его жены дома не было.

- Давай встретимся, - говорю. - Прямо сейчас.

- Ты что, сдурела?

- Не можешь, да?

- Почему не могу, - говорит. - Могу.

С Канно я познакомилась недавно, на одной развеселой вечеринке в честь проводов старого года. Мне его представили как художника «новой волны». Я сначала на него и внимания не обратила, в голове была одна Харука. Обычно я с таких попоек ухожу рано, а тут нашла какая-то апатия, и я потащилась со всеми из одного бара в другой, потом в третий, потом в четвертый.

Начали мы в солидном ресторане, в Сибуя. Затем оказались в Синдзюку. Заведение попроще, еще проще, совсем простое, наконец, какая-то забегаловка (вход со двора). Я и не подозревала, что на свете так много мест, где можно выпить. Сколько горестей, столько и питейных заведений. Наклюкалась дай боже. Память периодически отключалась. После очередной отключки прихожу в себя, смотрю: сижу на высоком стульчике перед стойкой, пью что-то крепкое. Рядом этот самый Канно. Вся остальная компания куда-то подевалась. Канно лакает из стакана, запрокинув голову, кадык свирепо ходит туда-сюда. Я прямо позавидовала этой отраве, которую он так жадно засасывал.

- Здоров ты пить, - говорю.

Будь на его месте Жюли, я бы могла сказать: выпей лучше меня.

- Что ты, - сказал Канно. - Куда мне до тебя.

Отвечаю туманно:

- Куда тебе до меня, туда и мне до тебя.

Он на меня уставился. Потом засмеялся. Глаза заискрились огоньками. Разрез глаз мне понравился, красивый. Сбоку на щеках, правда, глубокие такие морщины, но кожа гладкая, белая. Как у девушки. Если б не бороденка, мог бы за мальчика сойти. Издалека, конечно. В нем и правда есть что-то от мальчика, хотя вполне уже в возрасте. Иногда вдруг мелькнет на лице такое выражение - ну просто мальчуган.

Канно, сосредоточенно нахмурившись, зажег сигарету. В зрачках отразилось по огоньку. Потом взмахнул бутылкой, как дирижерской палочкой, и наполнил стакан. Бухнул о стойку. Я тоже потянулась к бутылке, но он решительно отвел мою руку и с размаха плеснул мне добавки. На стойке было море разливанное.

Канно пил и рассказывал мне о себе. Жесты его становились все размашистей. Оказывается, он с детства страдает черной меланхолией и приступами беспричинной ярости. Не жизнь у него, а какая-то гонка в никуда.

Я так поняла, что текст хорошо отработан и на девушках неоднократно проверен. Всегда испытывала слабость к мужикам, которые пудрят нашей сестре мозги.

- Тебя, наверно, папа с мамой в детстве очень любили, - говорю. Он вздохнул, слегка обмяк, голову повесил.

- Это точно, - говорит. И еще несколько раз повторил, кивая: - Это точно… У нас была самая обычная семья. Никакого отношения к искусству. Предок много лет шофером работал. А потом вдруг взял и поменял всю свою жизнь. Сделался поваром, представляешь? Я тогда в школе учился. Такие дела.

Опрокинул еще стакан. Канно, когда нагрузится, все приговаривает: «такие дела», или «так-то», или «и точка». Это делает беседу более выразительной.

- Но ведь кулинария, - говорю, - тоже в некотором смысле искусство.

Чуть было не продекламировала: «Был водилой - стал варилой».

Вообще- то я люблю огорошить собеседника какой-нибудь идиотской шуткой. Мой коронный номер. Глупо, конечно. Но тут держу себя в руках.

- Создать новый, неповторимый вкус - разве это не искусство? А украшение блюд - чем не живопись?

Что- то у меня внутри шестеренки не в ту сторону закрутились. Несет куда-то, не поймешь куда.

- Нет, предок был в своем деле не художник. Знаешь, какое у него было фирменное блюдо?

- Может, рагу?

Канно помотал головой.

- Плов? Жареные креветки? Бифштекс?

На этом моя ослабленная алкоголем фантазия иссякла. Канно саркастически улыбался.

- Последний шанс. Угадаешь - я плачу по счету. Не угадаешь - страшное наказание.

- Идет, - говорю, - Рис с карри?

- Близко, но мимо. Омлет с рисом. Каждое воскресенье на обед готовил. Мало ему работы было. Говорил, если хоть день пропущу - форму потеряю. Так-то.

Хлоп - стакан опять пустой.

- А теперь страшное наказание. И точка.

Берет и прямо на глазах у бармена ставит мне засос в щеку. А губы между тем мягкие, нерешительные. Я и опомниться не успела. На душе стало куда веселей.

- А я женат. Ничего?

Знаю я таких. Ответь я «омлет с рисом», он сказал бы «рис с карри»,